– Я устала и ты тоже. А когда человек устаёт ему необходимо время, чтобы всё обдумать, переосмыслить.

– Что ты собираешься переосмыслять? Это из-за него? – Щека нервно дёрнулась и правильные черты лица исказились, будто параличом сбились с курса.

Ада тоже Славу вспомнила и улыбку, которую это упоминание вызывало, постаралась сдержать, а взгляд отвела – Лёня прекрасно читал все её взгляды.

– Я не позволю. Слышишь ты, нет? Я не позволю! – С кровати подскочил, но тут же обратно присел, понимая, что расстояние сейчас лишь помеха. Насильно пальцы её в своей ладони сжал и на этот раз выскользнуть не позволил. Время выдержал, пока попытки сопротивления прекратит и только потом продолжил.

Ада понимающе ухмыльнулась. Да, да, она понимала, что настало время его серьёзного заявления.

– Ада, если ты продолжишь в том же духе, я буду вынужден просить профессора Буланова присмотреть за тобой.

– А я нуждаюсь в этом? – Бровь изогнула и голову чуть вверх подняла, выравнивая линию подбородка.

– Я в этом нуждаюсь. – Проговорил чётко, громко, не позволяя спорить. Потом, правда, дал возможность послабление почувствовать. Эмоциональный напор сбавил – пришло время для понимания. Время Аде понять его настойчивость. – Ты же знаешь, у меня сейчас плотный график. Конференция в Сиднее, потом два выступления на Международном съезде в Венгрии… – Очки снял и углом запястья глаза прикрыл, едва массируя, пытаясь раздражение в них унять, усталость смахнуть. – Забыл, как этот чёртов город называется… – Болезненно скривился.

– В Дьере… – Подсказала Ада со смешком. Лёня рассеянно кивнул.

– Ну вот, ты знаешь… – Усмехнулся, как вдруг почувствовал, что мягкость сейчас излишня и мысленно собрался, прокашлялся, возвращая голосу былую твёрдость, спину выпрямил, выигрывая в росте. – Меня не будет. – Напомнил наставническим тоном. – Долго. – Глубоко вздохнул и всё же улыбнулся. Счёл это допустимым – поняла Ада и, желая его наставления пропустить, попыталась взглядом найти за что зацепиться. – Ада, как ты себя чувствуешь? – Задал выдающийся из общей тональности вопрос и этим неимоверно разозлил. Ада взглядом сверкнула и прищурилась, не веря услышанному.

– Что?! – Прошипела, а он, точно зная, что давит на болевую точку, продолжил.

– Ада, ты стала плохо спать по ночам.

– Но…

– Плохо, я же вижу. – Улыбнулся мягко и до отвращения понимающе. – И всё чаще засматриваешься в окно, хотя там часами ничего не меняется. А ты всё стоишь и смотришь…

– Лёня… – Предостерегающе покачала головой, а он, будто не видит и не слышит, улыбнулся шире.

– Аркадий Семёнович считает, что тебя пора положить в клинику. Обычное профилактическое лечение. Нет телевизора, нет раздражающий факторов…

– У нас дома, если ты не заметил, телевизора тоже нет. – Прозвенела голосом, а он отрицательно покачал головой.

– Я считаю, что в нашей ситуации это будет наилучшим выходом.

– А какая у нас ситуация? Я что-то упустила…

– Ада, ты нервничаешь.

– Ещё одно слово и я уйду. – Всем телом напряглась и на его ладони, как на удерживающие удавки посмотрела – с отвращением.

– Ада, тебе нужна помощь. – Перехватывая этот взгляд, захват усилил. – Ты ложишься на лечение, а по приезде мы пересмотрим наши отношения, как ты и хотела. У тебя будет время и обдумать, и переосмыслить. – Вроде как окончательно заключил, а Ада его выводам рассмеялась.

– Если ты так сделаешь, то по приезду переосмысливать будет нечего! Я уеду к отцу. Навсегда.

– Ада, прекрати… Ты столько лет грозишь одним и тем же, но так ни разу и не ушла. – Глянул исподлобья, но и не думал упрекнуть. – Это позволяет думать, что свои угрозы воплотить в жизнь не собираешься.

– Это говорит лишь о том, что за все десять лет ты ни разу не загнал меня в угол, Лёня. Сейчас мне рядом с тобой становится тесно.

– Что же… это высказывание не лишено смысла…

Лёня ладони свои разжал, Аду освобождая, а она и не думала этой свободой пренебрегать, тут же в сторону отскочила и остановилась в нескольких шагах от кровати.

– Я всё равно тебя так не оставлю. Это ты понимаешь? – Уравновешено выдохнул, а Ада улыбнулась. Мягко и терпеливо. Умела так и этим бессовестно пользовалась. Щека Лёни снова дёрнулась, а голова опустилась.

Он глаза прикрыл, когда понял, что Ада у его коленей присела, что взгляд поймать пытается. Головой качнул, что-то отрицая, а потом улыбнулся. Широко, но как-то устало.

– Сейчас я делаю то, что считаю нужным, а потом у нас с тобой будет настоящая семья. – Выдвинула она условие, но почувствовала, что цели не достигла. Нервно поджала губы. – Я рожу ребёнка. Ты ведь хочешь детей…

– Ада, перестань. Ни к чему спекулировать детьми. Я же понимаю, что это просто попытка выиграть время.

– А пусть так! Пусть! Но мне нужно это время! – Настойчиво вперёд двинулась, всё его пространство собой заполоняя, и поняла реакцию, когда Лёня голову запрокинул, тяжело вздыхая – сил искал, чтобы на место её поставить. Искал, но не нашёл. В следующую секунду это поняла, когда решение на его лице прочла.

– А потом ты выйдешь за меня замуж. – Выдвинул он своё условие. Более реальное, чем её рисковый шаг с детьми. Знал, на что давить и давил безжалостно. Аду выдала нервная усмешка на губах, но отказаться не смогла.

– А потом я выйду за тебя замуж. – Плечами пожала и даже улыбку попыталась состроить более уравновешенную.

На ноги встала, кровать по периметру обошла и прилегла с самого края. Когда матрац рядом прогнулся сильнее, не шевельнулась и протест не высказала, но внутренне сжалась. Тёплые губы коснулись плеча сквозь тонкую ткань. Выдержав так мгновение, испытав реакцию, поцелуи поднялись выше, а рука в собственническом захвате удерживала Аду поперёк живота. Мочки уха коснулся влажный язык и она вздрогнула.

– Не смей меня трогать. – Зло процедила сквозь зубы.

Так замерла, а Лёня только сильнее навалился. Руку между ног запустил, на себя с силой дёрнул и в глаза посмотрел. Требовательно, настойчиво.

– Не хочу тебя. – Едва ли не по слогам прошептала, напряжение скрыть не пытаясь, а Лёня оскалился.

– Я так и понял. – Легко отозвался, усмехаясь. Волосы Ады разгладил, по телу требовательным движением провёл, её внутренним отпором наслаждаясь, напряжение её в себя впитывая. – Всё, что захочешь, а потом ты станешь моей женой. – Напомнил условие и на другой край постели перекатился.

Резво подскочил и к выходу из комнаты направился, насвистывая весёленькую мелодию из любимого фильма. Аду аж перекосило, а ответить на это было нечего. В конце концов… когда это ещё будет…

Она победила. Всегда побеждала, всегда стремительно рвалась вперёд. Бессовестно пользовалась его к себе расположением и топтала… едва ли не с грязью смешивала. Так, по крайней мере, тогда казалось. На самом деле как к другу относилась. Как к мальчишке, которого знала с детства, ведь дружили семьями. Они учились в одной школе. Ада тогда была совсем ребёнком, двенадцать лет, а он школу оканчивал. Была ребёнком, но уже понимала силу своего влияния. А он… Пусть не любовь, пусть помешательство, но он рядом был. Знал, что только упорством и ежедневным трудом своего добиться можно. Капля камень точит… так говорят. Ада была камнем, а его внимание к ней – бесконечным потоком. Она забавлялась и смотрела свысока, к свету стремилась, а он всё прощал, веря в успех. Однажды бабочка больно обожглась, а он, как всегда, оказался рядом. Вот тогда и почувствовал свою власть.

Никого не слушал, ничьи доводы не принимал. Вытащил, вырвал Аду из чужих лап. Из её собственных страхов. Увёз, спрятал. Королевой над другими поставил. Она была холодна и прекрасна. Королева… а потом сорвалась. Раз, другой, третий. Сначала было больно, потом обидно, на третий раз был наверняка уверен в том, что всё пройдёт. И ведь действительно… проходило… Всегда мог стеклянный взгляд отогреть, доверие заново завоевать. Только вот сейчас в её глазах нечто иное увидел. Там ещё, в чужом доме, рядом с посторонним человеком. И вместо обычного психоза, вместо желания на ком-то отыграться, в её глазах горел огонёк азарта, одна за другой срывались икорки интереса. А искра может и к пожару привести.