С Крейгом же Джеймс встретился в самый разгар этой по-американски шумной вечеринки. Выйдя из дома, где шло веселье, они больше часа бродили вдоль берега моря под пальмами. Теплый и влажный морской ветер, трепавший верхушки пальм, пустынный пляж, шум волн – атмосфера была поистине романтической, а вот разговор – более чем напряженным. После долгих препирательств им удалось заключить очередное перемирие. Крейг обязался не пытаться расстроить дела Джеймса с американцами, а в обмен выторговал очередные уступки по демпингу на алюминий. Оба они понимали, что это лишь временный пакт и что избежать глобального столкновения им вряд ли удастся.

-Как идут поиски в Бразилии? – под конец разговора поинтересовался Крейг.

- Они идут, – лаконично ответил Джеймс.

- Хм, не могу сказать, что внимательно слежу за этим делом. Но мне интересно, Джеймс, как вы поступите с этим мальчишкой, если вам все же удастся найти его и вернуть? Осыплете розовыми лепестками и искупаете в ванной с шампанским? Изнасилуете и выбросите на улицу? Придушите?

- Я его верну и буду с ним жить, – холодно отвечал Джеймс.

- Даже если окажется, что за время своего феерического побега он изменил вам с десятком любовников?

- Вам что-то известно? – Джеймс нервно дернулся.

Крейг ухмыльнулся.

- Нет. Ровным счетом ничего. Просто не могу себе представить, чтобы красавчик, перетрахавшийся с доброй половиной лондонских геев, после побега впал в воздержание.

- Пытаетесь вывести меня из себя? – спокойно осведомился Джеймс. – И для этого же вы устроили приглашение Каннингу, не так ли?

- Каннинг сам просил меня устроить ему приглашение, причем весьма настойчиво, а я не видел причины ему отказать, – пожал плечами Крейг. – Насколько я знаю, у вас состоялся с ним довольно резкий… хм, разговор. Боюсь, что утонченный виконт не привык к подобным беседам. Молодому человеку надо прийти в себя, отдохнуть. Поездка на Багамы – прекрасный способ поправить здоровье.

- Да, особенно если учесть, что добрая треть гостей на этой вилле уже нанюхалась кокаина, – заметил Джеймс.

- Что ж, это лишь один из способов расслабиться, хотя я к нему не прибегаю, как, впрочем, и вы, Джеймс. Приятно было побеседовать.

Крейг зашагал к вилле, а Джеймс остался на берегу. Ему совершенно не хотелось возвращаться на вечеринку. Лучше было погулять вдоль пляжа, послушать шум прибоя, вдохнуть морской воздух… Побыть одному. В черном небе сверкали крупные звезды – прекрасные и холодные. Они казались Джеймсу проблесками надежды во мраке, окутавшем его жизнь. Он мечтал снова окунуться во мрак, но во мрак глаз Артура, пусть даже полный леденящего холода. Он так истосковался по этому мраку!

Из этих грез Джеймса вырвал до тошноты знакомый голос.

- Вот ты где!

Джеймс обернулся. В двух шагах от него стоял Тони. По нездоровому блеску в карих глазах можно было понять, что благородный виконт уже прибегнул к тому, что Крейг назвал “одним из способов расслабиться”.

- Убирайся! – процедил Джеймс. – Или тебе так понравилось случившееся в Челси?

- Не посмеешь, – усмехнулся Тони. – Здесь полно народу.

- Что тебе надо? Новой дозы порошка? Извини, тогда ты обратился не по адресу.

- А ты злой, Ферренс, – заметил Тони. – Злой и неудовлетворенный. Когда я был с тобой, ты был другим. Потому что со мной тебе было хорошо.

- Да, хорошо. Настолько хорошо, что я в конце концов вышвырнул тебя вон.

Красивое, ухоженное лицо Тони исказилось от злости:

- Ты вышвырнул меня вон, потому что погнался за шлюхой! Променял меня на грязного мальчишку, в заднице у которого побывали десятки или сотни мужчин!

- Знаешь, – с насмешкой произнес Джеймс, – его задница куда слаще твоей. Поэтому он и пользуется куда большим успехом чем ты!

- Я никогда не был шлюхой, в отличие от него! Я был твоим партнером!

- Нет, ты был моей шлюхой, Тони. Я попользовался тобой и вышвырнул. Вот и все.

Джеймс намеренно и хладнокровно оскорблял Тони, надеясь, что тот впадет в истерику и уберется с его глаз. Но эта тактика дала противоположный эффект.

- Ты не смеешь меня так называть! – заорал виконт.

- Не смею? А почему? Я трахал твою задницу и платил тебе за это. Ты же не станешь отрицать, что купил дом в Кенсингтоне на мои деньги?

- Мерзавец! – прошипел Тони, его бледное лицо покрылось малиновыми пятнами.

- Да, я мерзавец. А ты – всего лишь продажная тварь.

- Это твой Алверт – продажная тварь!

- Артур, в отличие от тебя, не взял у меня ни единого гроша.

- Ни гроша?? – издевательски рассмеялся Тони. – Лимузины, охрана, одежда – это ты называешь ни гроша??

- Всё это было и у тебя. Но, в отличие от тебя, Артур никогда не просил у меня денег. Он даже подарки отказывался принимать, и не, скрою, это меня весьма задевало.

- Разумеется! Потому что он тебя ни в грош не ставил, а ты ползал перед ним на коленях! Ты, граф Лэнтон, ползал на коленях перед шлюхой!

- Я охотно и сейчас опустился бы перед ним на колени. Перед тобой – никогда, а перед ним – да.

- Потому что ты жалок, Ферренс! Ты ничтожество! Знаешь, эта шлюха поступила совершенно правильно, когда от тебя сбежала. Ты этого заслужил.

- Тони, убирайся, – холодно проговорил Джеймс, хотя внутри у него все кипело.

- Сейчас эта шлюха кувыркается с новым любовником. Говорят о принце Ахмаде…

- Чушь! Его нет у Ахмада!

- Уверен? А даже если он и не у Ахмада, значит, еще у кого-нибудь. Подставляет свою сладкую задницу, по которой ты так скучаешь, и смеется над тобой!

- Пошел вон!

- И ладно бы эта шлюха! Теперь над тобой смеется весь Лондон! Ты стал всеобщим посмешищем, Ферренс. Если хочешь знать, слухи об этой истории уже гуляют по светским салонам Европы. Они дошли даже до Америки. И, можешь не сомневаться, здесь я с удовольствием рассказал о твоей печали паре десятков человек. На тебя скоро будут пальцем показывать и хохотать тебе в лицо!

В глазах у Джеймса потемнело.

- Ты еще приползешь ко мне на коленях, – Тони заводился все больше. – Ты еще будешь умолять, чтобы я простил тебя!

- Тебя я вообще ни о чем никогда умолять не буду. С тобой я всегда буду вести себя как со шлюхой, – зарычал Джеймс в бешенстве.

Он дал оплеуху Тони и грубо повалил на землю.

- Знаю, чего ты добиваешься! Сейчас ты это получишь!

Тони завизжал и принялся царапаться своими выхоленными ногтями. Его красивое лицо было перекошенным, отвратительным. И это окончательно разъярило Ферренса.

Он стянул с Тони брюки, и, судя по треску ткани, они порвались. Дважды он двинул Тони кулаком в лицо, после чего резко загнал ему в задницу сразу четыре пальца. Тот заорал во всю глотку. Но Джеймсу было плевать. Долгое воздержание вкупе с яростью дали бешеный эффект: Джеймс принялся жестко вбиваться в Тони, не обращая внимания на его крики. Он хотел порвать его, хотел уничтожить Тони. И еще Джеймс чувствовал, что насилуя Тони, он как будто насилует Артура – не Артура, которого любил, а Артура, которого ненавидел – развращенную шлюху, готовую отдаться кому ни попадя.

- Ты мне заплатишь за него, – рычал Джеймс в искаженное ужасом и болью лицо Тони. – За все заплатишь ты, потому что его я больше никогда не трону.

Тони визжал, выл, молил о пощаде, и это стократно усиливало ярость Джеймса. Наконец, разрядившись, Джеймс поднялся и, пошатываясь как пьяный, пошел прочь. До Тони ему больше не было дела, даже если тот сдохнет под пальмами…

Когда Джеймс был уже рядом с залитой яркими огнями виллой, откуда доносилась громкая музыка и радостные вопли гостей, у него в кармане зазвонил мобильник.

- Джеймс?

- Грег? Что случилось?

- Сначала скажи, как ты.

- Не исключаю, что теперь у тебя появятся хлопоты с багамской полицией.

- Проклятье, Джеймс! Ты его всё-таки уделал?

- Именно.

- Я же предупреждал тебя!

- Не удержался. Прости.

- Он хотя бы жив?

- Думаю, его задница выдержит и не такое.