Было еще и второе. Не значившее ровным счетом ничего, но для Джеймса значившее решительно все. Джеймс вбил себе в голову, что Ахмад летит в Лондон для того, чтобы вновь завести шашни с Алвертом. И он не нашел ничего умнее, как заявить Алверту, что на пушечный выстрел не подпустит его к принцу. Алверт тут же встал на дыбы и заявил, что никому не позволит указывать, с кем ему проводить время. Джеймс взбесился. Молтон знал, что с Ферренсом такие шутки опасны, он мгновенно теряет контроль над собой. Алверт рисковал быть придушенным на месте. Но Джеймс просто наорал на мальчишку. Тот в отместку удалился в свою квартиру в Бэйсуотере. Кипрская идиллия пошла прахом. Все эти три дня Джеймс был невменяемым. Он срывал зло на прислуге, охране, подчиненных – на всех. На четвертый день он отправился в Бэйсуотер. О чем и как он говорил с Алвертом – никто не знал. Но Молтон подозревал, что надменный Джеймс стоял перед любовником на коленях, вымаливая прощение. В итоге Алверт смилостивился и соизволил возвратиться в особняк.

Между тем Джеймс потребовал, чтобы охрану Алверта усилили. Молтон возражал, говоря, что у мальчишки уже и сейчас больше телохранителей, чем у самого Джеймса! Да и трудно себе представить, что арабский принц решит похитить Алверта где-нибудь на улице. Кстати, по улицам Алверт в последнее время почти перестал ходить. Кажется, ему понравилось передвигаться в роскошных тачках, хотя он всякий раз и принимал такой вид, будто делает всем великое одолжение, опуская свой драгоценный зад на кожаные подушки бронированного BMW.

Но доводы шефа службы безопасности Джеймс напрочь проигнорировал.

- Я не хочу, чтобы они встречались, – процедил он с каменным лицом.

- Джеймс, послушай. Если ты действительно не хочешь, чтобы они встречались, то запрети мальчишке ехать на ужин к леди Ферфакс.

- Грег. Не мальчишке. Артуру. Или Алверту. Ты понял?

- О да, ваше сиятельство! Мне кажется, тонкая душевная организация благородного сэра Артура может подвергнуться серьезному испытанию, если он увидит на ужине у леди Ферфакс принца Ахмада, который туда приглашен.

- На этом ужине буду я сам. Можешь не волноваться, я его и близко не подпущу к этому арабу, – с самоуверенным видом заявил Джеймс.

- И как, интересно? Что ты предпримешь, если арабский принц подойдет нежно пожать прелестную ручку мистера Алверта и заговорит с ним? Схватишь своего Артура в охапку и уволочешь прочь?

- Я сумею не допустить нежелательных для себя действий!

- Джеймс. Ты же здравомыслящий человек. Твой Артур окружен плотным кольцом охраны. У него 14 телохранителей! Четырнадцать! При этом шестеро находятся непосредственно при нем, остальные охраняют его в скрытом режиме. Хотя об их существовании твой возлюбленный наверняка догадывается. Еще восемь человек в моей службе теперь занимаются исключительно тем, что отслеживают его телефонные звонки, интернет-активность, а также пытаются выяснить его чертово прошлое! Двадцать два человека, Джеймс! Двадцать два высококлассных специалиста заняты теперь исключительно благородным сэром Артуром! Тебе не кажется, что это чересчур? Ладно-ладно, ты – босс, тебе решать. Но если я в дополнение к 14-ти телохранителям приставлю к Алверту еще пятерых, да хоть десятерых, то это ровным счетом ничего не изменит! Слабое место вовсе не здесь. Ты должен запретить ему вообще встречаться с этим принцем, если уж этот Ахмад так тебя тревожит. Не пускай его на ужин к леди Ферфакс. И сам не ходи. Запрись с ним в этой чертовой комнате с садо-мазо-причиндалами, и вы оба получите колоссальное удовольствие, я не сомневаюсь!

- Я должен быть на этом ужине. И Артур тоже. Если я его не пущу, все поймут, что причиной является моя ревность. Я не хочу снова становиться посмешищем!

- Как знаешь, Джеймс. Только умоляю, держи себя в руках!

На самом деле Молтон уже знал: Алверт согласился вернуться в постель к Джеймсу при условии, что тот не будет пытаться держать его взаперти из-за того, что принц Ахмад находится в Лондоне. Более того, Алверт заявил, что намерен отправиться к леди Ферфакс. Джеймс, конечно, сдался. Он всегда сдавался, как только его любовник начинал капризно надувать губки и грозить наманикюренным пальчиком. О, с каким бы удовольствием Грег обломал ему пальчики!

Нет, Грег был не против того, чтобы Алверт посещал великосветские приемы. Но всякий прием, на котором Алверт присутствовал без Джеймса, превращался в головную боль для службы безопасности: Джеймс требовал отчета, с кем Алверт разговаривал, не было ли чего-то подозрительного и так далее. И чтобы это разузнать, приходилось идти на неимоверные ухищрения, отвлекать людей, находить осведомителей и платить им деньги… Пару раз Молтон прямо просил Алверта отказаться от посещения светских мероприятий в домах, где его люди не могли организовать наблюдение. Алверт в ответ презрительно кривил губы, окатывал Молтона своим фирменным ледяным взглядом, но соглашался не ходить. За что Молтон был ему весьма признателен.

Куда бОльшую проблему доставляли походы Алверта на гей-дискотеки. Конечно, поначалу Джеймс и слышать не хотел, чтобы его драгоценный любовничек крутил туго обтянутой задницей в залах, битком набитых похотливыми самцами. Кажется, он до сих пор находился под сильным впечатлением от феерического выступления Алверта в парижском гей-клубе. Джеймс уперся, и Алверт мгновенно превратился в разъяренную кобру, шипящую и плюющуюся ядом. Тут же Джеймсу было в очередной раз сообщено, что их отношения всего лишь постельные и что Алверт не считает себя его собственностью. Джеймс в ответ рычал, что мальчишка принадлежит ему и только ему. Они долго препирались, но в итоге пришли к компромиссу: Алверт мог посещать гей-клубы, но в сопровождении как минимум троих телохранителей. Кроме того, он обязан был возвращаться домой до полуночи.

Это стало для Молтона еще одной проблемой. Конечно, среди телохранителей Алверта были только натуралы (впрочем, по требованию Джеймса и их регулярно проверяли на предмет того, не стал ли кто-либо из них оказывать юному красавцу знаки внимания). Эти парни вовсе не были гомофобами, но их терпимость не простиралась настолько далеко, чтобы сопровождать Алверта в гей-клубы, да еще следить, чтобы, упаси боже, красавчик не оказался в чьих-то объятьях. А как прикажете это делать, если гей-клубы – это как раз те места, где обнимаются, целуются и трахаются? Понятно, что Алверт с его внешностью становился объектом похотливых атак сразу, как только переступал порог очередного гей-блядюшника. Телохранители – высокие, широкоплечие, мрачные – вынуждены были изображать из себя чуть ли не любовников сладкого блондинчика, чтобы к нему никто не смел приблизиться. При этом сами они тоже регулярно становились объектами домогательств со стороны излишне горячих посетителей. Парней это бесило: двое заявили, что готовы уволиться, но сопровождать Алверта в эти блядские места больше не будут. Остальные держались, но было ясно, что они тоже на пределе. Молтон пытался уговорить Алверта отказаться от посещений гей-клубов, но получил от ворот поворот.

- Организация охраны – ваша проблема, а не моя, – заявил надменный принц. – Решайте ее сами, как хотите.

Можно было обратиться к Джеймсу, но Молтон понимал, что это бесполезно. Алверт окатит Джеймса ледяным взглядом или, еще хуже, начнет в истерике заламывать белоснежные ручки. И все останется по-прежнему. Пришлось действовать финансовыми средствами: за каждое сопровождение Алверта в гей-клуб его телохранители получали премиальные, сравнимые по размеру с оплатой их работы за неделю.

Молтон задавался вопросом: когда уже Джеймсу надоест наглое поведение мальчишки? Когда Алверт доиграется? И у Грега было предчувствие, что терпение Джеймса лопнет как раз в момент приезда принца Ахмада в Лондон…

Джеймс угрюмо наблюдал за подготовкой Артура к приему у леди Ферфакс. Тот, как обычно, собирался очень долго: не меньше часа крутился перед зеркалами и был недоволен решительно всем: как повязан галстук, как уложены волосы, как смотрится кольцо на пальце. Даже маникюр – и тот ему не нравился.