Они оба все глубже погружались в пучину безумия. Это был не просто секс, это был танец двух тел над бездной – отчаянный и безнадежный. Снова Джеймс видел в глазах возлюбленного ужас и пытался загнать его в темную глубину, вбиваясь в нежную, упругую плоть жестко и жестоко, чтобы в ней не осталось места для холода и страхов. И Артур раскрывался, словно желая, чтобы любовник своей жестокостью раздавил, выжег, вырвал из него ужас, с которым он не в силах был справиться. Он раскрывался Джеймсу, слабый и измученный, он звал его на помощь, чтобы Джеймс защитил его, изгнал призраков прошлого. Сейчас он весь принадлежал Джеймсу, весь, без остатка – нежный, слабый и страстный. Это было странное единение во время секса в заоблачных высях…
Но потом… Рядом с Джеймсом снова лежал ледяной и недоступный принц, которому как будто никто не был нужен.
Они долго не могли прийти в себя. Так и лежали, прижимаясь друг другу, пока самолет не пошел на снижение. А потом… Военный аэродром, бронированный лимузин с машинами сопровождения, недолгий переезд, уединенная вилла на южном побережье Кипра недалеко от Пафоса. У Джеймса были переговоры, и Артур из обрывков разговоров Джеймса и охраны понял, что переговоры ведутся с иранцами. Ему было все равно. Он не желал ничего об этом знать. Вообще ничего.
Артуру отвели комнаты в дальнем крыле здания. Это была старая роскошь, оставшаяся от прежних британских владельцев виллы. Массивные шкафы, громоздкая мебель, старый паркет, огромные вазы с цветами. Спальня с кроватью королевских размеров под огромным кремовым балдахином. Это крыло было изолировано от другой части виллы, где шли секретные переговоры. Отсюда был выход к бассейну, а дальше через сады с пальмами, пиниями и розовыми кустами уступами шел спуск к пустынному галечному пляжу, на который накатывали ленивые волны Средиземного моря.
Ни в доме, ни в саду не было видно ни души. Прислуга, телохранители были где-то рядом, но оставались невидимыми. Он был окружен роскошью, о которой другие могли только мечтать, но ему было плохо. Пусто, одиноко, холодно. Юноша стоял, опершись о мраморную балюстраду, и смотрел, как на берег накатывают ленивые волны. Он был здесь чужим. Неприкаянным. Он обречен был ждать вечера, чтобы раствориться в великолепном сексе с Джеймсом. В том, что секс будет великолепным, он не сомневался. И этот секс принесет недолгое забвение. Но сейчас… У Артура был невеселый выбор: либо погрузиться в кошмары прошлого, либо задыхаться в пустоте настоящего.
Юноша заметил, как на пляже, возле самой воды, суетятся люди, натягивая тент. Когда-то он полушутя-полусерьезно сказал Джеймсу, что боится солнечных лучей. Он просто кокетничал. И совершенно не ожидал, что это будет воспринято как руководство к действию. Теперь Джеймс приказал соорудить тент, чтобы его любовник мог спокойно лежать на пляже и купаться, не опасаясь за свою чувствительную кожу. Смешно. Артур действительно не любил яркого солнца и с детства предпочитал тень. Но он не был таким уж неженкой, чтобы вопить от ужаса, попав под яркие солнечные лучи, словно полуночный вампир. В конце концов, он несколько лет жил в Афинах… Нет, об этом лучше не вспоминать. Не надо тревожить призраков прошлого. Они явятся сами.
Постояв на балюстраде, Артур направился под огромный тент, чтобы в тени насладиться запахом и шумом моря, окунуться в прохладные морские волны, смыть душевную усталость…
Он видел, что на пляже появились двое телохранителей, одетых в гидрокостюмы. Когда Артур решил окунуться в море, то один из них полез в воду примерно в двадцати метрах от него. Зачем? Неужели они опасались, что его драгоценную персону кто-то попытается похитить в море? Может быть, когда они с Ферренсом занимаются сексом, под кроватью тоже находится телохранитель?
Был конец мая, море было еще довольно холодным. Но Артур с удовольствием бултыхался в его зеленоватых водах, смотрел в морскую даль, с упоением вдыхал соленый воздух. Прошлое отступало. Он снова видел мир – огромный и прекрасный, снова мог радоваться жизни, обретать надежду и даже любить. Раскинуть руки в морских волнах и кричать от восторга – беспричинного, непонятного, прекрасного…
Выбравшись на берег, он закутался в мягкое полотенце и прилег. К нему подошел официант – молодой грек с гладкими, черными волосами и карими бегающими глазами.
- Желаете что-нибудь выпить, сэр? Море еще холодное. Может быть, стаканчик ракии? Или метаксы?
- Спасибо, нет.
- Тогда, может быть, просто воды?
- Пожалуй, – сказал Артур рассеянно.
Официант пристально посмотрел на него и поставил на столик бутылочку воды. Под бутылочкой был бумажный прямоугольник.
Что бы это значило? Артур не торопился узнавать. Снова сходил искупаться под бдительным присмотром телохранителя. Возвратился. Налил себе воды. И взял маленький листок бумаги.
“Через две недели там же, в Four Seasons”.
Артур раздраженно разорвал бумажку на мелкие клочки.
Ахмад. Он возвращается.
Нет. Артур не станет с ним встречаться. Нет. Нет.
====== ГЛАВА 21. ВОЗВРАЩЕНИЕ ПРИНЦА ======
Лондон, июнь 2013 года
Энди уныло пялился на разбросаннoе по комнате шмотье, которое предстояло упаковать. Завтра самолет. Пожитков у него было немного. Из ценного – пара дизайнерских футболок и джинсов, крутой кожаный прикид – фуражка, куртка, штаны, сапоги – из-за которого Энди три месяца подряд жрал только дешевую лапшу и оставался без ужина. Сбруя. Все остальное – хрень. Уместится в небольшой чемодан и наплечную сумку. Ну и еще в рюкзак. Все. Лондон, goodbye! Welcome to Moscow! Энди подавил тяжелый вздох. Не хотелось ему уезжать! Нет, Москву он любил и даже скучал по ней… Но чтобы возвращаться туда насовсем… Иногда он с тоской проклинал тот день и час, когда повелся на папашино предложение отправиться в Лондон. Может, лучше было не знать, что есть в мире места, где “гнойный пидор” может чувствовать себя человеком, не шифроваться, не ловить на себе косые взгляды, не слышать шушуканья за спиной… Нет, в Москве было нормально, если не слишком выпячивать свою ориентацию. Но все равно хуже. А главное, Алверт… Нет. Об этом нельзя думать. Энди стиснул зубы. Всё. Баста.
Сзади кто-то ласково прикоснулся к его бедрам. Энди даже бровью не повел. Дракула. В последнее время тот полюбил подкрадываться к Энди и начинать его ласкать. Парень вздохнул и плюхнулся накаченным животом на кровать, выставив свои ягодицы. Не так чтоб он очень хотел. Это Дракула всё пускал на него слюни. Но Энди не испытывал ответных чувств к втюрившемуся в него парню. Просто позволял трахать себя. Почему бы и нет. Вот и сейчас Дракула принялся стараться, пыхтя и сопя. Энди даже не пытался изображать страсть. Мысли его были далеко. Сзади раздался протяжный стон Дракулы, он стиснул Энди, затрясся, а потом тяжело рухнул на него, целуя мускулистую спину парня. А Энди пялился в стенку.
Зазвонил мобильник. Энди лениво протянул руку. Это был Эл. Парень поначалу не хотел отвечать на звонок (что Эл мог ему предложить? Опять свою мочу и кал? Да пошел он!). Но почему-то ответил.
- Энди, привет, ты ведь был в RecSM, мой мальчик?
- Один раз, – буркнул Энди.
- Приходи сегодня, мой сладкий. Прямо сейчас.
- Какого хрена?
- Есть дело. Серьезное.
- Что за дело?
- На месте узнаешь. Будь железно. Да, и обязательно в экипировке, понял, сладкий?
- Эл, иди нахрен!
- Энди, – голос Эла зазвучал серьезно. – На кону большие деньжата. Понял?
Энди ни черта не понял. И с Элом не хотел встречаться. Но… но вот в бдсм-клуб почему было не сходить? Устроить себе прощальную сессию в Лондоне, а? Где и когда еще теперь ему доведется…
- Стряхивайся, Дракула, – Энди решительно двинул ягодицами, на которых по-прежнему блаженствовал Дракула. – Мне пора. Потом дотрахаемся.
Молтон нервничал. Только-только ему доложили, что во время поездки на Кипр Алверт вел себя как ягненок, а Джеймс был на седьмом небе от счастья, и Грегу казалось, что, наконец-то, всё стало налаживаться. Не тут-то было. Весть о прибытии принца Ахмада в Лондон вывела Джеймса из равновесия. Во-первых, потому что в этот раз, как стало известно службе безопасности, принц намеревался вести переговоры не только с Ферренсом, но и с Крейгом. Плохо было то, что агентура Сети проморгала контакты ормузцев с ее старым врагом. Оказалось, что принц Ахмад во время переговоров с Джеймсом о поставке торпед вел еще и секретные переговоры с Крейгом о поставках зенитных установок. Черт! Одного этого было достаточно, чтобы Джеймс пришел в ярость и отказался от переговоров с Ахмадом по некоему сверхсекретному вопросу. Этому Молтон был только рад, поскольку догадывался, что Джеймс впутывается в опасную авантюру. Его расстраивало другое: Ферренс принял это решение под воздействием эмоций, а не разума.
