- Дворик изолирован! А что касается Тони, то он и с тобой в постели лежал два года! Не помню, чтобы ты приказывал моим людям стоять вокруг с пистолетами!

- Твои люди допустили прокол, – глаза Джеймса сузились.

Молтон знал, что такое выражение на лице Джеймса хуже самого громкого крика.

- Джеймс, у Алверта была тревожная кнопка. Он ею воспользовался. Охрана появилась мгновенно.

- А если бы он не сумел ею воспользоваться? Томпсона изолировать и допросить! Позже решу, что с ним делать.

- Джеймс, это слишком! Алверт цел и невредим!

- Невредим? – зарычал Джеймс. – Ты не видел его! Ты не понимаешь, в каком он состоянии!

- Хорошо, хорошо. Все твои приказы будут выполнены, – поспешно сказал Грег, понимая, что спорить сейчас просто опасно для жизни.

- Что за человек сидел за столиком вместе со старой ведьмой?

- Ее финансовый консультант Браун.

- Проверить его! Досконально.

- Уже проверяем. Именно через него герцогиня получила средства на частичное погашение долга.

- Это заговор! – мрачно произнес Джеймс. – Они хотели ударить по Артуру, чтобы тем самым нанести удар мне.

- Согласен. Но многое неясно. Подумай сам, герцогиня Трамбулл в компании своего финансового консультанта зовет Алверта в ресторан, и все для чего? Для того, чтобы натравить нанюхавшегося кокаина Каннинга на твоего мальчика? Это бред, абсурд. Какой-то мексиканский сериал! Тут явно что-то не так!

- И, тем не менее, они что-то затевали. Каннинг оказался в ресторане не случайно.

- Согласен. Просто что-то пошло не по плану. Наверное, они не предвидели, что Каннинг нанюхается кокаина и бросится на Алверта с ножом. Возможно, они рассчитывали, что Каннинг расскажет Алверту что-то о тебе. Что-то… неприятное. И это Алверта в чем-то убедит. Когда твой мальчик проснется, нужно его хорошенько расспросить, о чем шел разговор за ужином. И в зависимости от этого действовать.

- Я сам его расспрошу. Но не уверен, что он захочет рассказывать.

- Джеймс! Да будь ты с ним тверже!

- Грег, ты давно мне предлагал его напугать. Вот, Каннинг его напугал. Видишь результат? Мальчика привезли почти невменяемым! На него нельзя давить. У него не выдерживает психика.

- У нас она тоже не выдерживает. С этим мальчишкой мы скоро все окажемся в сумасшедшем доме.

- Возможно, – угрюмо бросил Джеймс. – Но пока мы там не оказались, надо разобраться с участниками этой гнусной вечеринки. Прежде всего, займемся Каннингом. Я хочу, чтобы ты доставил его сюда. Ко мне. Сейчас же.

- Зачем? Благородный виконт нанюхался порошка, о чем с ним говорить?

- А я и не собираюсь с ним говорить, – на бледных губах Джеймса появилась мрачная усмешка. – Просто доставь его. Но так, чтобы никто не знал.

- Ты хочешь…

- Хочу преподать ему урок, который он запомнит на всю жизнь.

И Джеймс преподал урок. Люди Молтона доставили Каннинга в особняк Ферренса около полуночи. Виконта взяли в его собственной спальне, когда он раздвигал ноги перед каким-то модным фэшн-дизайнером. Дизайнер в страхе бежал, застегивая на ходу брюки, виконт же, все еще находившийся под действием порошка, ничего не успел понять. Понимать он начал лишь тогда, когда на его холеное лицо обрушился тяжелый кулак Джеймса. Хорошо, что в подвале дома Ферренсов была отличная звукоизоляция, иначе отчаянные вопли виконта услышала бы половина Лондона.

Хоть Джеймс и обещал Грегу “не впадать в крайности”, но уже через пару минут стало ясно, что если его не остановить, то тело благородного виконта придется прятать в темных водах Темзы. Джеймс превратился в разъяренного зверя. Он действовал руками, ногами, бил с остервенением и изо всех сил по самым чувствительным местам.

– Если ты еще раз посмеешь хотя бы приблизиться к Артуру, ты мертвец, – ревел Джеймс, награждая своего бывшего любовника все новыми и новыми ударами.

Тот отчаянно вопил, умолял о пощаде… Но его вопли лишь сильнее распаляли Джеймса. Молтон, стиснув зубы, наблюдал. Каннинг всегда вызывал у него омерзение, но доводить дело до смертоубийства все же не стоило. Слишком много хлопот и риска.

- Да остановись уже, черт тебя возьми! – заорал Грег. – Ты же его прикончишь!

- Невелика потеря! – прорычал Джеймс, хватая палку, оказавшуюся в подвале.

Его глаза налились кровью, было ясно, что он совершенно невменяем и что Каннингу конец. Грег бросился на Джеймса, чтобы его остановить, но тут же получил палкой по почкам. Взвыв от боли, он ринулся на него снова. Грег был натренирован гораздо лучше своего босса, но справиться с разъяренным Джеймсом одному ему было не под силу. На помощь пришли двое телохранителей. Втроем они смогли оттащить Джеймса от его жертвы, причем было ясно, что на физиономиях у всех будут красоваться синяки. Каннинг корчился в углу с залитым кровью лицом и хрипел.

- Выкиньте эту тварь вон, – тяжело дыша, бросил Джеймс и, пнув его в последний раз ногой, вышел прочь.

Молтону пришлось организовывать доставку побитого виконта в госпиталь. Он знал, что самым сложным будет избежать огласки и полицейского разбирательства. Что ж, ему было не впервой прикрывать своего босса и друга.

А Джеймс, не смыкая глаз, провел ночь у постели Алверта. Снотворное подействовало, Артур крепко спал. Белокурые волосы разметались по подушке, лицо было умиротворенным, по-детски наивным. Никакого холода, льда, ненависти, яда – ничего, чем он обычно мучил Джеймса. Тонкий, хрупкий – он казался совершенно беззащитным и удивительно трогательным. Джеймс смотрел на него и не понимал, как этот ангел мог превращаться в настоящего демона, жадного до самых жестоких сексуальных извращений. Почему его изящное, изнеженное тело, словно созданное для изысканных ласк в мягкой постели, так любило боль и впитывало ее с поистине звериной ненасытностью, пугавшей даже его, которого уже мало что могло напугать. И еще. На идеальном теле Артура, похожем на античную скульптуру, был шрам. В нижней части живота. Это был шрам не от операции, он походил на след глубокого ножевого ранения. Джеймса всегда мучительно интересовало, откуда взялся этот шрам, но он не решался спросить Артура. Он вспоминал странную реакцию Артура во время их беседы в Париже, когда тот вдруг стал кричать что-то вроде: “Может быть, вы ударите меня ножом”...

Ему пришла в голову ужасная мысль. Что, если этот шрам и невменяемые, истеричные состояния Артура – следствие его отношений с Питером? Что, если его брат… все-таки что-то сделал с Артуром? Ведь не случайно мальчик так испугался, когда увидел в первый раз лицо Джеймса – близнеца Питера. Джеймса прошиб холодный пот. Он понял, что ему не хочется этого знать. Не хочется. Поэтому он и оттягивал встречу с Алтухиным-старшим. Алтухин что-то знал… И это могло касаться в том числе постыдных, отвратительных пристрастий его брата. Джеймс поймал себя на мысли, что с удовольствием нанял бы киллера, втайне даже от Молтона и его службы, чтобы Алтухин замолчал навсегда. И чтобы ужасная тайна так и осталась тайной.

- Откуда это в тебе, Артур? – чуть слышно шептал он, боясь потревожить сон своего любимого. – Что произошло в твоей жизни? Почему ты полон страхов и ненависти? Почему упиваешься собственной болью? Почему так упорно разрушаешь себя, а теперь и меня? Ты увлекаешь меня в погибель, Артур, но я готов на это, лишь бы ты был со мной. Ты не открываешь мне своей тайны, не пускаешь меня в свою душу, но я все же проникну в нее. Хотя мне и страшно. Мне нужно не только твое прекрасное тело, но и твоя израненная душа. Я исцелю твою душу, мой мальчик, а те, кто ее искалечил, дорого за это заплатят, я клянусь! Если они еще живы…

Джеймс осторожно прикоснулся к высокому белому лбу, провел пальцем по тонким, изящным бровям, поцеловал мягкие розовые губы. Артур что-то невнятно пробормотал, смешно причмокнул, засопел и повернулся на бок, его изящная белая рука безвольно упала на подушку. Все-таки удивительно красивые у него руки, подумал Джеймс, пожалуй, даже слишком красивые, совсем как у женщины – нежные, никогда не знавшие не то что грубого труда, но, наверное, даже царапины. Эти руки хотелось целовать, гладить, холить, беречь. Движению этих рук хотелось повиноваться.