Артур знал, что Ферренс стремится контролировать каждый его шаг. Он жил словно в золотой клетке, его личное пространство сжалось как шагреневая кожа. Иногда Артур задавался вопросом, не ревнует ли его Ферренс к прислуге и телохранителям? И почему разрешает посещать спа-салон, где юноше делали не только маникюр, педикюр и процедуры для лица, но и массаж, а также эпиляцию, в том числе интимных мест? Впрочем, однажды, когда Артур принимал ванну в доме Ферренса, то ему вдруг захотелось, чтобы вода была усыпана розовыми лепестками. Блажь, прихоть изнеженного, избалованного юнца, но что тут такого? В ванной нужной вещи не было, и Артур попросил по внутренней домашней связи слугу принести коробочку с лепестками из его комнаты. Не успел слуга войти в ванную, как туда ворвался разъяренный Ферренс. Артур решил, что тот прибьет несчастного лакея!
- Никто из прислуги не должен видеть тебя обнаженным! – выпалил этот маньяк, едва не пинком выкинув слугу прочь.
Артур наградил его холодным взглядом и промолчал. А Ферренс, вместо того чтобы уйти, присел на край ванны и самолично стал посыпать воду розовыми лепестками, пожирая Артура жадными глазами. Юноша никак не реагировал, а вот его член – увы. И Ферренс это заметил. Он вмиг сорвал с себя одежду и запрыгнул в ванну. Артур лишь тихонько ахнул и… не смог противиться. Он как будто страдал шизофреническим раздвоением: его разум ненавидел Ферренса, но тело тянулось к нему, словно притягиваемое мощным магнитом… А в сердце царили мрак и хаос.
Ревность Ферренса доходила до нелепости. Однажды он заставил Артура отправиться с ним на скучнейший ужин в дом барона Реффилда, где собралась унылая компания высокомерных индюков, с важным видом изрекавших пустые банальности. Из сверстников Артура был лишь племянник барона. Разумеется, Артур общался именно с ним. Ферренс бросал на них угрюмые, ревнивые взгляды. Чтобы позлить Ферренса, Артур принял предложение парня погулять в саду, который отлично просматривался из окон залы, где проходил ужин, так что ничем предосудительным они там заняться не могли при всем желании. Разумеется, в доме барона Ферренс не сказал Артуру ни слова, хотя было заметно, что он готов взорваться от бешенства. Но едва они сели в машину, чтобы ехать домой, и телохранители захлопнули дверцы, как Ферренс потребовал от Артура отчета о содержании его беседы с племянником барона. Юноша презрительно улыбался в ответ, но в конце концов не выдержал и сказал:
- В следующий раз, сэр, не забудьте снабдить меня диктофоном, чтобы вы могли прослушивать записи моих разговоров. Возможно, вы даже услышите звуки поцелуев.
- Шлюха! – взревел Ферренс, замахиваясь, чтобы дать Артуру пощечину.
- Запомните, сэр, вы можете прикасаться ко мне только в постели! – убийственный взгляд черных глаз буквально пригвоздил Ферренса к месту.
Но на самом деле Артур сам был изумлен тем, что Ферренс повиновался. Это правда, он ни разу не тронул Артура даже пальцем вне постели и комнаты с девайсами. Хотя сразу по возвращении в особняк в тот вечер он потащил юного любовника в ту самую комнату, и там Артур узнал, что такое Ферренс в ярости. И, черт, почему ему это понравилось? Артур с горечью думал, что в сексе он вел себя с Ферренсом как конченый мазохист, а во всем остальном превращался в садиста. Но Джеймс остатками разума тоже пытался осмыслить происходящее. Да, он признавал правоту Грега, твердившего, что извращенные и уродливые отношения с Артуром разрушали его личность. Это был смертельный яд, но упоительно сладкий. Джеймс сам не мог сказать, почему он позволял Артуру обращаться с собой так холодно, высокомерно, устраивать обструкцию – то, что не позволил бы никому другому ни при каких обстоятельствах? И почему он находил в этом странное, болезненное удовольствие? Может быть потому, что знал: ночью он увидит другого Артура. Покорного ему и только ему, беззащитного, задыхающегося от желания и от восторга. Джеймс видел, что Артур уводил его все глубже во тьму безумия, Артур чувствовал свою власть и безжалостно ею пользовался, уничтожал Джеймса – мучительно и медленно. Джеймс тоже обладал властью над Артуром. Но ею не пользовался. Точнее, пользовался, но не в полной мере, боясь причинить вред своему возлюбленному. И не только его телу, которое он после их жестоких и извращенных забав натирал неимоверным количеством целительных мазей и кремов. Он старался уберечь Артура от любой опасности, поэтому окружил его плотным кольцом охраны. Да, Джеймса сжигала ревность, и даже когда он работал в офисе и решал кучу вопросов, то не мог избавиться от мысли: где Артур? С кем он сейчас встречается? Чем занимается? Каждые три часа начальник личной охраны Артура присылал мини-отчеты о том, что тот делает. Но Джеймсу этого было мало, он как минимум два раза в день звонил Томпсону и требовал дать ответ: что сейчас делает Артур. Джеймс знал, что телохранители за глаза называли его маньяком, помешавшимся на мальчишке, но ему было плевать! Он хотел знать об Артуре все. И Джеймс был уверен: рано или поздно обязательно проникнет в тайну его прошлого. Но эта мысль пугала его. Он страшился узнать об Артуре нечто, что способно было разрушить их отношения. Возможно, поэтому постоянно оттягивал встречу с Алтухиным-старшим, который, похоже, что-то знал. Но проблема была не только и не столько в Алтухине. Вокруг Артура уже рыскали хищники, пытавшиеся к нему подобраться. Старая герцогиня Трамбулл, бывший любовник Джеймса Тони… Джеймс уже предупредил Грега, чтобы тот был настороже.
И еще Джеймсу не нравилось поступившее из Ормуза сообщение: принц Ахмад собирался вновь приехать в Лондон. Какого черта ему не сиделось в своем эмирате? Пусть командует своим флотом, а сюда не лезет! Торпедная сделка была уже заключена, скоро должны были начаться поставки, вот пусть и стреляет торпедами в Персидском заливе, сколько душе угодно. Впрочем, Джеймс знал, что у Ахмада была веская причина для приезда в Лондон. Ему предстояли переговоры и не с кем-нибудь, а с самим Джеймсом. По тому самому вопросу, который пять лет назад, возможно, стоил жизни Питеру Ферренсу. Но Джеймса мучило подозрение, что истинная причина намерения принца возвратиться в Лондон – это Артур. И он поклялся не подпустить его к мальчику. Артур принадлежал Джеймсу и только ему!
Между тем делами в Персидском заливе следовало заняться вплотную. Агенты Сети в Вашингтоне, Брюсселе и Тегеране делали все, чтобы не дать американцам заблокировать поставки европейских товаров в Иран. На кону стояли большие деньги и политические судьбы, а Ферренс выступал закулисным гарантом того, что тайный механизм поставок продолжит функционировать. Но секретная информация уже поступила в комитет сената США по разведке и грозила вылиться в громкие разоблачения и международный скандал. Чтобы его не допустить, Джеймс уже задействовал все тайные рычаги Вашингтоне – и политические и финансовые. Но угроза сохранялась.
По счастью, Молтон уже разобрался с Громаном. Если бы тот продолжал сливать информацию Крейгу, дело с иранскими поставками закончилось бы катастрофой. Но – внезапный сердечный приступ. Письмо с соболезнованиями семье. Можно было двигаться дальше.
- Молтон, мне надоело здесь торчать! – орал Алтухин-старший в телефонную трубку. – Почему вы тянете время? Я хочу говорить с мистером Ферренсом. Вы слышите меня? Да, да, я хочу говорить с мистером Ферренсом. Вы меня здесь держите как в тюрьме! Ну и что? Что с того, что я могу выходить на улицу? Гулять по этому вонючему Уокингу, тоже мне удовольствие! Я даже в ресторан приличный съездить не могу! Мне все твердят, что это небезопасно. Я вынужден жрать помои, которые мне сюда приносят! Какого дьявола? Тогда обеспечьте уже мою безопасность, это ваша работа! И я хочу поговорить с мистером Ферренсом. Слышите меня? Почему вы не позволяете мне с ним встретиться? Что? Я сначала все должен рассказать вам? Черта с два! Вам я ничего не буду рассказывать! Я не верю вам! Не верю. Я требую разговора с мистером Ферренсом. Да, и мое требование политического убежища остается в силе. Что? Говорите, мое заявление уже направили? Что вы морочите мне голову? Я знаю процедуру! Если бы вы направили мое заявление, здесь бы уже сидели офицеры миграционной службы, МВД, МИДа, контрразведки! Им известно, что я ценный информатор. А если их нет, значит, вы им ничего не сообщили! Никаких документов никуда не отправляли. Что? Какого черта? Почему я им должен звонить? Куда? Я не знаю даже точного адреса дыры, в которой вы меня держите! У меня нет доступа к интернету! Я хочу встречи с мистером Ферренсом! Что? Он уехал? Уехал, говорите? Что вы опять водите меня за нос? Учтите, я ничего не расскажу до тех пор, пока ко мне не явятся представители британских властей! И мистер Ферренс! Вы обращаетесь со мной как с нищим беженцем-индусом! Даю вам три дня!
