Черт, мальчишка непостижимым образом вновь начинал овладевать волей Джеймса!
И Джеймс покорно начал вбиваться в него – отчаянно, страстно, позабыв обо всех правилах, ласкал горячее, трепетное тело, сжимал в объятиях, готов был порвать в клочья!
- Жестче! Сильнее! Глубже! – тихий, повелительный голос проникал в самую глубину сознания Ферренса. Да, это прекрасное тело отныне принадлежало ему, но черные глаза по-прежнему были полны смерти и космического холода. Они завораживали своей мрачной красотой, страстно манили к себе и были отчаянно недоступны.
Из груди Джеймса вырвалось рычание, он больше не жалел юношу, он брал его грубо и жестоко, попросту безжалостно насиловал, испытывая при этом невероятное наслаждение. И он видел, что и тот упивается творимым над ним насилием, испытывая непостижимое извращенное торжество жертвы над своим палачом… В этом было нечто страшное, сводящее с ума, переворачивающее всё вверх тормашками. Эти двое как будто летели в темную бездну, из которой не было возврата. И вдруг темная бездна взорвалась мириадами звезд, ослепившими Джеймса своим сиянием. Джеймс испустил исступленный крик, и этот крик слился с криком Артура. Они теперь были вместе, превратились в единое тело, их души слились воедино, пройдя сквозь искривленное пространство похоти и извращений. Никогда еще Джеймс не испытывал ничего подобного. Он упал на Артура и почувствовал, как мягкие, гибкие руки нежно обвивают его шею.
Зубами он впился в белоснежное плечо, юноша вскрикнул.
- Мой! – прорычал Джеймс. – Ты мой!
Он взглянул на своего юного любовника. На прекрасном, точеном лице была странная улыбка. А в черных глазах снова стоял ледяной холод.
Джеймс понял, что битва проиграна. Дверь с приглушенным стуком закрылась за ссутулившимся, уничтоженным Энди.
====== ГЛАВА 16. “ПЕСТРАЯ ЛЕНТА” ======
Лондон, март 2013 года Молтон вышел из автомобиля. На сей раз не из непритязательного Vauxhall Corsa, а из сверкающего черного Mercedes, который припарковался не у безликого дома в небогатом лондонском пригороде, а во дворе роскошного старинного особняка Лэнтонов в Челси. – Алверт в доме? – спросил Молтон появившегося как из-под земли слугу. – Мистер Алверт в своей комнате, – отвечал слуга, сделав ударение на слове «мистер». По губам Молтона скользнула тень улыбки. Похоже, Джеймс уже дал четкие указания прислуге, как именно следует обращаться с его новым любовником. Он вошел в холл и поднялся по старой дубовой лестнице на третий этаж. Первые два этажа особняка были отделаны в раннем викторианском стиле. На стенах красовались портреты представителей рода Ферренсов-Лэнтонов, всюду стояла изысканная старинная мебель, висели гобелены, охотничьи трофеи – словом, время в этих стенах как будто остановилось двести лет назад. Третий этаж являл собой разительный контраст с двумя нижними этажами. Там располагались жилые комнаты, и они были отделаны в современном стиле. В них тоже была роскошь, но неброская, лишенная какой-либо помпезности и громоздкости. Молтон замер у одной из дверей, словно собираясь с мыслями. Затем постучал. – Войдите, – послышалось изнутри. Молтон снова помедлил. На его обычно бесстрастном лице промелькнула тень нерешительности. Но он всё-таки вошел. Алверт, одетый в светлую рубашку, темно-синий тонкий джемпер и узкие шерстяные брюки, сидел в кресле возле окна. Чуть поодаль был стол, на котором стоял включенный ноутбук. Увидев Молтона, юноша встал и вопросительно посмотрел на посетителя. Их взгляды встретились. «Да, это он, – подумал Молтон. – Он. Но… черт возьми!» Конечно, он уже видел десятки, если не сотни фотографий Алверта. И чертову уйму его видео. Но одно дело фото и видео. Совсем другое – встретиться лицом к лицу. Да, не было сомнений: перед Грегом Молтоном стоял тот самый мальчик, которого он видел на приеме в американском посольстве в Афинах почти шесть лет назад. Теперь мальчик превратился в юношу – удивительно красивого, изящного и даже женственного. Но взгляд этого юноши – вот что поразило Молтона! Они уже встречались взглядами – пусть это было шесть лет назад и длилось всего пару мгновений, но Молтон хорошо помнил тот открытый, доверчивый взгляд удивительных черных глаз. Сейчас на Молтона смотрели черные глаза, полные смерти. Взгляд ядовитой змеи. Взгляд убийцы. Между тем по бесстрастному лицу Алверта нельзя было понять, узнал ли он Молтона. – Меня зовут Грег Молтон. Я глава службы безопасности фонда, возглавляемого мистером Ферренсом. Вас должны были предупредить о моем приходе, мистер Алверт. – Рад познакомиться, мистер Молтон. Конечно, меня предупредили. Прошу, садитесь. Алверт, секунду помедлив, протянул Молтону руку, и Молтон отметил, что мягкая, нежная рука юноши была холодна как лед. Точеное лицо оставалось непроницаемым. – Мистер Алверт, – заговорил Грег, усаживаясь в кресло, – я отвечаю не только за безопасность фонда, но и за личную безопасность мистера Ферренса и близких ему людей. Таким образом, на мне лежит ответственность и за вашу личную безопасность. Алверт холодно улыбнулся. – Я уже давно знаком с вашими подчиненными, мистер Молтон. В частности, с мистером Томпсоном, – в голосе юноши звучали саркастические нотки. – Да, Томпсон отныне является главой вашей личной охраны, мистер Алверт, – невозмутимо произнес Молтон. – И я рад, что вы уже знакомы друг с другом. Так будет проще наладить необходимое взаимодействие между вами и телохранителями. – Возможно, – холодно обронил Алверт. – Но я вовсе не просил о личной охране. – У мистера Ферренса много врагов, мистер Алверт. Очень много, – Молтон сверлил взглядом юношу, но проникнуть во мрак черных глаз не мог. – Поэтому охрана требуется не только ему, но и близким ему людям. В данном случае вам. – Я ведь не могу отказаться от охраны, так? – Не можете. Это необходимое требование вашего пребывания в этом доме. – Пребывания, которого я вовсе не добивался. – Я знаю, мистер Алверт. Скажу больше: лично я предпочел бы, чтобы вас в этом доме вообще не было. – Так прогоните меня, – пожал плечами Алверт, которого слова Молтона, казалось, совершенно не задели. – Поверьте, я не стану сопротивляться. – Я сделал бы это с огромным удовольствием. Но Джеймс… я могу называть мистера Ферренса Джеймсом на правах старого друга… так вот, Джеймс меня не поймет. Думаю, вы лучше меня знаете: он просто одержим вами. И с этим приходится мириться. – Надеюсь, это пройдет. – Я тоже надеялся. Но, увы, я слишком хорошо знаю Джеймса. Боюсь, что ваше пребывание в этом доме и… в постели Джеймса может затянуться очень надолго, – Молтон произнес это нарочито бесстрастно, отслеживая реакцию Алверта. На беломраморном лице не дрогнул ни один мускул. Молтон продолжал. – Мне нужно кое-что сказать вам. Я узнал вас, мистер Алверт. Или как вас там зовут на самом деле. Вы были на приеме в посольстве США в Афинах 4 июля 2007 года. Я сопровождал туда брата-близнеца мистера Ферренса – Питера в качестве его личного телохранителя. Я видел, как вы подошли к сэру Питеру, о чем-то с ним долго болтали. Затем отошли к столику, на котором стояли бокалы с шампанским, вернулись к мистеру Питеру и предложили ему бокал. Он взял. И выпил. Точеное лицо Алверта оставалось бесстрастным. Холеные, изящные руки спокойно свешивались с подлокотников кресла.
- Мне тогда показалось, что вы незаметно бросили что-то в бокал сэра Питера.
Идеальные брови чуть приподнялись. Взгляд оставался полным мрака. – Бросил в бокал? – холодно повторил Алверт. – Вы заметили, что я… точнее тот, кого вы принимаете за меня, что-то бросил в бокал брата мистера Ферренса, и ничего не предприняли? Странное поведение для телохранителя, вы не находите, мистер Молтон? – А вы бьете прямо в точку, мистер Алверт, – Молтон улыбнулся. – Считайте, что как телохранитель я допустил тогда непростительный промах. – Это не просто промах, мистер Молтон, – безжалостно гнул свое мальчишка. – Мы вернемся к этому позже. Но не советую вам говорить об этом Джеймсу, мистер Алверт. – Я не давал вам обещаний молчать, мистер Молтон. – Надеюсь, вы поймете, что молчание – в ваших интересах. Во-первых, я знаю, что вы – убийца, мистер Алверт. Вы отравили Питера Ферренса. Во-вторых, я очень скоро узнАю, кто вы на самом деле. Кто за вами стоял и стоит. Кто поручил вам убить сэра Питера, и почему вы, в ту пору пятнадцатилетний подросток, на это согласились. В черных глазах Алверта теперь полыхала черная ненависть. В его позе что-то неуловимо изменилось, и сейчас он напоминал кобру, изготовившуюся к прыжку. – Вы несете чушь, – прошипел он. – И кстати, вы уже полгода копаетесь в моем прошлом, Молтон. Мне говорил об этом сам Ферренс. И что, много вы накопали? – Ничего, – с ледяным спокойствием отвечал Молтон, хотя испытывал невольный страх перед этой ядовитой змеей. – Совсем ничего. Ваша биография – сплошное белое пятно, мистер Алверт. Вас ведь кто-то покрывает, не так ли? Помогает вам скрывать свое прошлое. У меня нет сомнений, что это кто-то из спецслужб. Кобра превратилась в мраморную статую. – Если вы назовете меня потомком китайских императоров, мне тоже придется это опровергать, мистер Молтон? – У меня есть все основания и возможности ликвидировать вас, Алверт, – проигнорировав сарказм, продолжал Молтон. – И поверьте, мне приходилось убивать. – Вот в это я охотно верю, – мальчишка встал и подошел к столику, на котором стояло спиртное. – Коньяк? Виски? – Виски. – Не боитесь, что я брошу яд в ваш стакан? – Я слежу за вами, Алверт. Юноша налил виски себе и Алверту. Протянул один стакан Молтону. Но тот взял не тот стакан, который Алверт протягивал ему, а тот, который юноша оставил себе. – Мудро, – сверкнула белозубая улыбка. – Но что, если вы перехитрили сами себя, Молтон? – Это можно проверить только опытным путем. Ваше здоровье, Алверт. – Молтон отпил, Артур последовал его примеру. – Вы тайный враг Ферренсов? – вдруг спросил Алверт, садясь в кресло и принимая непринужденную позу. – Если верить вашим словам, вы спокойно позволили Питеру Ферренсу выпить отравленное вино. А теперь позволяете убийце (точнее тому, кого считаете убийцей) спать вместе с его братом. Да еще в этом признаетесь, и ни кому-нибудь, а предполагаемому убийце. Что все это значит? – Просто я решил играть с вами в открытую, – невозмутимо произнес Молтон. – Нет, я не враг Ферренсов. Напротив, я очень многим им обязан. Но правда в том, что я ненавидел Питера. За его наклонности. Возможно, вы понимаете, какие. – Джеймс говорил мне, – равнодушно обронил Алверт. – Я не хотел и не собирался его убивать, хотя он, по моему мнению, вполне этого заслуживал. Я спокойно отношусь ко многим вещам, Алверт, даже к убийствам. Я и сам убийца. Но есть вещи, которые неприемлемы даже для меня. Поэтому я и не стал отбирать у Питера тот бокал. Я тогда подумал, что, возможно, мне лишь показалось. Слишком быстро и ловко вы это проделали. А если не показалось, подумал я, то, возможно, это и к лучшему. На следующий день стало ясно, что мне не показалось. – Но, как я понимаю, вы рассказали об этом Джеймсу. Зачем вам было так подставляться? – Я сказал ему лишь то, что, возможно, именно вы были на том приеме в Афинах. О том, что вы поднесли Питеру бокал с ядом, я не рассказывал. – Хорошо, – устало сказал Алверт. – Допустим, я тот самый малолетний убийца. Почему теперь вы позволили Джеймсу сойтись со мной? – Я уже говорил, что проще и логичней было бы вас убрать, Алверт. Вы бы исчезли, и ваше тело никогда бы не нашли. И, возможно, что это в итоге и произойдет. И снова на Молтона смотрела бесстрастная мраморная статуя. – Проблема в том, что я могу защитить Джеймса от вас, но не могу защитить его от себя самого. Джеймс всегда идет до конца, не считаясь с последствиями. Он влюбился в вас и в этой любви тоже идет до конца. Кажется, вы это уже поняли. На лице Алверта промелькнуло выражение тоски и безнадежности. – Я хорошо знаю Джеймса. Увы, он теперь не мыслит жизни без вас. Это сродни психической болезни. А может быть, это и есть болезнь. Если с вами что-то случится или вы просто исчезнете, то… последствия для Джеймса могут быть непредсказуемыми. Он и так стал неадекватен из-за вашего ослиного упрямства, Алверт. Ваше присутствие – единственный способ снова превратить его в адекватного человека, способного принимать взвешенные решения. Алверт, я не верю ни в бога, ни в черта, но готов молиться им обоим, чтобы Джеймс излечился. И вы исчезли бы из его жизни навсегда. – А если я планирую его убийство? – черные глаза в упор смотрели на Молтона и тот вновь почувствовал невольный страх. – За эти полгода у вас была тысяча возможностей совершить на него покушение, Алверт. Джеймс ведь бегал за вами как уличный щенок. Но вы не сделали этого. Напротив, вы делали все, чтобы он от вас отвязался. Ваше поведение убедило меня, что вы ничего не замышляете против Джеймса. Но да, риск остается. Очень большой риск. Я считаю вас угрозой, Алверт. Поэтому вы находитесь под постоянным наблюдением. Ежесекундно, круглосуточно. И при малейшем подозрении вы будете ликвидированы. Немедленно и безо всякой жалости. Эта угроза, как и предыдущие, внешне никак не впечатлила Алверта. – Но я уверен, что вы – разумный человек, – продолжал Молтон. – И мне хотелось бы, чтобы мы с вами стали союзниками. – Иными словами, вы хотите, чтобы я стал вашей марионеткой и влиял на Ферренса так, как нужно вам. Извините, Молтон, нет, – ледяным тоном произнес Алверт. – Мне нужно лишь, чтобы вы сделали Ферренса адекватным, – сухо произнес Молтон. – В его дела я вас лезть не прошу. Более того, я вас к ним и не подпущу. – А я в них и не полезу. Более того, надеюсь, что я в этом доме не навсегда. – Я тоже на это надеюсь, поверьте. В этом мы с вами точно союзники. Артур пожал плечами. – Кстати, Алверт, – произнес Молтон, как будто вспомнив о чем-то. – Что все-таки произошло в том садомазоклубе? Как Джеймсу удалось добиться, чтобы вы внезапно согласились стать его любовником? Ведь вы же его на дух не переносили? И тут Молтон увидел бросок кобры. Алверт прыгнул на него и вцепился в горло так быстро, что совершенно не ожидавший этого Молтон не успел отреагировать (хотя и прошел школу спецназа). Да, он отшвырнул от себя изнеженного мальчишку, но тот оставил на его горле след своих холеных ногтей. – Еще раз зададите этот вопрос, Молтон, и вы – покойник, – прошипела кобра. – И вы это знаете. Да, теперь Молтон это знал. Он вдруг вспомнил «Пеструю ленту» Конан-Дойла, один из рассказов о Шерлоке Холмсе. Ядовитую змею по ночам выпускали на волю, чтобы она заползала в постели обитателей дома – наследников фамильного состояния – и убивала их. И сейчас змея была уже в доме. В доме Ферренса. *** – Нахуй, нахуй, нахуй, – по-русски твердил смартфон заплетающимся языком. – Нахуй ты мне сдался. И все вы нахуй мне сдались. Энди сидел за столиком в гей-баре в Сохо и слушал поток бессвязной матерщины. Он не звонил папаше, да и не собирался. Папаша внезапно позвонил сам. И было ясно, что он пьян в сиську. Потому, конечно, и позвонил. – Я, блядь, один здесь. А я, бля, для людей всю жизнь… А они… нахуй они… нахуй мне всё это надо. Меня, блядь, заперли здесь! Заперли, бля, ты допёр? Выйти, бля, не могу нихуя на улицу, меня пристрелят! И эти, которые здесь… И те… Блядь. Они из Москвы за мной послали… А я… я ж для людей… А вы… выблядки! Нахуй вы сдались мне, пидарасы… Я жить хочу! Уже отъебитесь от меня нахуй! Энди молчал. Он ждал, когда папаша заговорит про деньги. И тот заговорил. – Ты, блядь, главный пидор! Извращенец! Блядь, не уговорил я тогда твою мать-шлюху на аборт! «Это наш ребенок, наш ребенок!» Визжала, сука… А я повелся, мудила. Да хуйли с того, что наш. Родился вот выблядок. Ты мужик разве? Ты в жопу даёшь, хуи сосёшь, и, блядь, извращениями занимаешься! Всё, бля. Я тебя больше не знаю, понял? Ты мне нахуй не нужен. На-хуй. Денег ни хуя больше не получишь. Сколько сам насосешь – на это и живи. А меня не ебёт! Ты, бля, пидарас… Энди отключил звонок и заблокировал папашин номер. Главная информация была получена. Папаша только что официально подтвердил: денег от него ждать нечего. Некоторое время Энди сидел, уставившись в стол. Затем заказал виски. Самого дешевого. Но сразу двести. Безо льда и колы. Немедленно выпил. Вышел на улицу, жадно закурил. Вернулся в бар. Заказал уже бутылку. Дорого, а денег было в обрез. Но сейчас Энди было плевать. Плевать, плевать. На него навалилось всё и сразу. Сразу. Он сильный, да, но когда вот так всё сразу наваливается, то… хуй-нахуй-нахуй, как говорит папаша. Энди с тоской посмотрел в окно. Разношерстная, улыбчивая, веселая публика Сохо. Геи и не геи. Белые, черные, цветные. Лондонцы, туристы. Все кажутся счастливыми и беззаботными, пусть даже это только кажется. Энди привык к этому миру. Ему здесь было хорошо. Ну как хорошо? Лучше чем в Москве, уж точно. Но скоро этому конец. Конец. Можно будет тянуть время, продлить визу… Но денег на обучение все равно не наскрести, даже если он будет мыть полы сразу в трех пабах и найдет еще хоть пять подработок. Брать образовательный кредит в его положении нереально, Энди уже узнавал. Придется прервать обучение, уехать в Москву… Нет, Энди не хотел возвращаться. Он хотел жить здесь! Он не хотел покидать этот разношерстный, бурлящий мир, где он чувствовал себя своим, а не изгоем-извращенцем… Здесь был Ферренс. Здесь был Алверт. При мысли об этих двоих Энди едва не завыл от боли, острой бритвой полоснувшей прямо по сердцу. Ферренс. В Энди что-то надломилось. В нем не было больше любви к Ферренсу. Но не было и ненависти. Просто горечь. И кровоточащая рана. Да, Энди и раньше знал, что для Ферренса он игрушка, не более. И он готов был мириться с этим ради одного властного взгляда Дома. Но теперь… Когда он увидел, что Ферренс его просто цинично использовал ради того, чтобы унизить и уничтожить его в глазах Алверта и что у Ферренса это получилось… Энди уронил голову на руки и застонал. А затем отхлебнул вискаря прямо из горла. И Алверт… Перед глазами Энди до сих пор стоял его взгляд: полный боли и отчаяния. Господи, ну как же так! Он твердил себе, что ему плевать на Алверта, но понимал, что это не так! Иначе он забыл бы этот взгляд! А он не мог забыть. Не мог! Алверт как будто вновь и вновь звал его из мрака своих глаз, полных отчаяния и боли! И потом, когда Ферренс уже собирался трахнуть его, Энди, то Алверт остановил его. Почему? Чтобы самому подставить Ферренсу свою похотливую жопку? Нет. Энди понимал, что нет. Просто Артур не хотел видеть, как Энди отдается Ференсу. Не хотел. Не мог. И спас его от этого унижения. Но теперь Энди – пустое место и для Алверта. А сам Алверт… Утром Энди увидел Алверта возле университета. Подкатил шикарный
