Слово «набросятся», было, конечно, преувеличением, но плохо скрытое любопытство персона Артура, несомненно, вызвала. Герцогиня представила его нескольким своим знакомым, некоторые из них в свою очередь представили его еще нескольким своим знакомым. Не прошло и часа, как Артур мог похвастаться знакомством с парочкой графинь, одним бароном, одним банкиром, двумя женами банкиров и еще какими-то важными персонами, имена, титулы и должности которых он просто не запомнил. Меньше всего Артур понимал, в каком именно качестве присутствует на этом светском мероприятии. Он полагал, что его пребывание здесь выглядело странным и даже неуместным, поэтому старался держаться скромно и незаметно, намереваясь при первом удобном случае улизнуть. Но его решительно взяли в оборот. Все разговоры так или иначе переходили на принца Ахмада и Ферренса. Разумеется, никто не упоминал о том, что произошло в Форсборо, и уж тем более никто не упоминал об отеле Four Seasons, хотя у Артура сложилось твердое убеждение, что непостижимым образом все уже знали, где и с кем провел ночь сын эмира Ормуза. И что Ферренс остался ни с чем. Артура как бы невзначай спрашивали: давно ли он знаком с Ферренсом и принцем Ахмадом, бывал ли он Ормузе, бывал ли он дома у Ферренса. Вопросы задавались с элегантной ненавязчивостью, как бы между делом, разговоры скользили по разным темам, но неизменно возвращались всё к тому же. Из реплик собеседников (и особенно собеседниц) Артур понял, что Ферренс в высшем обществе не пользуется любовью (хотя уместно ли там вообще такое понятие как любовь?). Некоторые намеки, сделанные в разговорах, были полны злорадства в отношении Ферренса. К принцу Ахмаду относились скорее с доброжелательным любопытством. Персона же Артура вызывала интерес лишь в связи с этими двумя личностями (но в этом ничего странного не было). Правда, два джентльмена почему-то вовлекли Артура в беседу о ситуации на финансовых рыках Азии, и ему пришлось напрягать ум, вставляя в разговор реплики о влиянии напряженности между Пекином и Тайбэем на нефтяные цены. Также почему-то речь зашла о повышении сталелитейных пошлин в США (тут Артур предпочел ограничиться тем, что с заинтересованным видом задавал вопросы). Наконец, разговор зашел о грядущем столкновении KGN Group, за которой стоял некий Крейг, с политическими и финансовыми интересами Ферренса. Тут Артур предпочел молчать, поскольку вообще впервые слышал об этом. Мнение джентльменов было таково, что Ферренс выстоит, но Крейг изрядно его потреплет и обрежет ему крылья. Артур с удовольствием предпочел бы, чтобы Ферренсу обрезали не крылья, а кое-что другое, но счел, что высказывать это вслух было бы излишним.

И еще ему снова было страшно. Страшно при мысли о том, что все вокруг знают об интересе, который испытывает к нему Ферренс. Это означает, что об этом известно и тем людям… И что теперь? Они вполне могут принять решение о ликвидации Артура Алверта. Его сближение с Ферренсом может поставить под угрозу слишком многое. Артур снова подумал о том, что лучше всего было бежать. Но если можно было скрыться от Ферренса, то от этих людей скрыться было нельзя. И мальчик хорошо это понимал. Он пытался быть холодным и бесстрастным, стать мраморной статуей не только снаружи, но и внутри, однако из трещин в мраморе выползала тьма и заволакивала все вокруг…

- Ты пользовался успехом, мой мальчик, – сказала герцогиня, когда они возвращались с этого странного действа. – Кажется, тебя уже пригласили на пару обедов и вечеринок?

- На один обед и две вечеринки, ваша светлость, – рассеянно уточнил Артур, думавший совсем о другом.

- Чудесно! Все как один отмечают твои манеры, скромность и образованность. Мистер Рейнольдс был приятно удивлен тем, что ты хорошо разбираешься в отношениях Китая и Тайваня.

- Я?? Ваша светлость, да я по сути ничего об этом не знаю!

- Не беспокойся, он знает еще меньше, потому и удивлен. Впрочем, это не мешает ему играть на гонконгской бирже… Странно, что он спустил на этих спекуляциях всего пару сотен миллионов фунтов.

- Пару сотен миллионов?

- Да, так мне сказала его супруга. Она уверяет, что еще пятьдесят миллионов, и она с ним разведется, иначе может остаться решительно ни с чем. Я на ее месте развелась бы уже сейчас, но бедняжка очень добра. Кстати, Артур, не вздумай игнорировать приглашения! Это твой шанс войти в общество избранных. Конечно, это настоящий террариум, но все же там бывает интересно и даже забавно.

- О, ваша светлость, как вы могли подумать, что я решусь проигнорировать такие приглашения?

Артур действительно не собирался их игнорировать. Неожиданная перспектива быть принятым в высшем обществе приятно щекотала его самолюбие. Хотя это никак не совпадало с его желанием оставаться в тени… Впрочем, Артур не верил, что его вхождение в высший свет будет продолжительным. Для герцогини Трамбулл он был лишь прихотью, для остальных – участником пикантной истории с арабским принцем и Ферренсом, а об этой истории через пару недель все забудут.

Куда интересней Артуру показалось приглашение, которое он обнаружил в почтовом ящике, когда пришел домой. Его приглашали на бдсм-сессию в закрытый элитный клуб RесSM. Артур слышал об этом клубе от Питера – крутого топа. Но юноша там не бывал. Сердце его лихорадочно забилось. Он пойдет. Он хочет этого. Он обязательно там будет!

Совещание в лондонском офисе длилось уже сорок минут, и Джеймс чувствовал нарастающее раздражение.

- И что с того? – бросил он, постукивая пальцами по полированной поверхности длинного стола, во главе которого сидел. – Что с того, что Вашингтон намерен ввести в отношении Ирана новые санкции? По-вашему, этого уже достаточно, чтобы мы вытянулись по стойке смирно, отсалютовали и покорно залезли под стол?

- Мистер Ферренс, – нервно отвечал его заместитель Громан. – Ряд компаний уже объявил о свертывании отношений с Ираном. В первую очередь судоходные компании. Датская Marine Line и швейцарская MeditShip заявили, что больше не будут доставлять грузы иранцам. А владельцы нефтяных танкеров говорят, что намерены перенаправить свои суда в порты других стран Залива.

- Пусть так, – пожал плечами Ферренс. – Датчане и швейцарцы решили не рисковать, это их дело. Но в Брюсселе, Париже и Берлине есть политический запрос на продолжение связей с иранцами. Контракты Marine Line и MeditShip будут переданы другим компаниям. Иранцы теперь будут вынуждены платить больше из-за возникших сложностей. Я оцениваю возможную добавочную прибыль в полмиллиарда долларов.

- Невозможно! – воскликнул Громан. – Это слишком рискованно! Если все вскроется, то мы станем мишенью для американцев! Они перекроют нам кислород, мы превратимся в изгоев! Это будет конец всему!

- Вы так и в самом деле думаете, Громан? – холодно поинтересовался Ферренс. – Или повторяете чьи-то слова?

- Сэр, – Громан вздрогнул, – я всего лишь пытаюсь оценить риски…

- Оценка рисков – моя забота, – прервал Ферренс своего заместителя. – Разумеется, действовать мы будем через цепочку посредников. Никаких прямых контактов с компаниями, продолжающими торговлю с Ираном. Наше имя нигде не будет засвечено. Чистая прибыль, рост политического влияния и минимальный риск.

- Мистер Ферренс, – заговорил Громан, – позвольте напомнить, что в деле с поставками южноафриканских алмазов тоже были посредники. Но надзор ЕС почти сумел распутать эту схему, и мы тогда оказались под реальной угрозой…

- Это стало возможно из-за утечки информации, источник которой предстоит установить службе мистера Молтона, – отрезал Ферренс. – Но я уладил все проблемы в Брюсселе. Если и в этот раз возникнут проблемы, они тоже будут улажены. Даже если американцы докопаются до наших дел с иранцами, у меня найдутся весомые аргументы для министерства финансов США и госдепартамента.

- И все же, сэр…

- Громан, я принял решение. Оно не обсуждается. Поручаю вам организовать новые контракты, учитывая выход датчан и швейцарцев из игры. В первую очередь сосредоточьтесь на танкерах. Эванс, вы немедленно вылетаете в Тегеран на переговоры. Контактные лица вам известны. Молтон, организуйте бизнес-джет для Эванса, ему не следует светиться на регулярных рейсах, миссия слишком деликатна. И еще: в Ормузе ничего не должны узнать о наших контактах с Тегераном. У Ормуза и Ирана слишком сложные отношения, и это может повредить нашему контракту по торпедам. Молтон, вы отвечаете за то, чтобы на сей раз не было никаких утечек.