- Артур, ты один из лучших, с кем я когда-либо проводил ночь. Не знаю, лучший ли, но один из лучших точно. У меня в гареме великолепные юноши. Кстати, двое из них сейчас в соседнем номере, я хотел провести ночь с ними. Но зачем они мне, когда есть ты?

- Ах, вот как? Мне надо перед ними извиниться за то, что лишил их работы.

- Артур, – продолжал шептать Ахмад. – Я хочу, чтобы ты уехал со мною в Ормуз. У тебя будет сказочная жизнь, обещаю тебе!

- Да, жизнь в гареме, – со скептической усмешкой обронил Артур.

- Тебя это смущает?

- Представь себе, да.

- Ты будешь жить в роскошных покоях! Вокруг будут фонтаны, бассейны, сады! Все твои прихоти будут исполняться! – горячо заговорил Ахмад, сжимая руку юноши. – Я хочу, чтобы ты уехал со мной!

- Ахмад, – вздохнул юноша. – Это невозможно.

- Почему?

- Я не стану сидеть взаперти в гареме.

- Ты будешь свободен, совершенно свободен! У тебя будет все, что ты захочешь: деньги, наряды, драгоценности, машины, виллы, слуги, ты сможешь путешествовать по миру, наслаждаться жизнью… Одно условие: ты должен быть моим и только моим, – в глазах принца появился хищный блеск.

- Ого, – заметил Артур. – Неужели такие возможности имеет каждый наложник вашего высочества?

- Ты, – с нажимом произнес Ахмад, – ты это будешь иметь!

- Неужели секс со мной произвел такое впечатление на ваше высочество?

- Да! – отрезал Ахмад. – Ты один из лучших. Поверь, в моей постели побывали самые великолепные юноши, и некоторые из них стоили мне миллионов долларов.

- Я не требую от вас миллионов. Вообще ничего не требую. Мы еще даже и ночи не провели вместе.

- И что?

- Давайте закончим хотя бы эту ночь. А утром вы получите мой ответ, прекрасный принц, – сказал Артур, бесстыдно раздвигая ноги и запрокидывая голову.

Ахмад вновь зарычал и бросился на него.

А утром… утром все повторилось. Артур снова в исступлении бился под неистовым Ахмадом, который трахал его с каким-то остервенелым отчаянием.

И когда они, совершенно обессиленные, лежали на мягкой постели, принц вновь спросил:

- Так ты едешь со мной?

- Прости, нет.

- Это твое последнее слово?

- Да. Вся эта восточная сказка не для меня, извини.

- Пусть так, – угрюмо сказал Ахмад. – Но я знаю, ты еще придешь ко мне. Сам.

Артуру подумалось, что принц вовсе не первый, от кого он слышал эти слова.

- Знай, что я готов принять тебя, Артур.

- Спасибо, – прошептал тот.

У Артура было странное предчувствие, что однажды так и случится.

*** Энди был дома. Он снимал комнату в Харинги на севере Лондона. На лучшее он рассчитывать не мог: денег, присылавшихся жмотом-папашей, хватало лишь на оплату жилья, фаст-фуд и спортзал. Даже обычный поход в гей-клуб был для Энди проблемой, если бы не скидки, флайерсы и все такое прочее… Само собой, Алтухин-старший обосновал свою жадность тем, что роскошь может окончательно испортить и так уже испорченного «развратом» сына. Да какая к ебеням роскошь, думал Энди. Почти всю жизнь он жил с матерью если не в нищете, то близко к ней. Когда папаша выпер их из дома (а Андрею было тогда всего шесть лет), они с матерью поселились в однушке в Кузьминках (на юго-востоке Москвы). И сейчас Андрей жил в лондонских «кузьминках». Вместе с ним квартиру у какой-то китаянки снимали еще два парня. Один – канадец Сэм, веселый парень, тоже был геем, и у них с Энди эпизодически случались перепихоны, благо канадец был активом. Второй – румын Влад (отчего к нему пристала кличка «Дракула») – был неопределенной сексуальной ориентации. Энди иногда казалось, что у Дракулы вообще нет никакой ориентации, тот был заядлым геймером и трахался дни и ночи напролет исключительно со своим компьютером (непонятно, когда он успевал учиться). И непонятно, на что он жил (может быть, по ночам ходил пить чью-то кровь?) Энди жил в крохотной обшарпанной комнатке, которую он завесил плакатами на бдсм-тематику. В комнатке помещались кое-как застеленная кровать и старый шкаф, в котором валялись одежда и бдсм-причиндалы (Энди не отличался аккуратностью). На полке лежали учебники, стола не было. Зато было большое мутноватое зеркало, в которое Энди сейчас пристально себя разглядывал. На нем были только узкие красные плавки, из-под которых выпирало внушительных размеров достоинство, прозванное приятелями Энди «ракушкой». Да, парню было чем гордиться, не только «ракушкой». Энди четыре раза в неделю истязал свое тело в спортзале, раз в неделю терзал его лучами в дешевом солярии. Результатом этих пыток было загорелое, обвитое буграми мышц тело, широкие, накаченные плечи, мощные бицепсы и трицепсы на руках, рельефно прорисованный торс, узкая талия, сильные ноги и, Энди хорошо это знал, круглая аппетитная задница. Все это было великолепно, на Энди пускали слюни и девушки и парни. Но Энди хотел быть не таким, каким создала его природа – крепким, сильным, мужественным. Он всегда мечтал выглядеть гибким, изящным, женственным, «воздушным» юношей. Как Алверт. Алверт, проклятый Алверт. Воплощение его потаённой мечты. Он так завидовал и так ненавидел этого блондинчика! Именно за то, что Алверт обладал тем, чего Энди напрочь был лишен. Не только женственной красотой. Но и любовью Джеймса Ферренса, в которого Энди был безответно влюблен и любовь которого Алверт с ослиным упрямством отвергал. Ферренс и Алверт. Эти двое притягивали мысли Энди словно магнитом. Эти двое были средоточием и его любви и его ненависти. Но сейчас, едва ли не впервые в жизни, Энди был доволен своим отражением в зеркале. Пусть ему и не нравилась собственная внешность, но она должна была стать неплохим товаром. Нет, Энди не собирался отдаваться за деньги (хотя такие мысли у него в последнее время мелькали). Он собирался принять предложение, с которым подвалил к нему один тип в клубе: пройти кастинг на съемки в рекламе нижнего белья. Кажется, того типа звали Эл. У него были бегающие глаза и нервная улыбочка. Все это напоминало давнюю встречу в московском «Макдональдсе» с предложением сняться в рекламе и последующим выходом на «голубую улицу». Энди поначалу так и решил: Эл заманивает его либо в эскорт, либо на съемки в порно. Он проверил контакты на визитке Эла: нет, речь действительно шла о рекламной фирме. Еще пару недель назад Энди и не помышлял о том, чтобы сниматься в какой-то рекламе. На фиг ему это было нужно? Папаша мог обозлиться, а Энди теперь находился в полной финансовой зависимости от него. Но после того, что случилось с папашей, Энди задумался. Иллюзий он не питал. Папаша сплавил нелюбимого и ненужного ему сынка в Лондон лишь для того, чтобы тот не «позорил» его своим «развратом» в Москве. А теперь папаше было пофиг, что скажут о его сыне. Он свалил из России и прячется хрен знает где. Энди внимательно следил за новостями о своем родителе, но их было не так много. Особого интереса у СМИ дело Алтухина-старшего не вызвало. Ну, попался очередной чиновник на миллиардных взятках, кого в России этим удивишь? Ну, ударился в бега за бугор, так этих проворовавшихся беглецов – хоть жопой жри. Энди полагал, что папаша объявится в Лондоне, но того и след простыл. Его мобильный был отключен. Никаких других контактов с папашей у Энди не было. Он никогда не общался с родственниками по отцовской линии (все связи оборвались, когда папаша выставил его и мать из дома). Энди знал, что у папаши есть жена-блондинка и вроде бы двое детей. Но никогда с ними не общался и не собирался этого делать. Да наверняка, и они ничего не знали. И где они – свалили вместе с ним или остались в Москве? Из новостей понять это было невозможно. В общем, Энди понимал, что остался без средств к существованию. За университет папаша заплатил до конца весеннего триместра, а что дальше? Возвращаться в Москву? Этот вариант парень отметал с порога. Ему там нечего делать. Он хочет остаться здесь, зацепиться за Лондон любой ценой! Тут жить веселее, даже в нищете, здесь Ферренс и Алверт (блядство, опять он думает о них!). Энди уже начал поиски подработки – продавцом, официантом, уборщиком, но понимал, что это решит только проблему его проживания, но не проблему платы за университет. Реклама нижнего белья… Он не знал, выход это или нет. Скорее всего, тоже копейки. Он не знал даже, пройдет ли кастинг. Но попробовать не мешало. Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился Дракула. Без спросу, как он это всегда делал. Этого парня можно было назвать красивым, у него были правильные черты лица, римский нос, вьющиеся темные волосы. Но он совершенно не следил за собой и одевался в уродливое дешевое тряпье, скрывавшее его стройную фигуру. – Ебать! – с порога выдохнул Дракула. – Парень, ты в этих труселях охуителен! Энди обернулся и смерил Дракулу надменно-оценивающим взглядом. И вдруг осознал, что копирует манеру гребаного Алверта! – Тебе не дам, – отрезал он, радуясь, что хотя бы произнес это не манерным тоном блондинчика. – Какой ты сегодня манерный! – тут же хмыкнул Дракула. – И злой. Если бы не плотный слой загара из солярия, то Энди позеленел бы от злости. – Нахрен тебе давать. Такой как ты сам должен трахать. Хочешь я сам тебе дам! – продолжал король вампиров. – Вали отсюда! У меня на тебя вообще не встанет, – процедил Энди. – Я душ приму, – не смутился Дракула, и Энди не понимал: стебается тот или подкатывает всерьез. Впрочем, возможно, что и сам Дракула этого не знал. – Да, задницу в первую очередь промой. Зачем ввалился? – Тебе письмо пришло. В почтовом ящике взял, – Дракула протянул Энди конверт. Обратного адреса не было. Энди распечатал конверт. Его приглашали на бдсм-сессию в закрытый элитный клуб RесSM. Он бывал в этом клубе! Там бывал и Ферренс. Но почему вдруг приглашение? Энди так удивился, что сначала даже не заметил подписи. А когда заметил, то едва не задохнулся от волнения. Там стояло: «Джеймс».