- Ну, смажь меня, пожалуйста! – прошептал Артур.

Каннинг ухмыльнулся, смочил два пальца слюной (Артура едва не передернуло от отвращения) и всадил их в Артура. Тот вскрикнул.

- Ага, – зашептал Тони. – Мне нравится, как ты вопишь. Хочешь порошка?

- Нет, – выдохнул Артур.

Он хотел одного: бежать отсюда. Но он сам заварил эту кашу, надо было терпеть.

Виконт нюхнул еще. Артур напряженно следил за ним. Этот ублюдок, нанюхавшись дури, мог окончательно потерять контроль над собой.

- Ууу, какие капризные, надутые губки, – протянул Тони, томно закатывая глаза. – И такие сладкие!

Он снова принялся слюнявить Артуру рот. Тот задвигался под ним, усиленно шевеля бедрами в расчете на то, что это будет видно на видеозаписи.

Эти движения распалили Каннинга. Он замычал, стискивая Артура, и принялся входить в него. Получалось это у него грубо и неумело. Артуру было больно без смазки. Он дергался и вскрикивал, а Каннинга это лишь сильнее заводило.

- Ну же, ну, – сладострастно сипел он. – Ты же любишь боль! Думаешь, я не знаю о ваших играх с Ферренсом?

У этой скотины явно были осведомители среди прислуги в особняке.

Да, Артур любил боль. Но Ферренс умел доставлять утонченную, изысканную боль, которая была лишь гармоничной частью чего-то большего, а виконт в постели действовал как грубый мужлан. Артур как будто оказался в лапах грубого животного. Он застонал – не от удовольствия, а от боли и отвращения. Его стон еще больше распалил Каннинга и тот до конца вбился в него. Обычно Артура сводило с ума ощущение заполненности, чувство принадлежности другому мужчине, но сейчас ничего подобного не было. Артур лишь имитировал удовольствие и делать это становилось все труднее.

Каннинг яростно двигался, его ногти царапали и терзали нежную кожу юноши, он уже почти рычал, и у Артура появилась надежда, что сейчас все закончится. Но Каннинг вдруг перевернул его на живот, заставил встать на четвереньки и вновь вошел в него. Артур выгнул спину. В этой позе принимать Каннинга было не так противно, хотя бы потому, что Артур его не видел, а только слышал мерзкий голос.

- Ммм, какая спинка… позвонки… попка, – слышалось его сипение. – Сейчас я ее растрахаю…. До предела… До предела!

“Да куда тебе, – зло подумал Артур, – не такой уж у тебя хрен большой…”

Но тут виконт потянулся куда-то вбок и нажал кнопку звонка.

- Зачем? – спросил Артур, предчувствуя недоброе.

Что еще за идея возникла в этих затуманенных порошком мозгах?

И тут в комнату ввалились два мрачных типа – судя по всему охранники.

- Держать его за руки! – приказал Кэннинг.

Артур дернулся было, но его крепко схватили.

- Руки свяжите и держите, да покрепче! – снова послышался сиплый голос.

В сознании Артура мгновенно возникла картина того, что он уже пережил. Его тогда тоже держали двое, а третий… Артур издал отчаянный вопль, задергался.

- Заткнись! – заорал Каннинг. – Фистинг!

Да… Сейчас ЭТО будет опять. Артур словно рухнул в прошлое, снова оказался в руках палачей… Его тело конвульсивно содрогалось, перед глазами закружился туман.

- Я сейчас тебя разделаю, – слышалось сипение Кэннинга. – Разделаю…

- Ферренс тебя убьет, – прошептал Артур. – Он теперь убьет тебя!

- Посмотрим! – проскрипел зубами Кэннинг. – У меня тоже есть охрана. И я уеду.

- Он убьет тебя!

Ответом стала дикая боль сзади.

Артур заскрежетал зубами. Идиот. Сам загнал себя в ловушку. В ловушку, где его поджидал кошмар прошлого. А боль все нарастала – тупая, безжалостная боль, она с каждым мгновением становилась все невыносимее. Все существо Артура заполнил крик. Сознание его погрузилось в тот давний вечер…

Боль. Боль. Боль. Кровь. Смерть. И снова боль. И сиплый голос сзади:

- Я порву тебя, шлюха! Порву. Все кишки вывалятся наружу.

Артура накрыл новый взрыв боли, казавшейся уже смертельной.

“Томпсон!” – тенью пролетела мысленная мольба, и он погрузился во тьму.

Томпсона как будто пронзила стрела. Ему показалось, что он слышит отчаянный крик Алверта. Это было наваждение, не более. Но неведомая сила заставила Томпсона выскочить из машины и ринуться к телохранителям, стоявшим возле особняка Каннинга.

- Какого хрена вы тут торчите? – заорал он своим подчиненным, в изумлении уставившимся на него. – А ну в дом!

- Шеф, мы не можем! Это чужой дом, – возразил Боннар.

- Плевать!

- Это же будет незаконным проникновением, – брякнул другой телохранитель.

- Тогда потом не удивляйтесь незаконному проникновению босса в ваши задницы, – бросил Томпсон и решительно двинулся ко входу в особняк. Трое телохранителей, включая Боннара, помедлив секунду, двинулись за ним.

Дверь была крепкой, но вскрыть замок удалось за пару минут. Поскольку Томпсон целый год охранял Каннинга, то ему хорошо была известна планировка дома. Он знал, где находится спальня извращенца (сколько раз Томпсон туда его, нанюхавшегося, затаскивал!). Телохранители ринулись вверх по лестнице и вломились в спальню.

То, что они увидели, было отвратительным и жутким. Алверт лежал ничком на постели, а Каннинг засунул ему руку в зад чуть ли не по самый локоть. Постель была залита кровью. Двое ублюдков стояли рядом. Увидев охранников Алверта, они остолбенели, разинув рты (“Не телохранители, а говно!” – подумал Томпсон).

Он одним ударом вырубил того, что был слева, Боннар управился со вторым. Каннинг вообще никак не отреагировал. Кажется, его мозги затуманились окончательно. Томпсон схватил его за волосы, отодрал от Алверта и с наслаждением вмазал кулаком по холеной морде. Каннинг заскулил и повалился на постель. Сознание он не потерял, если то, в чем он находился, можно было считать сознанием.

А вот Алверт был без сознания. “Черт, что этот ублюдок с ним сделал?? Порвал внутренности?”. Томпсон взял Артура на руки. Тот был бледен как смерть, из него вытекала кровь.

- Ну-ну, маленький, – прошептал телохранитель чуть слышно. – Только не умирай! Через десять минут будем в больнице.

- Шеф, а с этим что делать? – спросил Боннар, указывая на невменяемого Кэннинга.

- Пусть валяется тут. Босс сам решит. А сейчас в больницу!

Эль-Касаба, май 2014 года

Принц Ахмад смотрел на Энди и видел, что в светло-серых глазах парня, поначалу испугавшегося, заплясали странные огоньки. Задорные, насмешливые, вызывающие.

- Что у тебя за дела с контрабандистами? – угрожающе повторил Ахмад. – Говори!

Вместо ответа Энди, одним движением скинув длинное одеяние, явил Ахмаду покрытое ровным загаром мускулистое тело, на котором были только черные стринги. Повернулся спиной, двинулся к шкафу. Достав кожаную сбрую, быстро натянул ее на себя. Движения молодого, сильного, грациозного хищника заворожили принца. Энди между тем достал плетку и, опустившись перед принцем на колени, с вызывающей улыбкой подал ее Ахмаду.

- Заставь меня говорить, – прошептал он и провел языком по губам.

В ореховых глазах принца вспыхнул огонь желания.

- Ты скажешь мне всё! – прорычал он, размахнувшись и с наслаждением хлестнув парня по заднице.

Энди испустил торжествующий вопль.

- Давай еще! – заорал он.

- Ах ты тварь! – воскликнул Ахмад и обрушил на наложника град ударов.

Тот дергался, рычал, стонал.

- Говори! Говори! – требовал Ахмад.

- Еще! Еще! Сильнее! – требовал Энди.

Ахмад исступленно хлестал парня, в его влажных глазах сверкали ярость, наслаждение и восторг. А Энди требовал еще и еще. Он казался ненасытным. Принц грубо перевернул его на спину, схватил банку с лубрикантом, смазал кулак и принялся за дело.

- Ооооо! – испустил утробный вой Энди. – Больно!

- Да, да! – с улыбкой подтвердил Ахмад. – Больно. Говори, говори!

- Глубже! – простонал Энди.

- Ах, тварь ненасытная, получи! – резкое движение и новый вопль наложника.

- Будешь говорить?