Лим смущенно улыбнулся.

- Да, у меня уже авиабилет был. Но после того, что случилось, дворец на осадное положение перевели. Никого не выпускали. В моих комнатах обыск устроили, все перерыли, а потом заперли меня на ключ. Четыре дня под замком сидел. Представляешь?

- За что? – изумленно прошептал Энди.

- Я же с тобой рядом был. Ну, там, у моря. Решили, что я мог тебя отравить.

- Лим…

- Я перепугался, – продолжал парень. – Боялся, что меня пытать начнут. Они же могут! Но обошлось. Салман и его люди выяснили, что яд тебе подлил в чай Джавад с кухни. Знаешь, по чьей указке? Твоего любимого друга Армана. Ага-ага. А меня отпустили. Даже билет в бизнес-класс до Парижа бесплатно дали. Но заставили бумажку подписать о неразглашении того, что случилось. Да всех парней заставили.

- Хрень какая-то, – пробормотал Энди. – Ну да, Арман меня ненавидел… Но чтобы на такое пойти… Зачем? Ну да, подвинул я его в гареме. Ну, обидно, да, но он же свой миллион из-за этого не терял. Вообще ничего не терял. Разве что шезлонг центровой у бассейна. И на фига ему было это затевать? Он, может, и дурак, но не такой же!

- Да мы с парнями тоже поначалу ничего понять не могли. Потом от охраны выведали: кто-то Арману заплатил за то, чтобы тебя убить.

- Заплатил? Кто?? – Энди вытаращил глаза.

- Не знаю, – тихо произнес Лим. – До нас только слухи дошли, что кто-то Арману чуть ли не пять миллионов долларов дал за то, чтобы тебя убить.

Энди вздрогнул. Лешка ведь заставил его отправиться в Ормуз именно потому, что там Антисеть не могла его достать. Выходит, все-таки достала?

- Эти твари… Арман с Джавадом что-нибудь еще рассказали? – угрюмо спросил он.

- Да черт их знает. Может, и рассказали. Только уже ни того, ни другого в живых нет. Джавада с камнем на шее в море бросили. Армана пытали, искалечили, затем живьем серной кислотой облили, а то, что от него осталось, тоже акулам скормили.

Энди содрогнулся.

- Мне Али ничего не рассказывал, – тихо проговорил он. – А вчера он вообще улетел в Ормуз. Тут охрану оставили.

- Ага, люди Салмана. Они тут весь медперсонал распугали. Медсестры стараются лишний раз на твоем этаже не появляться.

Энди криво улыбнулся. Он думал о другом. А Лим все смотрел и смотрел на него.

- Энди, я так рад, что ты жив, – проговорил он. – Я чуть с ума не сошел при мысли, что ты умрешь. Я… я очень хочу, чтобы ты жил!

Улыбка парня была слегка виноватой и совершенно обезоруживающей. Энди, оторвавшись от своих мыслей, взглянул на него с легким недоумением.

- Лим, ты что? Видишь, я почти здоров уже! Да у меня уже стояк по утрам, что тебе еще надо? Вон, смотри, все на месте!

Энди, хмыкнув, откинул одеяло. Лим уставился на его бронзовое тело, красиво смотревшееся на белых простынях. На Энди были белые шелковые трусы, из-под которых выпирала знаменитая “ракушка”. Лим осторожно положил ладонь на живот Энди. Живот был упругим, теплым, и Лим, позабыв обо всем, принялся медленно водить рукой вокруг пупка, не отрывая глаз от все больше набухавшей под тонкими трусами “ракушки”.

- Видишь? – Энди смотрел на парня, не скрывая самодовольства, – все работает!

Рука Лима скользнула под шелк трусов. Энди приподнялся и Лим мгновенно стянул с него трусы, не скрывая восхищения и желания.

- Ммм, – простонал Энди. – Давай! Я уже три недели не трахался!

Лим наклонился, но вдруг остановился.

- Нет. Тебе нельзя. Ты еще слаб…

- Ни хрена себе слаб! Ты стояк видишь или совсем ослеп?? Слаб! – возмутился Энди. – Возьми у меня, Лим!

- Энди…

- Ебать, если ты не возьмешь, то я и впрямь помру! Спермотоксикоз страшнее яда!

Лим, не в силах сдерживаться, жадно припал к паху Энди, обхватив крепкие бедра, а парень стонал от удовольствия, которого, казалось, был лишен целую вечность.

- Да, да, вот так, так! Ммм, Лим, как классно! Ммм, Лим! Лим! Дааа! Ооооо!

Все продолжалось не больше пары минут. Энди мощно и стремительно выстрелил всем, что собралось в нем за три недели, а Лим, жадно заглатывая, продолжал ласкать понемногу расслаблявшегося парня.

- Как хорошо, – прошептал Энди. – Лучшее лекарство…

Канадец смотрел на него влюбленными глазами. Энди улыбнулся.

- Можешь поцеловать меня. В губы, – произнес он с царственным достоинством, которое перенял у мистера Алверта.

Лим жадно прильнул к нему губами, на которых был солоноватый вкус. Это был поцелуй любви. Любви Лима. Но Энди в этот момент думал о Лешке.

- Лим, – проговорил он тихо. – У тебя ведь есть с собой телефон, да? Мне очень поговорить надо, а ни телефон, ни планшет мне не дают.

- Да без вопросов, Энди, – с готовностью сказал Лим, протягивая телефон.

Наверное, если бы Энди попросил слона, то Лим тут же бросился бы слона искать.

Энди схватил телефон, но тут спохватился.

- Лим, это же международный разговор будет. Я тебе компенсирую…

- Ты что, парень, я ж теперь миллионер! – ухмыльнулся Лим. – Между прочим, уже две недели как “Гранд отеле” живу! Звони, не смущайся!

- Так… а жучков в трубке нет? – подозрительно спросил Энди.

- Не переживай. Это новый телефон, я его здесь купил. И симка новая.

Энди быстро набрал секретный лешкин номер, который он помнил наизусть. Сначала в трубке была томительная тишина. Потом пошли длинные гудки.

“Ответь же, ответь! – мысленно молил Энди. – Лешенька, ответь!”

А в трубке по-прежнему были длинные гудки.

Лондон, январь 2014 года

После случившегося на Шри-Ланке Молтон устроил разнос охране, сопровождавшей Ферренса и Алверта. Мысленно он проклинал больного на всю голову мальчишку, которого понесло купаться в океан во время отлива, да чуть не унесло. Хотя, если бы унесло, то, может быть, жизнь стала бы проще, но Джеймс сам едва не утонул, спасая своего красавчика из океанской пучины! Молтон орал на телохранителей, которые обязаны были находиться неподалеку и броситься на помощь боссу. И плевать ему было на то, что Ферренс сам в тот вечер приказал телохранителям не сопровождать его с Алвертом на берег. Если бы случилось несчастье, ответственность все равно пала бы на телохранителей, какие бы приказы они до того ни получили.

А еще Молтон знал, что принц Ахмад сделал весьма выгодные предложения Ферренсу, которые должны были помочь в войне с Крейгом, и поставил единственное условие: отдать ему сладкого красавчика. Ферренс отказался наотрез (да кто бы сомневался!). Более того, он приказал, чтобы маршрут самолета, на котором он со своим драгоценным любовником возвращался со Шри-Ланки в Лондон, пролегал как можно дальше от Ормуза. Ферренс опасался, что Ахмад прикажет поднять в воздух истребители-перехватчики, чтобы заполучить вожделенного блондинчика. В том, что касалось прекрасного Алверта, Ахмад был ничуть не меньшим психом, чем Ферренс, так что вполне мог устроить воздушный перехват. Молтон в который раз думал о том, что у Алверта была поистине фантастическая способность превращать трезвомыслящих, взрослых мужчин в клинических идиотов. Да Молтон и сам едва не стал идиотом в тот проклятый вечер, когда потащил избитого Джеймсом Алверта в ванную. Он вспомнил изящное, трепетное тело в своих руках… Нет, хватит! Молтон стукнул кулаком по столу. Не вспоминать. Не думать. Ни в коем случае. Молтон ощутил, что у него при воспоминании о прикосновении к Алверту начался стояк, и выругался.

Тайну Артура Алверта / Алексея Вершинина разгадать удалось, но Джеймс приказал не сообщать об этом самому Алверту. Молтон не возражал. Кто знает, как повел бы себя больной на голову красавчик, узнав, что его личность раскрыта. Алверт вполне мог схватиться за пистолет или угостить Джеймса ядом. И Джеймс был прав еще в одном: не говорить Алверту о том, что случилось с обожаемым им Алтухиным. Если Алверт поймет, чьих это рук дело, то о последствиях лучше было не задумываться.

Молтон с горечью подумал, что войну с Крейгом можно было выиграть. А вот война с правдой была уже проиграна. И на этой войне можно было только погибнуть.