Артур понимал, что пока не в силах что-либо изменить. Он должен был оставаться с Ферренсом и незаметно для себя примирился с этим. Чтобы не рухнуть в черную яму депрессии, Артур налегал на учебу. При этом в университете он стал держаться еще более отчужденно от остальных, и ему было плевать, что за глаза его называли надменной шлюхой. Зато у Ферренса теперь было меньше поводов для ревности. Что касается светских мероприятий, то Артур вообще готов был отказаться от них. Артуру регулярно поступали приглашения на приемы, обеды, званые вечера и вечеринки, но он знал, что там не упустят случая дать ему понять, что он – лишь подстилка Ферренса. Конечно, это делалось ненавязчиво, умно, даже изысканно. Но Артур быстро научился отвечать так же завуалированно и колко. В целом же отношение к нему в светских кругах было нейтрально-доброжелательным. Артур понимал, что представляет интерес и как по определению скандальная личность, и как почтовый ящик для передачи Ферренсу посланий и просьб, а также ответов от Ферренса. Эту функцию он выполнял исправно, но старался быть именно почтовым ящиком, не более. Конечно, юноша замечал, что за ним внимательно следят: с кем он общается, кому улыбается, а кого избегает. Из всего этого делались выводы и строились предположения насчет того, к кому Ферренс благоволит, а к кто у него в немилости. Артура не радовало то, что его воспринимают как “индикатор Ферренса”. Ему было бы гораздо удобнее не появляться на светских сборищах, но Джеймс в этом вопросе был совершенно уперт: он желал, чтобы Артура воспринимали как его полноправного партнера. Артуру не хотелось отравлять жизнь Джеймсу своим упрямством, по крайней мере сейчас.
После феерической поездки в Рим на него несколько раз пытался выйти принц Ахмад, но Артур упорно сбрасывал его звонки. Принц пытался действовать через стареющих герцогинь, но Артур, принимая от них записки принца, отдавал их Джеймсу, даже не читая. Так же он поступал с электронными письмами Ахмада.
Вообще-то Ахмад Артуру был симпатичен. Но юноша знал, что одно упоминание имени Ахмада действует на Джеймса как красная тряпка на быка. А главное, он боялся за Энди. Да, Артур сам подтолкнул Энди к тому, чтобы тот стал наложником Ахмада, и знал, что это был единственный способ вывести Энди из-под смертельного удара и Сети, и Антисети. Но теперь его терзала ревность.
Энди стал первым и единственным, кто поколебал уверенность Артура в собственной власти над мужчинами. Артур привык, что его добивались, за ним ухаживали, им восхищались, чуть ли не носили на руках. С Энди все было иначе. Артуру самому пришлось его добиваться, ходить за ним по пятам, а потом… Потом самому отправить парня, которого он получил с таким трудом, в постель к Ахмаду. И он ловил себя на мысли, что не сможет спокойно общаться с Ахмадом. Потому что рядом будет незримо присутствовать Энди. Его Энди! Который должен быть рядом с ним, который должен вывести его из лабиринта тьмы и смерти.
И теперь… теперь Артур был уверен: с Энди случилась беда. Он уверял себя, что это просто больные фантазии, что всё в порядке, но не находил себе места от тревоги.
- Энди, – шептал он, зарываясь в мокрую от слез подушку. – Энди, что с тобой?
У него возникла безумная мысль все-таки встретиться с Ахмадом и попытаться выведать что-то о судьбе Энди. Но Артур находился под бдительным присмотром охраны. Возможно, с Томпсоном удалось бы договориться, тот ведь скрыл от Молтона и Ферренса исчезновение Артура из римской церкви. Но прикрывать встречу Артура с Ахмадом Томпсон точно не стал бы, в этом случае он мог лишиться головы – в прямом смысле. А если бы Артур все-таки встретился с Ахмадом, то как бы аккуратно он ни наводил разговор на Энди, принц вполне мог догадаться, что это не праздный интерес к бывшему сокурснику. И тогда гарем Ахмада из убежища для Энди превратился бы в западню.
- Энди, Энди, – шептал Артур. – Энди, что же мне делать?..
Люцерн (Швейцария), декабрь 2013 года
Али сидел в мягком кресле приемного покоя элитной клиники CliniquePlus в пригороде Люцерна. Из огромного окна открывался великолепный вид на озеро, но верный помощник принца Ахмада оставался равнодушен к красотам Швейцарии. Уже несколько дней он находился в клинике, куда поместили любимого наложника его высочества. Шесть раз в сутки Али отправлял принцу отчеты о состоянии здоровья Энди.
Несмотря на мрачные прогнозы ормузских медиков, Энди не скончался в самолете по пути в Швейцарию. Правда, в клинику его доставили практически на грани смерти. Швейцарские медики после первичных анализов заявили, что шансов выжить у парня нет. Однако у Энди, похоже, было другое мнение. То ли возымел действие профессионализм медиков, то ли что-то еще, но организм Энди неожиданно стал демонстрировать положительную динамику. Уже на третий день после доставки в клинику Энди вышел из комы, и его отключили от искусственной вентиляции легких. Медики были крайне осторожны в прогнозах. У них это был первый случай, когда пациент со столь тяжелой формой отравления не только выжил, но и стремительно поправлялся. Кто знает, не последует ли за этим непонятным улучшением столь же стремительное ухудшение?
Обо всем этом Али исправно докладывал принцу. Не стал он докладывать лишь об одном разговоре с главным лечащим врачом.
- Прогнозов на скорое выздоровление я давать не буду, – сказал пожилой медик. – Мы и раньше имели дело со случаями отравления подобным ядом. “Слезы шайтана”! Да, тот, кто придумал такое название, несомненно, был любителем черного юмора. В нашей клинике были пятеро пациентов с таким отравлением. Только троих мы смогли спасти, но и то потому, что дозы яда, принятые ими, были незначительными. Этот же русский принял очень большую дозу яда. И поразительно, что он не скончался сразу же, да еще выдержал перелет в Швейцарию!
- На все воля аллаха! – воздел руки Али.
- Бесспорно, – политкорректно согласился медик. – Но мы провели сравнительный анализ случая мсье Алтухина и предыдущих случаев, с которыми мы сталкивались. Выяснилась интересная деталь. Все предыдущие пациенты были мусульманами и вообще не употребляли спиртного. Мсье Алтухин мусульманином, как известно, не является и в его крови мы обнаружили крайне высокое содержание алкоголя.
Глаза Али сузились. Он вспомнил, что Энди стало плохо именно на пикнике, на месте проведения которого была обнаружена пустая литровая бутылка виски. И еще одна початая, причем хорошо початая.
- Можно утверждать, что непосредственно перед отравлением мсье Алтухин принял в общей сложности около четырехсот граммов крепкого алкогольного напитка. Или даже больше. Можно осторожно предположить, что именно алкоголь оказался нейтрализатором яда. То есть спас мсье Алтухину жизнь. Конечно, пока еще рано делать выводы, требуется провести ряд серьезных исследований. Возможно, мы нашли способ борьбы со “слезами шайтана”.
- Когда он выздоровеет окончательно? – спросил Али, оставляя без комментариев рассуждения медика о выпивке как способе смыть «слезы шайтана».
- Повторюсь, никаких прогнозов. Он по-прежнему в тяжелом состоянии. Можно утверждать лишь одно: критическая фаза пройдена. На данный момент.
А Энди, лежавший в реанимационном отделении, пока был не в состоянии даже пошевелиться. Невероятная слабость сковала его тело. Но теперь он видел свет. Он так долго пробыл во тьме! Во тьме, где он звал Лешку. Звал отчаянно, безнадежно, потому что там, в этой непроглядной тьме понял, что только Лешка может его спасти. И Лешка услышал. Энди помнил, словно это было наяву, как Лешка появился рядом, взял его за руку и повел за собой… Они шли долго, очень долго сквозь ледяной космический мрак – тот самый мрак, который Энди так часто видел в лешкиных глазах. И, наконец, впереди забрезжил рассвет, а потом вокруг взорвался яркий свет, ослепивший Энди… «Ты вышел, – услышал он лешкин голос. – А я не могу. Обязательно возвращайся, только ты сможешь вывести меня!» Энди хотел что-то сказать, но свет становился все ярче и ярче, он уже не видел Лешку и тут…
