А случай упорно не представлялся. О том, чтобы звонить прямо из машины, не могло быть и речи. Они промчались по трассе, соединяющей Эль-Касабу с Эль-Ормузом, вынырнув из мира пустыни в мир сверкающих на солнце небоскребов. Прохожих на улицах Эль-Ормуза почти не было, учитывая, что жара на солнце достигала 45 градусов (и это в ноябре!). Арман трещал всю дорогу, то и дело задавая Энди вопросы: где тот жил раньше, как попал из России в Англию, как оказался в гареме… Энди уже много раз отвечал на все эти вопросы, которые ему задавали скучающие парни в гареме, и ему казалось, что Арман таким нехитрым приемом пытается подловить его на чем-нибудь. Похоже, этот красавчик с невинным личиком был прирожденным стукачом и провокатором. Энди мысленно пожелал милашке-французу обожраться тухлой рыбой или мясом бешеного верблюда. «Эх, Лешку бы сюда вызвать, он умеет с такими одной пулей разбираться», – мелькнула шальная мысль. Проехав через деловые фешенебельные кварталы, они вышли из автомобиля у Старого города – древней части Эль-Ормуза. Старый город был обнесен каменной стеной, за которой скрывался лабиринт узеньких улочек, где было полно лавчонок, торгующих всякой всячиной: от традиционной арабской и персидской одежды до поддельных швейцарских часов, а также арабских, персидских, индийских и, само собой, китайских кафешек и ресторанчиков. Энди, Арман и их охранники двинулись пешком, стараясь держаться в тени. При этом парни надели широкополые шляпы, которыми их снабдила охрана (ну а как же, вдруг драгоценные личика наложников обгорят на солнце!) и огромные солнцезащитные очки. Само собой, еще перед выездом в город прислуга натерла Энди и Армана противозагарными кремами, да еще снабдила тонкими шелковыми перчатками, чтобы – упаси аллах – нежные руки наложников не потемнели на солнце сильнее положенного. Энди, одетый в свободную, светло-красную шелковую рубашку и узкие светло-коричневые джинсы, мягкие темно-коричневые туфли и такого же цвета перчатки, даже еще в шляпе, размером с аэроплан, считал, что выглядит как законченный педик, которого полиция должна немедленно арестовать как нарушителя местных строгих нравов. Так же, по его мнению, выглядел и Арман, увешанный цепочками и с рубиновыми серьгами в ушах. Энди не преминул сообщить об этом Арману, на что тот беззаботно ответил, что в Ормузе в публичных местах главное – прикрывать плечи и ни в коем случае не появляться в шортах. Все остальное разрешено. Даже серьги в мужских ушах. Местным женщинам тут приходится тяжело, да. На улице им можно появляться только в чадре. Обязательное ношение паранджи, по счастью, отменили лет десять назад, как и появление на улице только в сопровождении мужа или ближайшего родственника. Что касается европейских женщин, то они могли здесь ходить даже с непокрытыми головами, но ни в коем случае не в откровенных нарядах. На вопрос Энди, а какие наряды в Ормузе не считаются откровенными, Арман хмыкнул: «Такие, как у нас. Считай, что мы здесь – европейские женщины». Энди обратил внимание, что туристов на улицах было совсем немного, и вспомнил слова Али, что Ормуз – очень закрытая страна, попасть в которую весьма сложно. «Прям Северная Корея, хорошо хоть великого вождя тут нет», – подумал Энди. Впрочем, европейцы на улицах встречались: это были преимущественно сотрудники западных компаний, работающие в Ормузе. Они дошли до самого центра Старого города, где располагался древний дворец эмиров, ныне стоявший пустым. Здесь планировалось разместить национальный музей, однако этому мешали какие-то разногласия в ормузской королевской семье, объяснил Арман. Старый дворец не произвел на Энди никакого впечатления. Такой же, как новые дворцы, просто поменьше и гораздо старее. Энди заявил, что хочет пройтись по магазинчикам, прикупить себе «что-нибудь». Он надеялся, что сумеет оторваться от Армана и охраны. Но не тут-то было. От него не отходили ни на шаг, а вдобавок на него наседали торговцы, пытавшиеся впарить Энди какие-то тряпки, кальяны, чайники, отчего парень в конце концов просто озверел. Тогда он заявил, что проголодался. Старший охранник тут же сообщил, что рядом есть «проверенный» ресторанчик. Это оказалось заведение в арабском стиле, с коврами, низкими диванами с подушками и такими же низкими столами. Энди, само собой, тут же направился в туалет «помыть руки и все такое», но туалет оказался помещением с открытым дверным проемом. «Они охренели? А если баба войдет?» – подумал Энди. У дверного проема встал охранник. Энди, матюкнувшись про себя, расстегнул ширинку, вытащил свое достоинство. Охранник отвернулся, и Энди испытал сильное искушение направить струю прямо ему в задницу. В общем, и здесь надежда сделать телефонный звонок пошла прахом. Обед был вкусным, но Энди встал из-за стола в отвратительном настроении. От досады ему хотелось нажраться. Например, хлебнуть вискаря (ага, размечтался, в центре столицы арабской страны!). Наконец, они отправились в квартал развлекательных заведений и торговых центров. Арман сообщил, что в Эль-Ормузе, где действуют строгие законы шариата, существует весьма бурная ночная жизнь. Есть даже стрип-клубы, хотя официально они, конечно, так не называются и местным жителям туда просто так не попасть, требуется особое разрешение («От всех четырех жен, что ли?» – со злостью подумал Энди). А вот иностранцам – пожалуйста. Гей-клубов, само собой, официально тоже нет. Но есть клубы, где мужчины собираются именно для этого. Кстати, наложникам в ночных клубах бывать тоже не возбраняется. Но опять же, под строгим присмотром охраны. Энди старательно усваивал эту информацию. Любая инфа может пригодиться – так учил его Лешка. А Лешка в вопросах сбора инфы был для Энди непререкаемым авторитетом. Наконец, они оказались в торговом центре. Тут были бутики знаменитых марок: Tiffany&Co, Cartier, Bvlgari, Boucheron, Guci, Prada, Dolce & Gabbana, Giorgio Armani и прочая, прочая, прочая. Энди заметил жадный блеск в глазах Армана и понял: долгожданный момент настал. Пока Арман завис среди тряпок в Armani (ну да, а где ж еще Арману зависать как не в Armani), Энди отправился в D&G, где с брезгливо-высокомерным видом принялся перебирать шмотье, игнорируя прилипшего к нему продавца. Поморщившись, точно его стошнило, Энди осведомился, где здесь туалет, куда тут же и направился в надежде, что охрана не потащится за ним до самой кабинки. В просторном, отделанном мрамором туалете никого не было. Охрана вслед за Энди в туалет не вошла, и парень ракетой влетел в дальнюю кабинку, заперся и нажал на заветный вызов, благо телефон он тайком включил, как только они въехали в Эль-Ормуз. Сначала была тишина, потом потянулись долгие, далекие гудки. Блядство, а если Лешка не может говорить? Тогда sms. Вацап. Или короткое письмо на e-mail. Нет, Лешка ответил! Он ответил!!!!
- Лешка! – Энди заговорил страшным шепотом, стоя в кабинке туалета, задом к двери, прикрывая рукой телефонную трубку и склонившись над унитазом. – Ты жив?
- Да… – донеслось из трубки растерянно-радостное.
- Я читал про тебя в новостях! – продолжал шептать Энди. – Ты как?
- Энди, ерунда! Просто царапина. Ты-то как? Что не звонил?
- Лешка, скажи, что ты в порядке!
- Да в порядке я, в порядке! Уже только что не пляшу вприсядку! Ты-то куда пропал? Я с ума тут сходил, не знал, что с тобой!
- Лешка, да тут жопа! Ну, жопа в смысле, что звонить нельзя. В этом ебучем дворце вся связь прослушивается, инет мониторится. Только если в город выбраться, можно позвонить. У меня тот телефон засекли, жучок в него впихнули, пришлось новый покупать, и симку тоже! Короче, я сейчас в городе, в Дольче с Габаной, от охраны ушел в сортир, сижу, считай, на толчке, тебе звоню!
- Энди, я люблю тебя!
- Леш, а я тебя! Только тебя! Понял?
- Ты… с Ахмадом?
- Да, бля, конечно… Тут же гарем, такой пидовник, что тебе и не снилось.
- Ну, представляю, – в голосе Лешки зазвучала язвительность.
- Леш, ну я ж все равно только тебя люблю! Мне все эти жопы до хЕра, а хЕры до жопы! Я только твой!
