Он увидел, как его люди, расталкивая собравшихся, принялись энергично пробираться к мальчишке. Возникла потасовка. Брыкающегося, отчаянно визжащего и кусающегося мальчишку скрутили и уволокли прочь. Его пытались отбить подонки, собравшиеся в мерзком клубе, особое упорство проявил Шолль – компаньон ублюдка, что дал порошка мальчику. К счастью, его быстро вырубили. Мальчика увезли еще до приезда полиции, которая должна была появиться с минуты на минуту.

Больше всего Джеймсу хотелось, чтобы Артура привезли к нему. Только с ним черноглазый ангел был бы в безопасности. Джеймс устало потер виски. Да, он сошел с ума, но пока не стал безумным окончательно. Он снова набрал номер на мобильнике:

- Как он себя чувствует?

- Алверт? Ничего страшного. К утру все пройдет, мсье, я уверен.

- Он агрессивен?

- Уже нет. Она пока вообще не понимает, что происходит. Что-то лепечет на непонятном языке. То смеется, то начинает плакать… Но это обычное дело, поверьте, мсье, я на такое насмотрелся, когда работал в полиции. Это быстро пройдет.

- Доставьте его в номер отеля. Проследите, чтобы ночью к нему никто не входил. Поставьте охрану. Может быть, все же нужна помощь медиков?

- Уверен, мсье, что нет.

- Хорошо.

Джеймс подошел к окну и долго смотрел на сверкавший миллионами огней ночной Париж. Артур Алверт оказался похотливой шлюхой. Собственно, об этом говорил Молтон в первом же своем докладе. Но одно дело просто знать, а совсем другое – видеть самому. Джеймс криво усмехнулся. Да, ему было больно. Но он не был разочарован. Он хотел спасти мальчика из грязного мира, в котором тот жил. Но мог ли Джеймс дать ему что-нибудь взамен? У Джеймса была лишь видимость жизни. Но он знал, что вернуть его к жизни может лишь этот мальчик. А для этого он должен вырвать мальчика из грязи и тьмы, в которой тот погибал. И он сделает это.

====== ГЛАВА 4. ЮНОША С ПЕРЧАТКОЙ ======

Париж, октябрь 2012 года

Утром в столовой отеля Артур, бледный и потрепанный, встретил Гюнтера, уныло поедавшего безвкусные сосиски. Немец изумленно и почему-то испуганно воззрился на мальчика.

- Ты здесь? С тобой все в порядке? – спросил он, боязливо оглянувшись.

- Да, – сказал Артур, наливая себе кофе из видавшего виды кофейника и беря круассан. – А почему я должен быть не в порядке?

- Ты что, ничего не помнишь?

- Помню, что танцевал как безумный… А потом… как в отеле оказался – уже не помню. Разве не вы с Дитером меня сюда привели?

Гюнтер состроил непередаваемую гримасу. Его лицо было серым и помятым.

- И порошок не помнишь? – спросил он подозрительно.

- Порошок? Нн-ет…

- Дитер угостил тебя, – мрачно сказал Гюнтер, понизив голос. – После этого ты ушел в отрыв, вскочил на платформу и стал отплясывать как стриптизер. Народ в клубе просто охренел. Я думал, тебя оттрахают прямо там! А потом… какие-то типы увели Дитера. Я думал, полиция. Потом эти же парни уволокли тебя, совершенно невменяемого.

- Ничего такого не помню, – растерянно сказал Артур. – Что за парни?

- А я откуда знаю? Но они приволокли тебя в отель. Больше некому.

- Откуда они узнали, в каком отеле я живу? – с тревогой спросил Артур.

- Говорю тебе, не знаю. И кто они, тоже не знаю. Но это точно не полиция. Когда тебя уволокли, я добрался до отеля, принялся стучаться к тебе. Но тут хрен знает откуда появились двое из тех, что уволокли тебя и Дитера, и велели мне к тебе не приближаться, иначе…

- Иначе что?

- Дитер явился под утро, – хмуро произнес парень, как будто не слыша вопроса. – Морда вся в кровоподтеках. Говорит, ему эти ребята крепко наваляли и велели мотать из Парижа немедленно, иначе сдадут его полиции. И, главное, как и мне, велели к тебе даже не подходить. Ну, Дитер и свалил, не дожидаясь новых неприятностей.

Артур молчал, пытаясь осмыслить происшедшее. Кому понадобилось проявлять о нем такую заботу? Догадки были, но он предпочел бы ошибиться.

- Короче, я тоже решил свалить, – сказал Гюнтер, видя, что юноша молчит. – С тобой классно трахаться, красавчик, у меня от одного твоего вида встает, даже сейчас, когда мне хреново. Но скажу честно, парень: я боюсь. С тобой опасно. Так что извини.

Артур молча пожал Гюнтеру руку. Тот ушел, бросив на Артура взгляд, похотливый и боязливый одновременно. Мальчик доел завтрак, возвратился в номер и еще час занимался тем, что приводил в порядок лицо: бритвой, масками, сыворотками, кремами. Ему казалось, что он выглядит ужасно, что нежный румянец на щеках поблек, а под глазами залегли тени. Артур пристально разглядывал себя в мутноватое зеркало, страшась увидеть морщинки на гладкой и упругой коже, которую он так холил и лелеял. К счастью, никаких признаков морщин не было, а усталость на лице даже придавала ему некоторый шарм. Артур слегка припудрился, подкрасил ресницы, подчернил ухоженные брови и чуть-чуть накрасил губки. Теперь он выглядел вполне прилично. Он с особым тщанием повязал шелковый шарфик, памятуя о том, что находится не где-нибудь, а в Париже. Из глубин памяти всплыли воспоминания о времени, проведенном в этом городе… Но Артур отогнал воспоминания. Слишком много зловещих призраков таилось в них. Ему хватало тревожных мыслей о настоящем. Он не понимал, что именно произошло в клубе, кто доставил его в отель и напугал парней из Дортмунда. Но пытался не поддаваться страхам. В конце концов, он примчался в Париж именно для того, чтобы сбежать от страхов. Надо прогуляться, развеяться.

Артур всегда незаметно проверял, не следит ли кто-нибудь за ним. Это была давняя привычка. Именно так он заметил за собой слежку людей Ферренса в Лондоне. Но сейчас он не хотел думать об этом. Если кто-то и следит, то пусть следит. Он не вернется в прошлое, что бы с ним ни делали. Мальчик не спеша побрел по городу, который он так любил и где ему посчастливилось жить… еще в прошлой жизни, казавшейся теперь чужой. Он любовался осенними облаками, стремительно летевшими над городом и несшими на своих крыльях спокойствие и надежду. Надежду на то, что тяжелая тьма осталась в прошлом, и впереди у него еще будут светлые дни. Солнце то скрывалось за облаками, то вновь проливало лучи на окутанный осенней дымкой город, и Артуру казалось, что встреча с Ферренсом была лишь облаком, стремительно пронесшимся по небу и растаявшим вдали. Да и загадочные ночные события были чем-то несущественным.

Ветер гнал листву по бульварам, Сена неспешно катила серые воды под изящными мостами, а мальчик бродил, бродил по городу… Наконец, он добрался до Лувра. Почему-то ему захотелось снова увидеть «Юношу с перчаткой» Тициана. Он давно влюбился в эту картину. Лицо темноглазого молодого человека на этом полотне было полно невыразимого спокойствия, умиротворения, достоинства и внутренней тишины. Это было именно то, чего Артуру не хватало. О, конечно, он тоже знал спокойствие, но под этим спокойствием, в глубинах сердца, всегда царила тьма, полная холодной тревоги и мучительных страхов, готовых в любой момент заполнить сознание.

Артур долго стоял перед картиной – час или два, и темные воды неизъяснимого безмолвия вливались в его сердце. Он сам себя не понимал. Неужели он вчерашний, целый день протрахавшийся в постели с двумя похотливыми самцами, а затем устроивший феерический стриптиз в ночном клубе, и он сегодняшний, замерший перед полотном Тициана, неужели эти два человека, между которыми нет ничего общего, были им? Если так, то он точно шизофреник, страдающий раздвоением личности.

Артур смотрел и смотрел на “Юношу с перчаткой”, погружаясь в темное безмолвие пространства на полотне, и не верил самому себе.

А потом побрел по другим залам, но смотрел на картины уже не так внимательно. Тициан, «Юноша с перчаткой». Именно ради него, ради спокойствия и отрешенности, он и пришел в Лувр. Все остальное было сейчас не так важно.

Выйдя из музея, мальчик пересек двор Лувра, полный галдящих туристов, и направился в парк Тюильри с его горьким запахом осенней листвы. Он чувствовал себя одиноким, но счастливым. Артур понимал, что это упоение одиночеством мимолетно. Ну и что? Вечером он опять пойдет в какой-нибудь клуб, где наверняка приглянется симпатичным французам. Будет совсем неплохо найти новое приключение. Не проводить же парижские ночи в полном воздержании!