Эхо тяжелых шагов раздавалось в коридоре третьего – королевского – этажа. В такт им вздрагивали тени, ползущие вдоль стен следом за высокой мощной фигурой его высочества.

Этажом ниже даже за толстой кладкой ощущалось движение, жизнь, казалось, слышны девичьи голоса. Или, может, он просто напридумывал себе чего–то не того? Здесь, в крыле наследника престола, было безлюдно. Так решил сам Эдмунд.

Ранее по этому коридору сновали слуги, пажи, привратники, служанки, отпрыски благородных семейств, которые в будущем должны были стать ближайшими соратниками нового короля… Так длилось ровно до того момента, как принц начал понимать, как они на него смотрят. Со смесью жалости и отвращения.

Теперь в крыле наследника престола жилыми были лишь две комнаты – его и Сига. Сигурд – единственный, кого он подпускал к себе, даже пытался приоткрыть душу. Не всегда получалось, но Эдмунд пытался. Но даже Сиг не видел лица его высочества.

Когда–то Эдмунд хотел прогнать и его. Еще тогда, когда принцу было десять, а Сигурду – около семи. Но ежедневно, открывая дверь, чтобы выйти к завтраку, принц встречался нос к носу с сыном первого советника.

– Почему ты здесь? Я велел тебе ступать вон! – не выдержал Эд однажды. – Я велю тебя пороть… розгами…

– Если я уйду, ты останешься совсем один. А людям нельзя оставаться в одиночестве.

Эдмунд улыбнулся, вспомнив, с какой серьезностью и чистотой на него смотрел семилетний мальчик. Только спустя годы он осознал, как много в тот день сделал для него единственный друг. Он не позволил ему провалиться во тьму одиночества и отчаянья, замкнуться в себе.

Неровный росчерк слишком яркого света, падавший из двери его покоев в коридор, заставил принца остановиться. Он точно знал, что дверь в его комнаты должна быть затворена. Об этом знали все обитатели замка, его слуги, Сигурд… даже королевская чета, которая редко посещала наследника. Мать чаще, отец – никогда.

Эдмунд нахмурился, приблизился ко входу в покои и толкнул дверь. В левой руке мгновенно сформировался огненный шар. И принц сцепил зубы, молясь богам, чтобы дар его не подвел. В чем–то отец был прав – Эдмунд гораздо лучше знал цену короны, даже если она еще не на твоей голове.

В нос ударил сладкий, немного едкий запах женского парфюма. Эдмунду никогда не нравились такие сладкие ароматы. Они казались ему слишком ненастоящими. А в его жизни и без того хватало иллюзий.

Эдмунд быстро, даже как–то нервно пересек гостиную, распахнул дверь в спальню и просто застыл на пороге. И только теперь стиснул кулак, словно раздавив огненный шар.

По покоям пополз противный запах паленой шерсти.

Опять! Опять… Демоны бы их всех побрали.

Подобным принца уже было не удивить, но даже он не ожидал, что претендентки на его руку и корону начнут действовать так рано.

На его кровати, смяв покрывала, лежала девица. Темноволосая пышногрудая девушка. Она едва прикрыла пухлые прелести куском полупрозрачной ткани. Тонкие юбки задрались так, что ноги принц мог оценить вплоть до места, откуда они растут. Леди… Какая из нее леди? Шлюха! Да служительницы богини наслаждения не столь распущенны. И лица они не прячут за масками из белил и красок.

– Мой принц… – выдохнула девица, призывно глядя на его высочество, и Эдмунд едва сдержался, чтобы не передернуть плечами, сбрасывая этот липкий взгляд. – Я вас ждала.

Ну, понятно, что не божественного благословения. Принц еще раз молча осмотрел ее и поморщился. Даже не пытаясь спрятать отвращение, фыркнул.

– Вы перепутали покои наследника с борделем? – решил полюбопытствовать Эд, скрестив руки на груди. И девица вздрогнула, словно от пощечины.

– Я… я… я… – она села, прикрыв рукой грудь. Ее взгляд лихорадочно заметался по комнате. – Я решила не откладывать до завтра и выполнить задание, поставленное леди Сильвией.

– Это какое?

– Сюрприз для вас! – облизав губы, ответила девушка.

– Отлично! И где же ваш сюрприз? – спросил Эдмунд, отойдя подальше и упав в кресло.

Девица снова растерялась.

– Ну как же… я…

– Вы его забыли в своих покоях, – процедил принц, чувствуя, что снова вскипает. – Вы сейчас встанете и отправитесь в свои комнаты. И более и порога этих покоев не переступите. А лучше даже в этом крыле не появляйтесь. Если в вашу голову как–нибудь однажды придут еще столь же гениальные идеи, – собирайте вещи сразу и не тратьте мое время зря.

– Я…

– Ясно я сказал? – рявкнул принц так, что задрожало пламя на фитилях свечей, а девица буквально вскочила с кровати. Пошатнулась, потеряв равновесие, но Эд даже не подумал ее поддержать. Благо устояла сама.

– С вашего… – начала девица, пытаясь присесть в реверансе в тех лоскутках, что на ней были надеты. Вызывая при этом у его высочества только брезгливую гримасу вместо желаемой страсти.

Милена совершенно не могла понять, что сделала не так. Ранее ею так не пренебрегали. У нее было достаточно кавалеров, и все они смотрели на нее с жадностью, с желанием, с обожанием, но уж точно не как на… грязь. Милена прекрасно знала, что нравится мужчинам. И искренне полагала, что победа на этом отборе упадет ей в руки спелым яблоком, стоит только предложить принцу немного больше, чем предложила бы любая другая из ее конкуренток.

– Прошу прощения! – выдавила она, глотая подступившие слезы.

И леди Милена, в который раз за вечер, обрадовалась безлюдности коридоров в крыле его высочества.

Эдмунд приблизился к смятой постели и двумя пальцами, брезгливо морщась, поднял лоскут оброненной брюнеткой ткани. Нос жгло от приторного запаха ее благовоний. И сама постель казалась грязной.

Эдмунд позвонил в колокольчик, что всегда дожидался его на тумбе у кровати, и на пороге почти сразу появился слуга.

– Постель сменить. Комнаты проветрить, – скомандовал он, бросив на кровать ошметок одежд конкурсантки. – Все лишнее – выбросить.

Тут же развернулся и вышел из собственных покоев, накинув на плечи плащ для верховых прогулок.

Ему нужен был воздух, свобода…

Ему нужно было побыть одному.

Роксана

– Я думала, ты уже не придешь! – Фиона с радостью встретила меня на первом этаже, как и было написано в записке, полученной мною час назад, и потянула куда–то в сторону. – Смотри, какое чудесное место я нашла!

Девушка толкнула дверь, и в тусклом свете негаснущего огня взору явилось просторное помещение, в центре которого расположился огромный бассейн, заполненный пенной водой. От нее по высоким стенам из белого мрамора разбегались искрящиеся блики. В носу мгновенно засвербило от запаха эфирных масел и ароматной соли. На небольших стойках вдоль стен были аккуратно разложены белоснежные полотенца.

– Это королевская гостевая купальня! Слева можно оставить одежду, – Фиона принялась стягивать с себя платье, оставаясь в одном нижнем белье. – И про нее не знает ни одна из участниц отбора! Мне по секрету рассказала про это место одна из служанок. Идем!

Купель достаточно большая для того, чтобы избежать телесных контактов. Да и расслабиться после сегодняшнего дня не помешает. Кто знает, может это мой последний день на отборе? Немного помедлив, я последовала примеру Фионы. Стянула перчатки и платье, положила их в шкафчик, а затем подошла к каменным ступеням. Теплая вода приняла мое разгоряченное тело нежно и ласково.

– О боги! – пробормотала я и принялась тереть лицо пеной, избавляясь от следов косметики. – Я ждала этого момента весь день!

– Мне сказали, что здешняя вода добавляет сил и красоты! – Фиона подвинулась чуть ближе, а затем едва слышно зашептала. – Где ты пропадала весь день? Тебе сильно досталось от леди Сильвы?

На ее лице отразился неподдельный испуг. Светлые брови сперва озабоченно сошлись на переносице, потом взлетели вверх, а глаза широко распахнулись.

– Я не в храме Всех Богов, как бы этого ни хотелось Милене, – я усмехнулась, но все же отодвинулась в сторону. На всякий случай. – В наказание леди Сильва заперла меня в комнате и велела учить к завтрашнему вечеру свод правил дворца, чем я и занималась полдня… Обычное дело! Мать придумывала наказания и похлеще! Так что там было после моего ухода? Милена упивалась своей победой?