Я никогда не стеснялась задавать интересующие меня вопросы, если что-то было непонятно. К тому же коллектив у нас подобрался на редкость дружный и отзывчивый, поэтому целители с удовольствием и максимально доходчиво посвящали меня во все тонкости своей работы. Причём и тогда, когда работали с магическими потоками и когда использовали классический безмагический метод.

На то, чтобы видеть ауру человека и его энергетические каналы, моего куцего дара хватало, но уже впритык. Ни о каких заклинаниях и речи быть не могло. Единственное, что я ещё умела — это поглощать содержащуюся в амулетах-накопителях магическую энергию. Но вот только шла она не на увеличение резерва, а лишь кратковременно усиливало мою скорость реакции и выносливость.

Иногда это было необходимо.

Так что нужными знаниями, навыками и практическим опытом я обладала. Решимость моя не подлежала сомнению тоже. Поэтому, как только заявление на увольнение было подписано ректором, не прошло и часа, как я уже ставила свою роспись на контракте в городском пункте набора рекрутов-контрактников.

В условиях образования аномальной безмагической зоны в местах боевых действий, добровольцы умеющие работать в таких условиях ценились на вес золота! И платили им тоже, кстати, весьма неплохо. Это явилось весьма приятной неожиданностью, лишний раз утвердив меня в правильности принятого решения.

Так что, когда на фронт отправился очередной эшелон, я уже была в числе его пассажиров. И сердце моё радостно билось в предвкушении скорой встречи с Максимилианом, которого я не видела уже больше двух месяцев. Ожидание грядущего свидания окрыляло. Ещё совсем чуть-чуть.

Порталы уже не были надёжны, так что добираться ими непосредственно до расположения армии больше не представлялось возможным. Поэтому вновь, как когда-то в давние времена, для связи с фронтом стала использоваться старая железная дорога: по ней отправляя эшелоны снабжения туда и госпитальные поезда обратно.

Здесь-то я и познакомилась с Тильдой Крафт — неунывающей вдовой средних лет, как и я, ставшей добровольцем. Муж её погиб несколько лет назад из-за несчастного случая, дети уже выросли, а внуков пока ещё не предвиделось. Так что дома её особо ничего не держало. Всю жизнь проработав в главной городской лечебнице и обладая весьма обширными знаниями и опытом, она почти сразу, как началась война, перевелась в полевой госпиталь.

И пусть магического дара у неё не было вовсе, но и без него эта удивительная женщина прекрасно умела оказать первую помощь, обиходить больного, а то и помочь лекарю во время операции, буде возникнет такая необходимость. Плюс к этому ещё время от времени самолично моталась в столицу для сбора и комплектации необходимых медикаментов, материалов, инструментов и амулетов, не доверяя в этом деле службе тылового обеспечения.

Вялые мысли, воскрешающее перед мысленным взором самые приятные моменты прошлого текли неторопливо. А усталый, переполненный новыми впечатлениями разум медленно, но верно погружался в дрёму, под мерный перестук колёс, унося меня в мир грёз и сладких ожиданий.

Пробуждение было неожиданным и резким. Кто-то настойчиво тряс меня за плечо, приговаривая:

— Вставай, Эрин. Приехали. Надо быстро собираться и освобождать вагон. Тут уже на погрузку носилки стоят и как только вагоны заполнят, поезд двинется обратно!

— Уже приехали? — спросонья я непонимающе хлопала глазами и пыталась осознать полученную информацию. — Мы же должны были утром прибыть, а за окном ещё темень полуночная.

— Вот так вышло: пришли с опережением графика. В такое время рассусоливать не любят. Особенно, когда надо раненых и местное население эвакуировать. Прошёл слух, что линия фронта сдвинулась из-за нашего отступления. Так что того и гляди наш госпиталь на передовой окажется.

Сама женщина уже была полностью одета и вовсю готовилась к высадке: споро собирала постельное бельё, упаковывала остатки еды в сумку, при этом активно поторапливая меня.

— Эрин, поторопись, времени мало. Скоро уже мужики грузиться придут, а ты ещё в ночной рубашке тут щеголяешь.

После этих слов сон у меня как рукой сняло. Я подскочила на кровати и начала поспешно одеваться. После чего последовала примеру своей попутчицы, наскоро собрав оставшиеся вещи.

Успели мы вовремя. Стоя на станции и поёживаясь от ночной прохлады, я ни на шаг старалась не отходить от Тильды, понимая, что она тут самый надёжный проводник, без которого я просто заблужусь и потеряюсь. Сама же женщина, переговорив с несколькими мужчинами, быстро выяснила, где находятся подводы, присланные из госпиталя, на которые уже грузилось доставленное для него обеспечение.

Ухватив меня за руку, чтобы не потеряться, она куда-то поспешила, ловко лавируя в толпе и периодически бурча себе под нос что-то явно нецензурное. А дойдя до одной из повозок, уже заполненной мешками и коробами, забросила в неё наши вещи, посадила меня рядом с возницей и наказала никуда не отходить. Сама же вновь растворилась в толпе.

Вернулась Тильда только спустя полчаса и обрадовала меня новостью, что мы скоро отправляемся. Сама она собиралась ехать на другой подводе, но обещала сразу же найти меня, как только мы достигнем госпиталя и озаботиться моим размещением. Ехать предстояло недолго, всего около часа, но заснуть по дороге я так и не смогла.

Во-первых, банально боялась свалиться во сне на дорогу, а во-вторых, возница оказался довольно разговорчив, и во время пути сначала я развлекала его свежими столичными новостями, а потом он посвящал меня в последние события, произошедшие на фронте.

В общем, что называется, оба провели время с пользой. Хотя, признаться, меня последние новости слегка напугали. Судя по всему, дела наши были плохи, однако переживать по этому поводу пока ещё было рано, да и бессмысленно. Лично я ничего не могла изменить, а всё от меня зависящее собиралась исполнять со всем старанием и самоотдачей. А в остальном — на всё воля Богов!

По приезду мне пришлось немного подождать, наблюдая за тем, как споро мужчины разгружали подводу, на которой я приехала. Но вскоре пришли и за мной, пообещав отвести к месту ночлега. Предчувствуя скорый отдых, я без возражений подхватила свои вещи и отправилась следом.

Тильда шла быстро, уверенно ориентируясь в хитросплетении раскинувшегося лагеря, тихо проскальзывала между палатками и почти уже прогоревшими кострами, у которых вповалку спали солдаты. Мне оставалось только не отставать и запоминать её пояснения.

— Так, слушай внимательно: тебе места пока не нашлось. У нас тут вообще с размещением напряжёнка. Женский шатёр забит под завязку, поэтому временно поживёшь в мужском.

— То есть как это? — от удивления я даже споткнулась о чей-то брошенный рюкзак и чуть не пропахала носом землю.

На моё счастье, реакция женщины оказалась быстрее. Подхватив меня под руку, она помогла восстановить равновесие и терпеливо пояснила, увлекая меня за собой дальше:

— Да не бойся ты, там сейчас только один из лекарей живёт. Принесём тебе матрас, будете делить шатёр на двоих. Не волнуйся, места там много, занавеску повесишь, отгородишься как ширмой и будет тебе личное пространство. Насчёт соседа не беспокойся, приставать или ещё как-то докучать не будет. Не до того им сейчас, бедолагам.

Последнюю фразу она произнесла с тяжёлым вздохом и явным сочувствием в голосе и я не удержалась от вопроса:

— Почему? — но ответ меня разочаровал.

— Скоро сама всё увидишь и поймёшь. А пока располагайся, мы пришли.

С этими словами Тильда свернула к не слишком уж и большому шатру, откинула полог и затащила меня внутрь. Темно было, хоть глаз выколи! Но спустя несколько мгновений впереди затеплился небольшой огонёк — это тильда зажгла висящую на столбе масляную лампу. И это показалось таким странным по сравнению с привычными уже магическими светляками, что я даже сначала не поверила своим глазам.

— Экономим магию на всём, — хмыкнула санитарка, увидев выражение моего лица. — Скоро и ты привыкнешь.