Это был он! Он!

Я шумно выдохнула и прошептала:

– Логан…

Мой тихий голос потонул в шуме толпы. Из глаз полились слезы, размывая в неузнаваемое пятно такого знакомого человека.

Я хотела рвануть за ним! Все сомнения и душевные терзания внезапно стали такими пустыми и глупыми!

Я хотела подбежать к нему, броситься на шею! Обнять, прижаться, что было сил!

Я так скучала по нему!

Так скучала!

Но чертовы ноги вросли в пол. И я смогла лишь хрипло окликнуть его.

– Логан!

Но, чего и следовало ожидать, мужчина не услышал меня. Он уже проходил сквозь стеклянные двери.

На меня накатила тошнота и чувство дежавю.

Я стояла в аэропорту и смотрела, как Логан Грин, не оборачиваясь, шел на посадку…

*Логан*

В этом месте даже ночью воздух обжигал глотку, хотя на улице не было жарко. Я невольно вспомнил одно из старых заданий, еще из того времени, когда после армии, не видя никаких перспектив в жизни, я пошел по контракту.

В тот день воздух был таким же, сухим и горячим.

Прислонившись к стене невысокого строения, обмазанного глиной и какой-то вонючей дрянью, я огляделся. Ни единой души, как и сказал Коннор. Мы выбрали идеальное время.

Я посмотрел на Джеймса, в очередной раз по прошествии стольких лет бок о бок поражаясь тому, насколько незаметным он умел быть, если хотел.

Камрад показал мне два пальца, потом четыре и указал на «десять часов».

Я кивнул и поудобнее перехватил рукоять ножа. Сегодня все должно пройти ОЧЕНЬ тихо.

Мы двинулись в путь по узкой улочке, ступая мягко, бесшумно. Мы крались по погрузившемуся в ночную темноту поселению и практически не дышали. Джеймс, обычно буйный и очень громкий, сейчас напоминал хищника – внимательный, осторожный и смертельно опасный.

Задание было несложным. Но вот заказчик… этот парень в случае провала не просто отправит нас на тот свет. Этот парень достанет нас и на том свете. И заставит пожалеть, что мы так рано скопытились.

Остановившись возле нужного дома, я прислонился к стене и осмотрелся. Никого. Я осторожно заглянул в окно и прищурился. Судя по голосам, которые доносились до нашего слуха, в доме было два человека. Мужчины.

Присмотревшись, я сумел разглядеть за потрепанной занавеской два силуэта. Мужчины стояли в центре почти пустой комнаты и размахивали руками.

Они спорили. Это нам на руку. Горячая голова…

Больше в помещении никого не было. В том числе и той, за кем мы сюда пришли.

Я повернулся к камраду и показал ему два пальца. Джеймс хищно улыбнулся.

«И он еще меня маньяком называет».

Джеймс махнул ладонью на окно, потом на дверь и кивнул на угол. Я пригнулся и отправился обходить здание. Обойдя дом по кругу, я вернулся к камраду и покачал головой.

Окна были только здесь. Другого выхода не было.

Джеймс поиграл мышцами, оскалился и тихо, по-кошачьи проник в дом…

Мне потребовалось ровно две секунды, чтобы понять – мне там ловить больше нечего. Два коротких сильных удара – и все. Даже грохота падающего на пол тела не было.

За это я любил работать с Джеймсом. Хоть ему и нравилось все взрывать к херам собачьим, быть тихим и незаметным ему удавалось даже лучше, чем Командору.

Войдя в дом, я увидел лежащие на полу тела. Джеймс орудовал стяжкой и тихо ругался. Скользнув взглядом по одному из мужчин, я невольно поморщился. Кажется, Джеймс перестарался.

«Так, этому руку точно отрежут. Если быстро найдут».

В том, что их найдут быстро, я не сомневался. Коннор молчал, но Командор ясно дал понять – времени в обрез. И половину мы потратили, добираясь сюда.

Я двинулся вглубь дома, внимательно следя за всем, что происходило вокруг. Коридор. Три двери. Из-за одной льется слабый свет. Наверное, свеча.

До моего слуха донеслись звуки борьбы. Довольно вялой борьбы, нужно сказать. Приглушенный женский всхлип, полный боли и отчаяния, ворвался в мозг. А следом за ним я услышал грубый мужской голос. И злой смех.

Нервы обожгло. Я оскалился и начал двигаться как раз в тот момент, когда девушка закричала. Ее крики звучали приглушенно, словно кто-то зажимал ей рот. Думаю, так оно и было.

Я ринулся в дверь.

Спустя мгновение я стаскивал потного жирного говнюка с молоденькой девушки, лежащей на грязной кровати. Одним сильным ударом я вырубил подонка и повернулся к пленнице.

И замер на месте, не в силах даже вдохнуть.

Девушка всхлипывала и тихо постанывала от ужаса. Ее била крупная дрожь. Грязная одежда была разорвана. Я увидел ее грудь под лохмотьями. Длинные каштановые волосы растрепанными волнами падали на плечи. Зеленые глаза были наполнены ужасом.

«Твою мать».

Я почувствовал, как грудь наполнилась раскаленным свинцом.

«Твою мать, сука…».

И только это не позволило мне рухнуть на пол на том же месте, где я стоял.

«Твою, сука, мать…».

Я повернулся к насильнику, сел на него сверху, занес кулак и…

…Джеймс тихо рычал мне в ухо.

– Грин, твою мать, остановись.

Но я не мог. Я не мог заставить себя остановиться. Ярость застилала глаза. В груди бухало так, что гул крови оглушал.

– Остановись, Грин!

Но я не мог. Хотел бы, но не мог. И продолжал бить ублюдка. Уничтожать его. Bминать его голову в пол.

Кулаки, обтянутые митенками, не чувствовали боли, хотя я прекрасно знал, что завтра они напомнят мне о каждом ударе. Но сейчас…

Перед взглядом стояла Хоуп. Там, в коридоре, в Новом Орлеане. Она сидела на полу, перепуганная до смерти, в своем разорванном платье, с глубокими царапинами на спине. В голове сиреной зазвучал ее тихий шепот.

«Пожалуйста, дыши, еще один вдох».

Джеймс обхватил меня за запястья и с силой дернул мои руки вверх. Я потерял равновесие и едва не упал на раскрошенный череп мужчины. Он был мертв. Точно мертв.

Я дернул руки на себя. Я хотел удостовериться! Но Джеймс держал меня крепко. Он наклонился и прорычал мне в ухо:

– Нам нужно убираться. Времени нет, слышишь?

Я с трудом оторвался от говнюка, лицо которого превратилось в кашу, и повернулся к девушке. Конечно, это не Хоуп.

Медленно поднявшись на ноги, я приблизился к ней. Пленница всхлипнула и в ужасе забилась в угол. Она сжималась в комок и плакала, глядя на меня огромными от испуга зелеными глазами.

Сердце болезненно сжалось.

«Ты – не Хоуп».

Я опустился на край кровати на безопасном для нее расстоянии и осторожно протянул покрытую чужой кровью руку.

«Ты – не Хоуп».

– Мисс Мастерс, мы – от Вашего отца.

Девушка задрожала сильнее. Она тряслась так, что ее плечи бились об стены. Ее взгляд стал почти безумным, когда она посмотрела на мои руки и помотала головой.

– Пожалуйста…

Сердце конвульсивно дернулось в груди. Нервная боль пробила мышцы.

Я набрал побольше воздуха в грудь и слабо улыбнулся.

– Мисс Мастерс, все будет хорошо. Мы здесь, чтобы вернуть Вас домой.

Девушка снова помотала головой. Она с ужасом смотрела на мою окровавленную руку.

Я опять вспомнил Хоуп. Там, в гостиничном холле. Она смотрел на меня, пока я уничтожал ублюдка, который посмел напасть на нее. Тот парень, кстати, остался жив. Но Хоуп… В тот день в ее глазах был точно такой же ужас…

Я тряхнул головой и придвинулся ближе.

– Я помогу Вам.

Я выгнул брови и улыбнулся чуть шире. Девушка смотрела на меня с недоверием, но спустя пару секунд ее глаза заблестели от облегчения. Она поползла по кровати, взяла меня за руку и спустя мгновение повисла на мне. Тонкие руки обхватили мою шею.

Я осторожно поднял ее, повернулся к камраду и кивнул…

…Джеймс был впереди. Он вел нас, высматривая потенциальную угрозу. Отставая буквально на шаг, я бежал по темным улицам, неся на руках бесценную для ее отца девушку. Длинные волосы щекотали мою шею.

Нам несказанно везло. Мы не только выбрались из дома, но и прошли почти все поселение, не привлекая к себе никакого внимания. Когда деревня закончилась, Джеймс повернулся ко мне. Он убрал нож и протянул руки.