Мальчик моментально покраснел и опустил глаза, проклиная прошлого себя. И вот зачем он изливал душу сестре тогда? Знал ведь, чем это закончится! Диппер до сих пор с содроганием вспоминал, как сестра подталкивала его к девушке, а затем, громко хохоча, сбегала, надеясь успеть сфотографировать романтичную сцену признания. И каким наивным же был тогда Диппер, если всерьёз считал, что Венди ни о чём не догадывалась! С тех самых пор парень пообещал себе больше никогда не рассказывать о чувствах кому бы то ни было.
— В жизни больше не буду обсуждать с тобой подобное, — прошипел мальчик, надеясь хоть как-то утихомирить сестру. — Вот так и знай! Влюблюсь и ни за что не скажу.
— А я и сама пойму, если влюбишься в кого-нибудь, — хитро улыбнулась девушка, подмигнув брату. — А будешь скрывать это, я с тобой разговаривать не буду. Вот будешь ты страдать по своему любимому начальнику, а его фотографий я тебе не дам. Даже если у меня будет их целая коробка. И вот что ты будешь тогда делать?
— Д… Д-да я… — мальчик подскочил на месте, моментально побледнев. Совершенно забыв про то, что вокруг всё ещё есть люди, он почти прокричал:
— Дура ты! Издеваешься что ли?! Да я убить его готов… Ненавижу я его, слышишь? Бесит он меня!
Диппер быстро огляделся, внимательным взглядом окидывая тех немногих детей, что всё ещё сидели за столиками. Только убедившись, что ничего подозрительного они не заметили, он быстро выбежал из столовой под тихий смех своей сестры.
***
Тусклый бледно-голубой свет освещал шахматную доску, а на ней уже который раз оставалось всего несколько фигур. То и дело к ним тянулись чьи-то пальцы: бледные и тонкие или же длинные, облачённые в чёрные перчатки. Сегодня в комнате было даже тише, чем обычно. Только редкие несдержанные вздохи изредка доносились со стороны мальчишки. Тот был явно напряжён, но яркие голубые глаза не выдавали его волнения. Лишь его руки немного дрожали, в очередной раз поднимая фигуры в воздух.
— Итак, пятнадцать, — довольно произнёс Билл, наблюдая за кратким волнением на лице парня. Тот не умел быстро скрывать эмоций и часто выдавал своё состояние.
— Вы явно играете лучше меня, — осторожно заметил Диппер, поглубже вдыхая. Листок бумаги справа от доски уже был заполнен чёрточками, понятными только двум игрокам. И Диппер не мог не думать о том, что на его стороне этих знаков уже восемнадцать.
Билл усмехнулся и бросил на мальчика долгий, внимательный взгляд. Парень не мог сдержать охватившую его дрожь, ему показалось, что мужчина видит его насквозь. И это, если честно, было ужасно неприятное ощущение…
— Ты мне льстишь, — наконец сказал Билл, улыбнувшись. — Знаешь, я люблю комплименты, но ненавижу ложь…
Диппер вздрогнул и быстро отвёл взгляд, не решаясь посмотреть в лицо начальнику. Он знал, что всегда говорил очень сдержанно, но просто не мог лишний раз не прокрутить в голове последние слова. Только убедившись, что не произнёс ничего опасного, он смог позволить себе выдохнуть. Мальчик почти чувствовал, как вспотели его ладони от одной только мысли, что он сказал что-то не то.
Диппер был ужасно раздражён сложившейся ситуацией. Он не мог молчать, но и говорить ему нужно было очень аккуратно. Каждое его слово обдумывалось десятки раз, а затем снова подвергалось сомнениям и перепроверялось. Теперь Диппер боялся не только того, что случайно выдаст что-то важное. Он опасался сказать что-то не то и разозлить Билла, который и так делал слишком много одолжений для бесполезного мальчишки.
— А я и не лгу, — наигранно невозмутимо ответил Диппер, стараясь не поднимать взгляда. Он на мгновение задержал дыхание, прежде чем передвинуть коня в сторону. — Вы действительно чаще выигрываете. Не понимаю, почему мы продолжаем эту игру…
— Потому что это весело, — рассмеялся Сайфер под недоверчивый взгляд мальчика. — И, кстати…
Он с довольной улыбкой передвинул ладью, съедая чёрную пешку. Той не хватило всего двух клеток до другого края доски.
— Двадцать, — оповестил мальчика Билл, а затем со смехом наблюдал, как тот растерянно оглядывает доску. — О чём ты таком думал, что даже не заметил, как лишился половины фигур?
«Уж точно не о тебе», — сказал про себя мальчик, откидываясь на спинку кресла. На самом деле, Диппер и сам точно не знал, о чём задумался. Всего за пару минут его посетило столько разных мыслей, что он совсем запутался в происходящем. Его голову словно сдавливал невидимый обруч, а руки слушались очень неохотно, с трудом удерживая горячую чашку. Диппер ужасно хотел спать и не мог контролировать своё тело. Вот и сейчас вместо лица Билла он на мгновение увидел чьё-то другое, совсем незнакомое. И почему-то он быстро заморгал, поскорее отгоняя чужой образ.
— Это считается за вопрос? — сонно пробормотал Диппер, а затем заставил себя подняться и пошире открыть глаза.
Если бы только здесь не было так удобно… В кабинете Билла всегда было тепло, в отличие от других комнат в каньоне, из-за чего он часто клевал носом и почти засыпал. Диппер не замечал этого раньше, так как особенность комнаты начальника никогда не бросалась ему в глаза. Он просто привык и к этим обоям, и к мягкому креслу, и к шахматам. Они даже казались ему… нет, не родными. Просто ужасно знакомыми. Возможно, он даже сможет однажды насладиться проведённым здесь временем. Конечно, если только в комнате не будет Билла. Без него здесь явно было бы гораздо уютнее.
— Нет, не считается, — моментально ответил Билл, выдернув мальчишку из мыслей. Диппер лишь пожалел, что не воспользовался такой прекрасной возможностью немного позлить начальника. Конечно же, совсем немного. — Мой вопрос… Хм, вопрос…
Билл задумчиво оглядел мальчишку, сонливость которого исчезла моментально. И хотя шанс, что начальник решит спросить что-нибудь неожиданное, был невелик, Диппер не мог не волноваться. Он напрягся, перебирая в памяти всё, что только могло помочь ему, и не сводил взгляда со стола. Он был обязан держать себя в руках и быть готовым по крупицам собирать расплывчатый ответ. Хотя заданный вопрос всё равно привёл его в замешательство.
— Почему Диппер? — спросил мужчина, с интересом ожидая ответа.
— К-ковш?* — удивлённо переспросил мальчик, растерянно хлопая глазами. Лишь спустя несколько секунд он вдруг охнул и побледнел. — Откуда вы знаете?
— Хм, я не обязан отвечать, но всё же скажу, — протянул Билл, не отрывая взгляда от побледневшего мальчишки. — Ещё когда у меня была возможность расслышать твои мысли, я никак не мог понять, почему ты так часто используешь это слово. Почему ты называешь себя так?
Он посмотрел внимательно на смутившегося мальчика, который в это мгновение оскорблял себя в мыслях всеми возможными словами. Потому что только полный идиот будет обращаться к себе по имени в мыслях. Диппер, очевидно, уже давно смирился со своим диагнозом, но никак не мог привыкнуть к последствиям необдуманных решений.
— Это… это просто прозвище, — тихо ответил Диппер, опуская взгляд. — Ничего особенного…
— Ничего особенного, говоришь? — повторил Билл, а затем громко рассмеялся. — Прозвища не дают просто так, на всё есть причина. Я, например, называю тебя Сосной, потому что считаю, что тебе подходит, — он на мгновение задумался, прежде чем медленно протянуть:
— Сосенка… звучит же, верно?
Судя по тому, как скривился на мгновение парень, он был явно не согласен.
— Это уже второй вопрос, — заметил Диппер, отворачиваясь. Даже на такие… Нет, особенно на такие вопросы он не собирался отвечать без повода.
— Ошибаешься, — хитро улыбнулся Билл, подпирая подбородок ладонью. — Я спросил «почему», а не «что это». Не путай.
Мальчик тяжело вздохнул, раздражённо пробормотав себе что-то под нос. Судя по его взгляду, настойчивость Билла его невероятно бесила…
— И вот почему вы не можете просто согласиться? — тихо спросил Диппер, бросая осторожный взгляд на часы. Как назло, до отбоя оставалось ещё чуть больше получаса, и он никак не мог просто тянуть время до заветного звона сирены.
