— Я люблю тебя, Билл… — прошептал он. — Больше всех на свете! Так сильно люблю…

— Я тоже…

Дипперу показалось, что он ослышался. Он замер, не веря, что это действительно реальность, а не его фантазия. Потому что это ведь было ужасно глупо. Просто невозможно. Совершенно безумно, ведь…

Билл никогда не говорил ему этих слов. Всегда усмехался на признания мальчишки, но никак не отвечал.

Диппер почувствовал, что его руки задрожали. Несмотря на слёзы, на лице расцветала улыбка, он вдруг почувствовал, что, невзирая на боль, усталость и страх, его затопляет изнутри такое тёплое и чистое счастье, что хотелось завизжать от радости и сжимать мужчину в своих объятиях до конца жизни.

Билл любит его. Билл тоже любит его!

Билл впервые сказал что-то ему в ответ…

— С-скажи ещё раз, — прохрипел Диппер, не решаясь поднять взгляда. — Скажи это ещё раз, я… Пожалуйста, я хочу услышать…

Он не двигался, почти не дышал, ожидая, когда Билл повторит свою фразу. Ему было плевать на обстановку, на опасные исследования, окружавшие их, на охранников, которые могли ворваться в любой момент. Нет, теперь для мальчишки не существовало никого. Только он и Билл. Человек, которого он любил больше всего на свете. Человек, ради которого он был готов пожертвовать всем.

Диппер не дышал, ожидая, когда Билл произнесёт самые важные в его жизни слова.

Он боялся пошевелиться, зажмурился изо всех сил, боясь, что это окажется всего лишь его фантазией.

Он ждал несколько минут. Секунду за секундой, собирая всё своё терпение, сдерживая себя так сильно, как только мог.

Но Билл не говорил. Он не издал не звука.

Диппер ждал. Он был уверен, что это произойдёт с минуты на минуту. Что Билл громко выдохнет и недовольно прошипит, что тоже любит наглого мальчишку. И он не замечал ничего, не слышал ни единого звука, кроме собственного дыхания и громкого стука сердца.

Это вдруг насторожило его. Он прижался к чужой груди — почему-то твёрдой и холодной, — прислушиваясь с таким отчаянием и тревогой, что вызывали неконтролируемую дрожь.

Он прижался так сильно, как только мог.

И к своему ужасу, не услышал ни единого звука…

Мальчишка в панике отшатнулся, ожидая, что всё это будет нелепой шуткой. Что Билл усмехнётся в ответ, скажет, что в очередной раз разыграл мальчишку, покажет какую-нибудь невероятную вещь, которая позволила скрыть все лишние звуки.

Потому что Билл всегда насмехался над ним.

Потому что он был тёплым и мягким всего несколько мгновений назад.

Потому что всё наладилось и они должны были вернуться домой…

Диппер сделал шаг назад, протёр глаза, прежде чем они расширились от ужаса.

А затем Диппер Пайнс закричал так отчаянно, как никогда в жизни.

Билл всё ещё смотрел вперёд и улыбался. Протягивал руку осколком красного камня с такой привычной насмешливой улыбкой, словно ничего не произошло.

Билл Сайфер стоял без движения, и его выражение лица до сих пор казалось живым, несмотря на холодную каменную кожу…

========== Часть 36. Эпилог ==========

***

— Диппер, сегодня вечером удели время последнему эксперименту. Нужно подробно расписать его итоги…

— Конечно, прадядя Форд, — Диппер не улыбнулся — лишь поднял уголки губ и едва заметно кивнул.

— Только следуй тезисам, хорошо? Не нужно лишнего…

Он снова кивнул. Повторить основные правила было несложно, тем более что слышал он их уже больше сотен раз. С тех пор, как он начал серьёзное обучение у Стенфорда, тот не упускал шанса напомнить о правилах безопасности, основных принципах оформления исследований и многом другом, что только приходило в его голову. К тому же Диппер ни разу не одёрнул его. С самого возвращения он не говорил ничего лишнего и вместо ответа лишь кивал и повторял однотипные фразы.

— Что, опять терроризируешь его, умник? — прадядя Стен недовольно хрустел тостом, выглядывая из-за утренней газеты. — Он так скоро совсем свихнётся…

Диппер снова улыбнулся. Точнее, думал, что сделал это — однако, судя по взгляду братьев, выглядело это не слишком весело.

Они вообще часто смотрели на него так — обеспокоенно, недоумённо. Словно решали, стоит ли начинать серьёзный разговор.

Слава водороду, к психологу его никто водить не собирался.

Он медленно перевёл взгляд, делая вид, что ничего не заметил. Осмотрел залитую утренним солнцем кухню, пробежался глазами по надорванной странице календаря. Уже март. Совсем скоро снова потеплеет, клиентов прибавится и здесь будет шумно и людно. Снова будет тепло. Ему не придётся открывать верхний шкафчик, чтобы достать баночку кофе, и он не наткнётся взглядом на почти полную упаковку ягодного чая.

Не пошатнётся на табуретке и не почувствует, как на мгновение заслезятся глаза…

— Как Мэйбл? — Диппер вздрогнул, когда Стен попытался сменить тему. — Звонит? Как у неё там… по учёбе и на личном фронте?

Парень выдохнул и отложил в сторону вилку. Есть всё равно не сильно хотелось.

— Я разговаривал с ней вчера вечером, — взгляд поднимать не хотелось, Диппер не отрывал его от всё ещё полной тарелки. — Вроде снова с кем-то познакомилась. Не помню, как зовут. Квотербек, кажется, так что популярный. В её вкусе, в общем. А по учёбе не знаю точно, но вроде проблем пока нет…

— Вот и хорошо, — Стен явно был доволен выбранной темой. — Я и сам в своё время был в команде. Может, сойдутся и к нам познакомиться приедут. Как думаешь, умник?

Стенфорд, до этого рассеяно помешивающий сахар, вздрогнул и задумчиво хмыкнул.

— Да. Хорошо это, — он явно прослушал половину диалога, — а ты, Диппер? Есть кто на примете?

И до этого кислая улыбка медленно спала с лица мальчишки. Тот на мгновение побледнел, напрягся, а затем опять натянул улыбку. Он с трудом заставил себя помотать головой и проворчать что-то о нехватке времени.

— Что, совсем не интересует? — Стен явно не заметил состояния племянника. — А наша эта… Венди? Девушка вроде ничего. И подруги Мэйбл. Ты же общался с ними?

Звякнула упавшая ложка. Диппер ещё раз натянул улыбку и тихо извинился.

— Простите, — его дрожащий голос было почти не слышно. — М-меня это не интересует…

Он быстро вышел из-за стола и бегом удалился из кухни, ни разу не обернувшись.

Снова это тошнотворное чувство. Нужно присесть, и всё пройдёт. Только успокоиться, немного переждать, не думая ни о чём. И о нём особенно. О чём угодно, только не о нём…

Он скатился по стене, чувствуя, что задыхается. Руки будто были холодными. Он тёр их снова и снова. Так сильно, что казалось, вот-вот сдерёт кожу. Но это ощущение не пропадало. Он чувствовал шершавость холодного камня на кончиках пальцев. Каждую складочку на чужой руке, каждую выпуклость шрама, который ещё недавно был мягким и тёплым. Который словно только вчера был освещён мягким голубым светом фонариков. Влажный от тающей снежинки…

Диппер зажмурился изо всех сил, вцепился пальцами в волосы и уткнулся в колени. Нужно успокоиться. Не думать. Не вспоминать. Ни в коем случае не представлять насмешливую улыбку и тёплые руки, обнимающие его плечи.

— Всё хорошо, — повторял Диппер из раза в раз. — Этого никогда не было. Ты придумал это. Ничего не существовало. Ты никогда его не встречал…

Временами Диппер жалел, что ему не стёрли память.

Потому что помнить каждый разговор, каждый вечер, проведённый с Биллом — было мучительно.

Потому что вспоминать с осознанием, что он больше никогда его не увидит — было так больно, что хотелось умереть.

— Малой! — голос Стена начинал раздражать. Ему нужно сейчас побыть одному! Успокоиться, переждать истерику. Какого чёрта его не оставляют в покое? — Малой, открой дверь!

И правда. В дверь настойчиво стучали на протяжении нескольких минут. Погружённый в свои мысли, Диппер даже не заметил этого.

— Сейчас!

Стук затих на несколько мгновений, а затем вновь повторился.

Диппер тихо чертыхнулся, едва удержавшись от того, чтобы закатить глаза.