Он с тяжёлым вздохом уткнулся носом в книгу, сжал пальцы так сильно, что казалось, должен был вот-вот раскрошить и без того хрупкую обложку. Ему не нравилось это чувство. Отвратительная тянущая боль глубоко внутри, от которой было тяжело дышать. Её невозможно было игнорировать. Он не мог думать о чём-то другом и без остановки прокручивал в голове слова Мэйбл.
Внутри что-то оборвалось, стоило только представить сестру, играющую с начальником в шахматы.
Да, Билл гораздо больше провёл времени с ним, и он, наверное, будет разочарован бесполезно потраченным временем. Но Мэйбл явно лучше смотрелась бы на его месте.
И роль фаворитки ей подошла бы намного больше.
Она красивая, постоянно следит за собой и не допускает неряшливости в своём образе. Её волосы всегда лежат ровно, не торчат во все стороны, как его собственные. Её руки мягкие и маленькие, совсем не похожи на его — тонкие и хрупкие. А что есть у Диппера? Красивые глаза — большие и голубые, с длинными ресницами, как у девчонки. Дурацкое, уродливое родимое пятно на лбу, едва заметные веснушки и худощавое телосложение. Мэйбл намного мягче, аккуратнее его…
И она девушка…
Не то чтобы это имело значение. Диппер ведь не собирался вступать в близкие отношения с Биллом. Просто один из незначительных пунктов в списке деталей, так странно раздражающих его.
Диппер вздрогнул, когда послышался тихий писк будильника. Он взглянул на часы и ужаснулся, обнаружив, что до встречи с Биллом осталась всего пара минут. Парень тут же подскочил с места, вылетел из архивов и помчался в сторону лифта. Он ни на мгновение не задумался о том, куда именно так спешит. Только набирая последний этаж, он вдруг осознал, что совсем не хочет оказаться в кабинете начальника.
Он не был готов к встрече с Биллом.
***
— Ты сегодня необычно тихий…
Диппер хмыкнул взамен, не сразу заметив, что Билл ожидает ответного хода. Он потянулся за игральной костью, лениво бросил её и даже не придал значения числу. Снова опустил взгляд и закусил губу, с нетерпением ожидая, когда же время подойдёт к концу.
— Я просто устал, — прошептал он, не решаясь поднять взгляда.
Он знал, что выглядит подозрительно. Прекрасно чувствовал на себе внимательный взгляд Билла, но даже не собирался натягивать счастливую улыбку и делать вид, что ему и вправду нравится играть. Даже хорошая позиция и маячившая перед глазами победа не помогали ему в этом. Он просто не желал играть идиота и с открытым ртом вслушиваться в каждое слово Билла.
Возможно, что это просто было глупое упрямство с его стороны. Наверное, таким способом он пытался возбудить любопытство начальника.
— Чем же таким ты занимался, Сосенка? — протянул Билл, оглядывая игровое поле. Он долго рассматривал фигуры, словно на самом деле задумывался о следующем ходе.
Диппер что-то пробормотал в ответ, опустил взгляд ещё ниже, раздражаясь от того, что не может просто ответить.
Он не мог сейчас думать об ответах. Не мог вслушиваться в очередную историю Билла и задавать вопросы. Его голова буквально разрывалась от страхов, сомнений и сотни смешанных между собой мыслей, которые жалобно умоляли обратить на них внимание. Его сводило с ума их количество. Хотелось просто закрыть глаза и уши, отключить мозг и забыться на пару часов, не думая ни о чём.
Тем более о Мэйбл и начальнике.
— Ты разговаривал с моей сестрой, — прошептал машинально Диппер и тут же в панике зажал рот рукой, осознав, что сказал это вслух.
Билл же рассмеялся в ответ, с интересом оглядел его, моментально забыв об игре.
— Да, — протянул он довольно, откладывая в сторону очередную съеденную фигуру. — Честно, сначала я решил, что мне померещилось. Издалека она чертовски похожа на тебя. Если, конечно, не считать глаза, одежду и причёску.
Диппер выдохнул, с отвращением замечая, как его сердце наполняется странной надеждой. Господи, о чём он думает? Почему ещё на что-то надеется? Даже если Билл заинтересуется его сестрой, какая ему разница? Так ведь даже лучше! Он перестанет страдать от слухов, постоянных подначек начальника и нарушений личного пространства. А Мэйбл сможет отвлечься от плохих мыслей и увлечётся новым знакомым.
Он не должен вмешиваться в это. Это не его выбор.
— Это… хорошо, — пробормотал Диппер, не задумываясь о том, что говорит. Хотелось поскорее закрыть эту тему.
Ему нужно было просто поскорее уйти из кабинета и лечь спать.
— Я думал пригласить её сюда, — продолжал Билл, не отрывая от него взгляда. — Поговорить, узнать её получше…
Диппер почувствовал, как его пальцы сами собой сжимаются на подлокотниках. Почему его это так злит? Почему ему хочется накричать на Билла и в то же время просто выбежать из кабинета, не дослушивая до конца?
Он заставил себя выпрямиться и натянуть улыбку. Сделал вид, что его эти слова нисколько не задели.
— Хорошая идея, — прохрипел он едва слышно. В голове были абсолютно другие слова, но он заставил себя сказать именно это.
Билл задумчиво хмыкнул, придвинулся чуть ближе, почти касаясь пальцами его руки. Он усмехнулся, когда мальчишка отпрянул от него и всего на миг поднял взгляд, встречаясь с единственным глазом.
Как хорошо, что в нём ещё плескался интерес к мальчишке…
— И ты не ревнуешь? — протянул Билл, нагло ухмыляясь и подпирая лицо рукой.
Диппер резко помотал головой, отсел ещё дальше, чувствуя, как в груди что-то сжимается. Билл ещё и смеётся над ним. Специально издевается, точно видит, как эта тема выводит мальчишку из себя.
— Нет, — он заставил себя улыбнуться. — Я думаю, это действительно хорошая идея!
Он встал с места, улыбнулся шире, поднимая взгляд на Билла. Внутри почему-то хотелось кричать от отчаяния, но он лишь тихо рассмеялся, скрыв это чувство внутри. Мэйбл заслуживает этого. Изначально именно она должна была оказаться на этом месте. Ему лишь повезло, что Билл первым встретил его, иначе они бы ни разу нормально не поговорили.
— Мэйбл, она… Я знаю её, как самого себя, — прошептал Диппер, чувствуя, как в нём что-то обрывается. Он не хотел этого говорить, его тошнило от каждого своего слова, но он продолжал. Просто не мог остановиться и показать своё настоящее мнение. — Ты… ты никогда не найдёшь кого-то добрее неё! И она очень обаятельная, всегда весёлая и…
Почему-то глаза защипало. Он не хотел плакать, но чувствовал себя так жалко и отвратительно, что казалось, слёзы вот-вот покатятся по его щекам. Почему ему так больно? Почему каждое слово о сестре вызывает в нём это противное ощущение? Его словно сдавливали со всех сторон, рвали на части и выворачивали наизнанку. Нужно было сейчас же заткнуться, но он всё говорил, натягивал улыбку и надеялся лишь на то, что Билл не заметит в его взгляде эту странную, совершенно бессмысленную грусть.
Какой же он эгоист! Он должен радоваться за сестру, за прекрасную возможность обеспечить ей нормальные условия в этом ужасном месте. Но почему-то вместо этого он жалеет себя и желает поскорее заткнуться, ни говорить о ней больше никогда.
— Она… она очень оригинальная. В смысле… она всегда придумывает что-то глупое, но весёлое. Её все любят и… — голос немного дрожал, он запинался почти на каждом слове. Ему казалось, что всё его тело сотрясает дрожь, которую он не в силах остановить. — Она правда самая добрая и весёлая из всех, кого я знаю. Всегда поддержит и…
Он вцепился в спинку кресла так сильно, как только мог. Перед глазами всё расплывалось, а он всё продолжал терзать себя этими словами. Он даже не понимал, о чём говорил. Просто выкладывал всё хорошее, что только мог сказать о Мэйбл, терпя невыносимую боль внутри. Что с ним происходит? Почему ему так плохо от этого?
— И? Какое мне до этого дело?
Диппер замер, остановился на полуслове, шокировано переводя взгляд на Билла. Он правильно всё расслышал? Что вообще это значит?
— Но ты…
— Мне плевать на твою сестру, Сосёныш, — протянул Билл, не дав ему высказать свою мысль. — Я играл в шахматы с тобой, а не с ней. И разговариваю я сейчас с тобой, а не с ней. Если бы она действительно интересовала меня, я бы не стал тратить на тебя время.
