========== Внешний круг ==========
— Удачный день, капитан? — спрашивает Родриге, улыбаясь своей фирменной лукавой улыбкой. — Вы выглядите донельзя довольным.
Капитан Джаспер лишь приподнимает уголок губ, украдкой рассматривая мужчину, сидящего напротив него в плетеном кресле. Хорош итальянский черт. До чего хорош! Прямо как этот день, как этот жаркий, солнечный, полный сладостных переживаний день, которым капитан не может не упиваться. Как и своим нежданным, но оттого не менее притягательным спутником.
— А вы — донельзя ослепительным, синьор, — улыбкой на улыбку отвечает капитан Рэйгер. — Ваш день так же удачен, как и мой?
Родриге не отвечает, да это и не нужно — у сына семьи Сориано не бывает неудачных дней. Безусловно, его тягучий голос с легким гнусавым акцентом невероятно приятно слушать, но сейчас Джасперу хватало и просто смотреть. На этот аккуратный орлиный нос, на чуть изогнутый рот с едва заметной верхней и чувственно-полной нижней губами, на смуглую кожу, что так удачно контрастирует с чистой льняной рубашкой освежающего лимонного цвета. Просторные рукава небрежно закатаны до локтей, и тонкая линия мышцы на сухопаром предплечье очень хорошо видна. Родриге небрежным жестом смахивает несуществующую пылинку с идеально выглаженных вельветовых темно-фиолетовых брюк, медленно проводит длинной ладонью по своему бедру до самого колена; поправляет витое кольцо червонного золота, подтягивает насыщенно-зеленый ремешок из плетеной кожи на наручных часах с серебристым циферблатом. Тонкие смуглые пальцы порхают в воздухе, разглаживают мягкую ткань, сгибаются, разгибаются, замирают — завораживая, пленяя, затуманивая разум. Брошенный из-под ровно выщипанных бровей взгляд искрящихся золотисто-карих глаз в оправе из недлинных, но густых ресниц обещает слишком много и одновременно с этим — ничего.
Джаспер с ухмылкой тянется к пинте ледяного пива. Салютует ей очаровательному синьору и допивает единым махом. Синьор с ненавязчиво тяжким вздохом подносит к губам алкогольный напиток с тремя кубиками льда и четвертинкой кружка лайма.
— Столько забот нынче, mio capitano, столько дел, — сетует Родриге, изогнув уже порядком поседевшие брови. — Изо дня в день заказов все меньше, а доставать контрафакт — все дороже.
— За одно только это признание, я могу скрутить вам руки, синьор, — замечает Джаспер, подзывая официанта.
Он заказывает вторую пинту, намеренно игнорируя ехидный взгляд золотистых глаз. Ничего ты мне не скрутишь, капитан, словно говорит он. Скорее уж я тебя скручу — хоть в бараний рог, и ничего мне за это не будет. Джаспер предлагает Родриге заказать что-нибудь холодного, сладкого, кислого или пряного, но тот отказывается — синьор Сориано следит за своей фигурой. Он вообще следит за собой, итальянский фанфарон. Смоляные волнистые волосы широкими мазками украсила седина, смуглая кожа начала истончаться, а он все ещё прямо — мальчик-мальчик! Одевается пестро, почти вызывающе, но до чего же искусно. Все эти дорогие ткани, причудливые сочетания цветов, продуманные украшения… Каждый наряд — услада для глаз! Джаспер не помнит, чтобы видел его хоть раз в одном и том же.
Все эти яркие выпады, все эти зазывающие взгляды, все эти разговоры как будто бы ни о чем… В любой другой ситуации с любым другим человеком Джаспер принял бы все это за призывы к действию — и с удовольствием ими воспользовался. Однако в случае с этим синьором…
— Не желаете прокатиться со мной, Родриге? — спрашивает капитан, как бы невзначай кладя руку рядом со смуглой рукой своего спутника. — Дороги нынче чище вот этого вот столика, а я, кажется, ещё не знакомил вас с внутренним миром моего «мустанга».
Обтянутые кожей сиденья мягкие, но при этом прочные. Стекло затанированно наглухо. Звукоизоляция прекрасная — кричи, сколько влезет. Родриге тонко улыбается, откидывая назад ухоженный поседевший локон. В одном этом движении больше эротизма и чувственности, чем во всех искусных вывертах полногрудых красоток из «клубов» на Закатной улице. И эта улыбка, хитрая, насмешливая, но при этом алчная, зовущая… Чем тебе не ответ? Но…
— Простите, mio caro capitano, — мягким, как бархат, голосом тянет синьор Сориано. — Но нынче я очень занят. Как и вы, я полагаю? Ваш спутник должен явиться с минуту на минуту.
— Как и ваш непосредственный босс, — криво усмехается Джаспер Рэйгер, подпирая щеку рукой. — Вы совершенно не умеете веселиться, синьор.
— Отнюдь, мой дорогой капитан, — с грудным смешком заявляет Родриге Сориано. — Я в этом деле — настоящий мастер.
— Кто этот павлин? — первое, что спрашивает его Гримм, когда они садятся в машину.
Джаспер слышит в ледяном высоком голосе знакомые стальные нотки и криво усмехается, косясь на его обладателя. Гриммар пронзает злым взглядом окно в салоне автомобиля; его гибкое, жилистое тело напрягается, как у борзой, готовой кинуться на кролика. Капитан видит, что его зрачки следят за чем-то конкретным по ту сторону черного стекла — за кем-то конкретным. Усмешка сама собой становится шире.
— Один из дружков Джима, — говорит капитан, как отмахивается. — Внук Старого Аптекаря. Как-то связан с десами вроде бы…
Гримм хищно сужает глаза, не отрывая их от цветастой фигуры за окном. Вздернутые крылья тонких ноздрей еле заметно подрагивают. Криво изогнутые бледно-серые губы плотно сжаты. На длинном белом лице, сбрызнутом едва видными серовато-коричневыми веснушками, отчетливо проступают желваки. Кустистые запущенные брови сходятся на тонкой переносице. Бледные неестественно длинные пальцы судорожно сжимаются и разжимаются, будто их обладатель хочет сцапать ими что-то — и Джаспер даже догадывается что и у кого.
— Не знал, что вы побратались с десентами, — неприятным тоном тянет Гриммар.
— Я тоже, — легкомысленно заявляет Джаспер. — До этого дня.
Бесцельно протерев кожаный чехол баранки своего дорогого (во всех смыслах) авто, капитан в свойственной ему небрежной манере кладет руку на худое колено, затянутое в черную потертую джинсовую ткань. Гримм постоянно носит темные цвета — черный, серый, темно-коричневый… Чудак. И как только не боится спечься в такую жару?
— Отвезти тебя домой? — спрашивает капитан, слегка сжав руку. — Или ты сегодня ко мне?
— К тебе, — резче, чем следовало бы, выпаливает Гримм, вперив в него взгляд больших льдисто-голубых глаз.
И этот взгляд, эта неуступчивая поза, этот высокий озлобленный голос и то, с каким вспыльчивым остервенением бывший браконьер скинул его ладонь, говорят Джасу намного больше, чем самая пламенная из тирад.
У Родриге просторная квартира в приличном квартале города Z на левом берегу залива Арннас. Обставлена она не слишком дорого, но весьма эффектно — дерзкие линии в планировке комнат, контрастные сочетания цвета краски и фактуры материалов, удобная мебель дичайших форм и оттенков, куча декоративных штучек разной степени нужности и странности. Можно было бы сказать, что это место, подобно своему хозяину, просто кричит об экстравагантности и эпатаже, если бы не продуманная расстановка и удачный подбор элементов в интерьере — они создавали стойкую иллюзию нормальности, граничащую практически с обыденностью.
Капитан понятие не имеет, как эта итальянская зараза так мастерски умеет что-то совершенно безумное подавать, как что-то совершенно нормальное. Как, например, можно принимать нежданного гостя в одном чуть распахнутом пурпурном махровом халате, шелковых спальных штанах зелено-красного цвета и нежно-кремовых тапках с ярко-лиловой подошвой? Это же просто преступление против его силы воли и сдержанности!
— У счастливых людей день начинается в полдень? — с усмешкой спрашивает Джаспер, скользя взглядом по высокой фигуре, чуть останавливаясь на встрепанной шевелюре — и невольно задерживаясь на туго завязанном поясе, что так манит и будоражит воображение.
— А у счастливого Сориано — ещё и с чашки фирменного ароматного чая, — с довольной улыбкой добавляет Родриге. — Идемте, mio capitano. Я подам вам лучшее, что осталось в моих запасах — и, клянусь, вы возблагодарите Бога за то, что судьба привела вас ко мне ещё до того, как они исчерпались.
