— Ничего не?.. Аллег! — Томми захлебнулся воздухом от возмущения. — В твоем супе был наркотик! В супе! Ты же сам говорил, что он его не ел!..

— Это не повод совершать самосуд, — обрубил мужчина.

— Да как!.. Да тут!.. Аллег! — Мальчишка всплеснул руками в бессильной злости. — Опять ты за свое! Снова ты!.. Опять ты!..

— …доказываю, что являюсь слабохарактерным мягкотелым идиотом, неспособным защитить самого себя? — вкрадчиво подсказал Аллег, приподняв бровь.

Повисла пауза. Мужчина не спускал пристального взгляда со своего мальчика, а тот… медленно, но верно покраснел, как помидор. Опустил глаза в пол.

— Нет, — сказал он, наконец. — Я не это имел в виду… Опять.

— Да ну? — язвительно ухмыльнулся Аллег.

— Я имел в виду, что ты бесконечно добрый, милосердный и справедливый человек, — произнес Томми, вздернув подбородок. — Но при этом уставший и обессилевший из-за болезни и невзгод. Ты… Я не считаю, что ты неспособен себя защитить — у тебя для этого просто не осталось сил. Я помогу тебе. Я решу это дело и…

— Мы, — мягко перебил Аллег, взяв его за руку. — Мы решим, Томми.

Парень открыл было рот, чтобы возразить, но мужчина не дал ему это сделать — притянул к себе, заставил сесть рядом. Сунул кружку в руки. Чуги резвенько вспрыгнул на диван и примостился между их локтями, сопя и похрюкивая. Аллег приобнял Томми за плечи и поцеловал его волосы. Грудь болела и пылала, а сердце трепетало, как испуганная птица. Во рту было сухо и кисло.

— Все так, — сказал, наконец, мужчина. — Все так, как ты говоришь. Но я не могу сейчас дать слабину. Принципиально не могу, Томми. Я устал прятаться от проблем, устал отсиживаться за крепкими стенами. Самое время выйти в поле — и доказать хотя бы самому себе, что я чего-то стою.

— Не самое лучшее время, чтобы геройствовать, Ал, — заметил Томми, нервно хохотнув.

— Отнюдь, — не согласился Аллег, прижимаясь виском к виску своего мальчишки. — На мою жизнь покушаются — как не ответить на такое? Кроме того, у меня есть укрытие, в которое я всегда могу вернуться, — он обвел глазами квартиру, — и верный союзник, на которого я всегда могу положиться, — и поцеловал Томми в щеку. — Однако я хочу во всем разобраться досконально. Мне мало фотографии непонятной бумажки.

— Я все тебе расскажу, — тут же выпалил Томми, прижимаясь к нему и покрывая быстрыми поцелуями шею и грудь. — Всю историю — от начала до конца. Ты все поймешь! Ты мне поверишь, Ал! Я знаю, поверишь!

Аллег прикрыл глаза от подспудной тревоги, порывистых ласк… и быстрого, трепетного, такого неожиданного «Ал».

После почти трех часов непрерывного спора у Аллега высохло горло и немного болела голова. Чай был выпит уже к первому часу, и они переместились на кухню, но так и не поставили чайник на плиту. К полной и безоговорочной договоренности все-таки не пришли. Томми был неумолим, и сколько Аллег не пытался, переубедить его так и не удалось.

— У психопатов своя извращенная логика, — твердил мальчишка. — Может, ему понравился цвет твоих глаз. Или ты напоминаешь ему его отца. Или он просто заинтересован тобой, как мужчиной… Так ли это важно? Он опасен. Смертельно. Для тебя — в первую очередь, Ал.

Аллег не ответил. У него гудела голова, он устало косился на коробку с пакетиками чая. К тому же мужчина подмерз, и его слегка морозило. Томми, мигом заметив это, врубил плиту и убежал в гостиную — за пледом.

— Ты совершенно не стремишься меня понять, — горько проговорил Аллег, закутываясь в теплое покрывало и прихлебывая душистый отвар. — Полтора года. Полтора года, Томми. Ты… До Чуги ты держал кого-нибудь?

— Нет, — поморгав, мотнул парень головой. — А причем тут?..

— Я взял его зашуганным несчастным одиноким зверьком, — тихо произнес мужчина. — Он до сих пор не совсем уверен в себе, а уж в те первые дни… Он не отходил от меня ни на шаг. Жался ко мне, прятался по углам, с трудом сходился с посторонними. Мы вместе купили дом, вместе учились жить заново. Он… Прости, что давлю на больное, но он правда очень ласково и трепетно относится ко мне. Он боится меня потерять, я это вижу… Ну да, ну да, — язвительно фыркнул мужчина, заметив, каким стало лицо Томми, — ты скажешь, что он притворяется. Или… Нет-нет! Он боится потерять свою добычу, да… — Аллег угрюмо посмотрел на своего мальчика исподлобья. — Неужели ты считаешь, что я настолько наивный осел? В свой-то полтинник? Худо-бедно, но в людях уже научился разбираться. Я знаю, что Феликс тянется ко мне, потому что искренне любит, — заявил мужчина, тихо и проникновенно. — Я ощущаю это всей душой.

— Как? — выпалил Томми, непонимающе глядя на него.

— Ну ты же как-то понял, что тот паренек — маньяк? — хмыкнул Аллег. — Считай, это особым… даром. От жизни. За выслугу лет, так сказать.

Парень на какое-то время умолк. Аллег знал, что не переубедил его, что тот мысленно подбирает контраргументы, но ему было уже все равно. От усталости и головной боли он начинал тупеть и раздражаться. Хотелось спать. Чуги свернулся калачиком у его ног, сопя и позевывая, согревая ему ступни.

— Все это, конечно, безмерно трогательно, — осторожно сказал Томми. — Но… Как ты объяснишь риталин в твоей пище? Откуда он мог там взяться?

Аллег неловко поджал губы. Вот оно, черт его дери, — то, что заставляет срываться дыхание и что-то неприятно ныть в груди. Наркотик…

— Не Минни же его туда подложила? — с легкой улыбкой добавил парень. — Она слишком порядочная дама.

— Феликс… Я не понимаю, — беспомощно проговорил Аллег. — Зачем ему это?

— То есть ты согласен, что это сделал он? — оживился Томми и просиял, когда мужчина нехотя кивнул. — Но при этом ты не думаешь, что он сделал это из злого умысла, верно?

— Может, он думает, что мне это поможет, — неуверенно предположил Аллег.

— Он знает про?.. — поднял брови Томми и нахмурился, когда Аллег кивнул. — Хм. Возможно… Черт. А что, если правда?.. Нет. Нет, нет, нет. Слишком много факторов… Да и в заключении сказано, что…

— Апполон-13, прием, — громко произнес Аллег, щелкнув пальцами перед окаменевшим лицом Томми. — Не улетай, парень. Мы не до конца оснастили наш корабль.

— Прости, — хихикнул его мальчишка. — Столько всего разом свалилось… Ладно. — Он прочистил горло. — Чую, мы так спорить можем до бесконечности. А эт бессмысленно и непродуктивно. Давай сделаем так, — парень положил на стол свой мобильник и включил его, — договоримся.

Аллег с трудом сдержал тяжелый вздох. Томми произнес последнюю фразу с хорошо знакомой ему интонацией — интонацией сына мелкого жулика без совести и чести.

— У нас есть два варианта решения проблемы… ну на самом деле три, но вариант с привязыванием тебя к батарее и пробиванием башки Феликса бейсбольной битой лучше оставить на крайняк.

— Томми, — рыкнул Аллег.

— Все-все, молчу. Предлагаю более гуманные варианты. — Да уж, мальчишке, как потомственному торгашу, сметки было не занимать. — Первый. Я звоню Эмилю и договариваюсь о встрече. На нее, помимо нашего дражайшего аптекаря, точно припрется Данко, а может быть и мой милый брат-лейтенант подкатит. Мы составляем подробный план и всей гурьбой едем к вам домой. Пакуем Феликса и увозим в участок. Там допрашиваем — причем, относительно цивильно и «правильно». Что из этого выйдет, — парень развел руками, — неизвестно. Сюда прибавляется обнародование наших с тобой отношений, долгая бумажная волокита, юриспруденция во все своей красе, демократические свободы и права… Словом, все, что неизбежно превратит дело в адский долгострой и сделает возможность его закрытия «за отсутствием состава преступления» более чем вероятным.

— Звучит не слишком хорошо, — хмуро заметил Аллег.

— Но мирно, спокойно и размеренно, — вскинул палец Томми. — Все как ты любишь. Мы мирно побеседуем, спокойно разберем детали и размеренно… пойдем нахер, так ничего и не выяснив. Красота же! Правда, с Феликсом тебе придется порвать, а ещё под очи закона его подвести, а ещё на него заяву накатать…