— Я вас покину, друзья мои, и в самом деле дела. Нужно готовиться к Празднику Основания, приедет множество гостей и адептов, нужно соответствовать. Том, Ваше Высочество, — и откланявшись, Джил направился к выходу из Архива.

— Ваше Высочество? — Том удивленно посмотрел на Нэя. Воссияния-то у него королевского не было.

— Всего лишь Принц Слова — Нэй дер Вейн и побратим Принца Крови Артура вис Лонгбарда.

— Но вы же «жермейн»!

— Почему всем кажется, что Принцем или Принцессой можно стать только через постель?

И тут Том Леонардо рассмеялся:

— Простите меня, Ваше Высочество, Нэй. Простите. Просто я постоянно нахожусь в таком месте, что немного схожу с ума. И только дома, с милой Орленой, чувствую себя в своей тарелке. Но, утром снова на работу.

— В вашем мире тоже не любят таких, как они?

— Там, где я жил, не любили негров, где суд Линча стал почти нормой, — грустно проговорил Том. — И если взять нашу шкалу времени, то жил я лет на сто раньше Абро. Правда, как мы потом выяснили, и в другом несколько мире. Но мне здесь нравится.

Они уже шли по коридору между стеллажами, наполненными почти одинаковыми папками формата А3, большими и на вид тяжелыми.

— Здесь вообще нет расизма ни в каком виде! И это мне импонирует.

— А как же Орден Ку-клукс-клана? — Нэй слышал об этих маргиналах Каракраса.

— Это бедные больные люди, белые люди, — усмехнулся Том. — Может, они бы и добились своего, привили бы людям ненависть к другому цвету кожи. Но посудите сами, Ваше Высочество. Как вы думаете, что сделает орч, если эти идиоты обзовут его недочеловеком? Или низшей расой? Или трюмберга? Или, не дай бог, эльфа? Что? Правильно! Орч соберет своих собратьев и разрушит их Цитадель, что уже происходило в истории. Трюмберги у них не работают, и говорят, в их Цитадели высшей расы стоят постоянные вонь и грязь. Ну, а эльфы им просто запретили находиться на своей земле. Да и правит здесь, в мире Каракраса, Арка Благородства, и как я знаю, воссияние у этих «высших» белых людей у многих слабее, чем даже у меня. Кровь одна на всех, а кто ее носитель — негр, белый, нубар, орч или кто-то еще — Арке Благородства совершенно безразлично.

— Вы философ, — Нэй проникся уважением к этому человеку.

— Здесь уже немного изучал, — остановился Том, задвинул ящик картотеки и посмотрел на Нэя. — А знаете, как я сюда попал?

— Было бы интересно узнать, Том. И давайте на «ты».

— Хорошо, Нэй, — он снова выдвинул очередной ящик, принялся смотреть карточки, но при этом продолжал говорить: — Гражданская война закончилась, негры получили свободу, но на самом деле это была фикция. Нас как убивали, так и убивают до сих пор. И нам троим: моему отцу, мне и младшему брату угораздило спасти от таких же негров молодую белую девушку и ее парня. Даже пару долларов в благодарность получили. А ночью нас прихватили и даже тех идиотов тоже, ну и никакого суда, а почти сразу петлю на шею и «фи-ни-та ля комедия». А знаешь, какая причина? Мы просто дотронулись до нее и его. Просто дотронулись до белых людей! А как мы бы их развязали? Честно говоря, так и не знаю, что произошло и почему, но и доллары приписали, вроде как мы их ограбили! В общем, тащат нас к виселице, и тут отец разрывает путы, он у меня силач был, двух охранников головами стукнул, ну и закричал: «Бегите!» Ну, мы все и побежали! Смотрю, речка — прыгаю и чувствую, что в голову то ли камень, то ли пуля, а в следующее мгновение меня уже кто-то вытаскивает из воды! Ну, думаю, теперь все, конец мне пришел. Но ни криков, ни ударов, а рядом Аброскил сидит, тоже весь мокрый. Это он меня из воды вытащил. Говорит, хотел утопиться, а тут моя голова перед ним возникает, — усмехнулся Том. — В общем, в один день попали в этот Мир. И подумали, а чем черт не шутит, пойдем искать жизни в этом Мире. И как видишь, нашли.

Он выдвинул очередной ящик и, передвигая карточки, проговорил:

— Очень яркий беретик, даже в карандаше. И кажется мне, что видел я его или даже рисовал.

— Да, вещь запоминающаяся. И когда я рисовал портреты, даже самому эта вещица показалась любопытной.

— Портреты, кстати, очень хорошие. У тебя талант!

— Это не я рисовал, а друг, но моей рукой…

— Как это? — Том отвлекся от картотеки и с удивлением взглянул на Нэя.

— Иногда мы с ним общаемся, — и это была истинная правда. — Только это не совсем нормальное общение.

Том усмехнулся:

— Нэй, я уже давно понял, что здесь, в этом мире, на Каракрасе, все немного ненормальные. Так что это вполне нормально, — выдернул очередную карточку. — Вот, нашел.

И они двинулись по коридору между стеллажами, но уже по левому от центрального. И в обратную сторону, ко входу в Архив. Том держал в руке две карточки: и на Буга Дарби, и на Арфо Кута. Так что в этом вопросе для Нэя ни оказалось никаких таинственностей. Шли, и Том постоянно сверял номера на карточках и на стеллажах. Чтобы не пропустить нужный.

— Том, хотел спросить, а как вы старите портреты?

— Старим?

— Люди ведь стареют.

— А-а-а! В этом смысле! — улыбнулся тот. — По большому счету никак, — и пожал плечами. — То есть у нас нет задачи рисовать портреты каждые десять лет, например. Но очень много адептов сами приезжают в Цитадель на праздники. На Карнавал. Тогда мы предлагаем нарисовать портреты по новой. Иногда присылают нам портреты, написанные маслом. Правда, некоторые, хм… такие, что даже Абр, поборник несколько своеобразной свободы тела, не берется выставлять их в нашей Картинной галерее, — он хохотнул. — Там такое порой! Но, в основном, как я говорил, портреты такие, какими мы видели адептов в первые годы их жизни в Ордене. Здесь, — он остановился и свернул уже в межстеллажный коридорчик.

Нэй двинулся за Томом, но неожиданно замер, а потом ускорил шаг. Обогнал Архивариуса и подошел к столу возле стены, на котором возвышалась всем своим черным корпусом…

Вещь, которая здесь вообще не должна была быть! Вообще находиться тут никоим образом!

С ума сойти!

Копировальный аппарат!

«Челюсть нужно привязывать, Нэй!»

— Это то, о чем я подумал? — проговорил чуть охрипшим от удивления голосом Нэй.

— Ну, если ты думаешь, что это ксерокс, тогда да — это ксерокс, — Том наконец выдернул толстую папку с полки и двинулся к Нэю. На столе, где стоял ксерокс, было еще место для папки. Для папок.

— И эта штука работает? — тот говорил, но не дотрагивался.

— У меня создается впечатление, что ты тоже попаданец. Для этого мира ты слишком много знаешь.

— Учителя у меня были хорошие… ну, почти попаданцы.

Том понимающе хмыкнул:

— Когда-то работала, но некоторые детали сгнили, а заменить их смысла не было, так как он жрал столько энергии, что становилось страшно. Один час — стандартная синька, а это очень много. Но не выкинули, как память о странном времени и странном месте, в котором может появиться любая странная вещь.

Да, Нэй знал, почему гнили детали у такой техники. Так как к ней прикасаться могли только попаданцы, точнее, люди знакомые с этими технологиями, или как их еще называли, «стрелки» — могли быть жителями и этого мира. Прикосновения всех остальных как бы не были заметны поначалу, но потом разрушение шло в нарастающем темпе, и такая техника отключалась, ломалась.

Что касается оружия, то тут несколько иная проблема, но обычным людям — Нэй видел маузер Учителя, но брать его в руки не стал, во избежание последствий — оружие в руки тоже лучше не брать, иначе в руках «стрелка» оно могло просто взорваться. Но при этом оружие не рассыпалось в прах, как детали вот таких аппаратов. Видимо, оружие универсально для всех миров.

— Тут, я уверен, найдут свои технологии копирования, но думаю, это будет что-то другое, чем такой вот аппарат. Ну, и не сейчас, но может, мы и доживем.

Том протянул белые перчатки Нэю:

— Ты пока Буга Дарби посмотри, а я за Арфо Кутом схожу.

Нэй облачился в перчатки и открыл папку. И принялся разглядывать рисунки. В них чувствовалась свежесть, так как все портреты адептов Ордена выглядели молодо, красиво и приятно. То есть ничего древнего, поэтому и множество портретов на букву «Д». И Буг Дарби затерялся в этом множестве рисунков. Не с первого раза нашел.