А когда вернулись в апартаменты, то нашли Нэя в спальне, в центре этой огромной кровати, уткнувшимся в подушку и хнычущим, как маленький ребенок.

Сэм тут же вышел, а Элли, не раздеваясь, даже мокасин не снимая, подобралась к Нэю, легла рядом и обняла. Он тут же уткнулся в ее грудь, но плакать не прекратил:

— Ты что, Нэй, солнце мое? — она погладила его по голове.

— Ненавижу, — хлюпая носом, проговорил он. — Он мне постоянно загадки подсовывает, а где ответы? Понимаешь, устал я от вопросов, хочу ответы!

— Так, может, вопросы и есть ответы?

— Ты думаешь? — он снова всхлипнул и посмотрел на Элли.

— Ты же ответил на вопрос, с кого все началось? — она улыбнулась.

— Ага. С зомбяка, мертвого уже в тот момент более тридцати лет!

— Ну, видимо, для чего-то это было нужно… Ему…

— Да. Нужно. Один ответ породил кучу новых вопросов.

— Смотри, голова твоя уже дымиться!

— Что? Где? — он сел и принялся хлопать себя по голове, как будто пожар тушил. Потом рассмеялся и снова упал на кровать, на льняные ее простыни. — Ты права, нечего голову забивать.

— Ты еще совсем мальчишка!

Он, прищурившись, посмотрел на Элли:

— Кто бы говорил!

— Ах ты! — она чисто наигранно замахнулась, чтобы ударить его, но он быстрперехватил ее руку, как и тело ее. Перебросил на кровать и оказался сверху. — Вьешь ты из меня веревки…

— Но вместе мы канат.

И их губы слились в прекрасном и страстном поцелуе.

*

26 сентября (ос) 1440 года от Пришествия Скирии.

Вне Мальвинора.

Королевский район.

Дорожный Дворец.

Утро.

Шесть часов утра, и Нэй как штык: проснулся, вскочил, надел легкий спортивный костюмчик и бегом марш.

На природу, на берег выбегать не стал, а просто в круглый коридор-галерею — и кругов так …цать, голыми пятками сверкая по удивительно чистому, явно магией убирали, и теплому полу.

Правда, понял, что завтра найдет что-нибудь более подходящее, так как стало немного не по себе, когда, пробегая возле жилых граней, видел, как офицеры, стоящие на входе — тут, как и на торцевых входах, стояла охрана — выпрямлялись по стойке смирно и отдавали честь. И так каждый раз, пока он пробегал мимо них. Видимо, подумали, что совсем эти королевские особы спятили, раз в такую рань бегают и прыгают, нет чтобы в постели поваляться, как и подобает аристократам.

Правильно думают, вон Артур явно еще спал, да и Элли он оставил зря. Секс тоже неплохо энергией заряжает.

Двадцатый круг, и домой, хватит удивлять офицеров своей непонятной пробежкой.

Впрочем, по поводу Артура Нэй оказался неправ: тот уже встал, и не просто встал, а из гостиной главных апартаментов слышался его голос, да не просто голос, а крик!

Удивительно! Это был второй случай, когда Нэй слышал, как кричит Артур, при этом, как и в прошлый раз, он не присутствовал при начале этого крика, что тоже симптоматично.

Думаете, не стал бы кричать?

И вообще: на кого он мог кричать? Вряд ли на Элли или Сэма, эти оба влепят ему тут же, чтобы не выпендривался. Слуги?

И вообще, чего он так рано встал?

Неужели привычка из Граничного Патруля осталась? Рано вставать? Ну, это когда он один спал.

Нэй слышал крик, так как все двери были нараспашку, и поэтому из предбанника, как он назвал небольшую караулку, где и находился на дежурстве офицер — сегодня до восьми утра на этом посту дежурил, кажется, лейтенант, маркиз ди Бирс, Нэю представляли всех офицеров, которые по ордеру будут дежурить на входах его грани — все прекрасно было слышно.

— Что это с ним? — спросил Нэй дежурного.

Тот выпрямился во фрунт и проговорил почти шепотом:

— Не могу знать, Ваше Высочество!

Нэй усмехнулся на этот шепот — ну да, еще бы офицеру во все командное горло что-нибудь сказать, будет вообще полный ор — и наконец прошел в гостиную грани.

Да, Артур ругался не на Элли и не на Сэма, их вообще не было в комнате, он распекал слугу, при этом держа в руке скомканную то ли газету, то ли просто бумагу желтого цвета:

— Что это, я тебя спрашиваю! — кажется, было сказано уже в сотый раз. — Кто вообще принес сюда эту газету? Как она тут оказалась? — и снова: — Что это, я тебя спрашиваю!

— Артур, ты чего это разошелся? — Нэю захотелось взять ведро воды и вылить ее на раскрасневшегося друга.

А тот, кажется, был готов и на Нэя накричать, но сдержался и уже более спокойно проговорил:

— Вот погляди. Просыпаюсь в шесть, на столике газеты лежат и вот эта мерзость! — и потряс желтой бумагой. — При этом никто из слуг не признается, кто принес сюда эту дрянь! — и снова потряс бумагой.

— Так уж и никто? — Нэй узнал того, на кого кричал Артур: это был мажордом грани, начальник над всеми слугами второй грани, если память не изменяет, Аном Борони — слуг, как и офицеров, представляли в первые минуты, когда Нэй и его друзья прибыли во Дворец и поселились в своей грани.

— Я и в самом деле затрудняюсь ответить, кто мог бы пронести сюда эту газету.

Артур хотел было взвиться в очередной раз, но тут в восточных дверях гостиной появилась заспанная Элли, в милом широкополом халате, с вопросом:

— Что за шум?

Артур только рукой махнул и газету так на столик резной бросил. Сел в кресло и уставился в окно.

Нэй наконец взял эту газету. Довольно плотная, но желтая бумага и название броское «Жизнь замечательных людей» и уже более мелким шрифтом продолжение: «Или все, что мы о них не знаем».

— Это что, самая настоящая желтая пресса? — Нэю, кажется, захотелось посмеяться, а не ругаться. Кстати, этого листка он никогда не видел и даже не слышал о нем. Интересные дела!

— Да! — махнул рукой Артур, но не обернулся. — Мальвинор столь странен, что и не поймешь, что в нем есть и чего быть просто не может, но тоже есть. И что принадлежит нашему миру, а что чужим уже и не понять, — вздохнул он.

— Так это же прекрасно! Можно сплетни всякие разные почитать?

— И о себе тоже читать?

К Нэю подошла Элли, помогла развернуть скомканные страницы:

— О! Нэй, тут про тебя, — и усмехнулась.

Нэй тоже уже видел и уже читал. Правда, заголовок оригинальностью не страдал:

«Кто вы, господин Нэй дер Вейн? Мошенник, плут или любовник?».

— Артур, это я должен ругаться, а не ты.

— Ты статью почитай!

Ну, статья как статья. Желтая.

Хотя довольно любопытная.

М-да уж.

Как вам такое начало?

«Что ж, мы присутствуем при историческом моменте, когда в королевском роде Лонгбардов произойдет пополнение, но нет, если вы, дорогой читатель, подумали, что разродится кто-то из принцесс или у кого-то из принцев родится ребенок. Нет и еще раз нет. Прибавление предстоит, чисто постороннее, этакое с улицы — после ритуала побратимства, когда некто Нэй дер Вейн станет побратимом Артура вис Лонгбарда и тем самым станет Принцем Слова!»

Тут, к слову, была ссылка, что за титул этот Принца Слова. Тоже любопытно было почитать:

«Принц/Принцесса Слова — титул, дающийся человеку, прошедшему специальный ритуал или побратимства или усыновления/удочерения. После ритуала Принц Слова получает все полагающиеся привилегии Принца Крови в королевском величии и с королевскими почестями. Он также, при определенных условиях, может быть избран Носителем Права, что означает возможность ему быть избранным Выбором Предков и Королем!».

И все? Нэй даже страницу перелистнул в надежде, что на обороте будет продолжение ссылки. Но нет, не было. А ведь продолжение у этого статута, представления, закона, указа было довольно серьезным и обязательным к исполнению, если кратко, хотя оно, это дополнение, сама краткость.

Вот оно:

«Принцами/Принцессами Слова не могут быть ни любовницы, ни любовники Принцев и Принцесс Крови. Если же между любовниками совершается официальный союз, то человек, вступивший в брак с Принцем или Принцессой Крови, получает титул Принца/Принцессы-консорта и не имеет права на королевскую избранность ни при каких обстоятельствах и случаях».