А вот молодой тафгур на вид выглядел еще человеком, почти как Комис, хотя уже и появились перовые признаки настоящих тафгуров — черты обрели начальную резкость.

И как раз тот тафгур, который напал на Изабеллу, был где-то посередине между этим молодым воином и этим воином из древности.

Хм…

Нэй еще мало знал о тафгурах, но он уже нащупал нить возможностей, но пока не было времени посветить ее изучению. Но кое-что он уже знал, что и помогало ему видеть и изучать.

— А их фляжки сохранились? — было очень любопытно взглянуть на них.

— Да, конечно, — проговорил Бобо, на пару секунд застыл, видимо, что-то вспоминая, потом резко подошел к одному из шкафов, не холодильных, покрутил что-то в замке и еще немного покопавшись в некотором бардаке внутри, выудил из него две двухгорлошковые фляжки. Ну да, без ансортии они представляли мало ценности.

Хотя…

На самом деле они были очень ценными! Даже удивительно.

— Эта блестючая — крепкого, менее потертая — молодого.

Блестючая, как сказал гном, была просто отполирована множеством лет, даже столетий использования! Металл явно нержавейка или… Неужели титан? Нэй даже закашлялся от этого предположения. Нет. Все-таки нет…

— Вы случаем не исследовали металл, из которого фляжка эта сделана блестючая?

Гном пожал плечами и ответил как-то буднично:

— Сталь, но с большим добавлением благородных металлов, почти как воздушный металл Де Вирши. Вот как раз фляга молодого и есть воздушный металл.

Вторая фляжка хоть и пролежала в этом подземелье гномов более сотни лет, выглядела почти как новая, и явно была мало в использовании. Видимо, воин только ее получил и ушел в поход, и в нем сложил свою голову.

Но самое примечательное: на фляжках были выгравированы надписи!

О!

На фляжке молодого было две надписи на двух языках. На ангулемском и на тафке — языке тафгуров. Спасибо Комису за то, что он хорошо учился и прекрасно воспринял знания бабушки Ан. Ну, а Нэй, изучив некоторые воспоминания Комиса, конечно, с его разрешения, сам неплохо стал разбираться в этом языке, точнее, алфавите.

Тафка имела двойной алфавит, общий и личный. И грамматику написания. То есть личный — это имена и обращения к именам, а общий — это все остальное. Поэтому в тафке было сразу понятно, что написано именно Имя, так как любое имя имело смысл и перевод, относящийся уже к общему алфавиту. Ну, например, если прочитать имя молодого тафгура на общем алфавите, то получится, хм… — Находчивый Ветер Севрюги. Полная и совершенно непонятная абракадабра. Но если прочитать личным алфавитом, то получиться уже — Нормух Нур Вирх. Точнее, это восприятие имени именно ангулемским, единым языком. В транскрипции которого и было выгравировано, второй раз, имя именно в такой форме — Нормух Нур Вирх. Что доказывает, что единый язык добрался и до таких затворников, как тафгуры. Ну или мастера, у которых заказывали эти фляжки, действовали в духе и в букве общего языкового закона Ликсии-Каракраса.

А вот с именем древнего тафгура было не просто интересно, а очень интересно! Злой Восточный Обвал — на самом деле эта фраза, все личные фразы, имели совершенно иной смысл, но для этого нужно знать язык, потому что иначе получалась как раз вот такая непонятная абракадабра буквального и бессмысленного на вид перевода — или…

А кого вытаскивать, как не его? Главного и страшного?

Курх Ворх Витух!

Отец Кари!

Отец Комиса-старшего!

И дед… Дед Комиса!

Как тесен мир.

— Комис, друг мой, вот, можешь посмотреть на своего деда! — Нэй специально старался говорить очень буднично, как будто ничего особенного не произошло.

А Комис даже вздрогнул от неожиданности и, хотя всем видом показал, что это его мало интересует, все же подошел к носилкам с древним тафгуром. Ничего, это скоро пройдёт, и ему станет интересен его новый мир.

А Нэй обратился к гному:

— Если не возражаете, грыыхх, мы заберем эти тела с собой?

Тот снова пожал плечами.

— Да пожалуйста! Я уже все, что мог, сделал и изучил. Всю их кровь выкачал, все внутренние органы, мозг. Это сейчас просто тело, оболочка, мумия. Даже не знал, для чего их храню.

— Видимо для нашей встречи, — проговорила Элли.

«Ну, видимо да. Ведь случайностей не бывает, так ведь?» — и неожиданно вступил уже Бобо:

— О! Молодой человек, я вижу, у вас при себе фляжка! Не поделитесь толикой вашей ансортии? Фляжки ваших предков уже совершенно пустые, просто сосуды, ждущие своего часа или забвения. И, — гном немного замялся, — и, если можно, от вашей крови я бы тоже не отказался. Немного, самую малость, — даже голос дрожал, как и у любого ученого, дорвавшегося до интересного объекта изучения.

— Он поделится, — Нэй улыбнулся. — Но мне хотелось бы тоже кое-что попросить и у вас, грыыхх. Немного ваших воспоминаний, ну и Попо тоже.

— Э… Как это? — Бобо-Попо застыл с небольшим шприцем в руках. Он уже был весь в изучающих мыслях.

Нэй усмехнулся:

— Вытяните руку, ладонью вверх, и представьте тот поход за тяжелой водой. Просто представьте, не надо напрягать память. А также представьте воспоминания о своих экспериментах со свиньями.

— Любопытно, — и тут же: — Представил, вспомнил. «Да, да, мы все вспомнили!»

Нэй положил свою ладонь на ладонь гнома, сделал рукой как бы зачерпывающее движение, сжал кулак, а затем, разжав свою ладонь, дунул на нее.

— Хорошие воспоминания.

========== 09. Опыты, политика и целесообразность ==========

— Вурх, — продолжил Нэй, — Я должен извиниться перед тобой и твоим кланом.

Но договорить Нэй не успел, так как совершенно неожиданно Вурх вышел вперед, встал на одно колено и преклонил голову:

— Великий! Я и мой клан присягнем тебе на верность! Поэтому все твои извинения — это власть над нами. Мы примем любое деяние, что ты сделаешь!

— Вурх, ты сошел с ума! — воскликнула Кари.

Вурх, не вставая, повернул голову с усмешкой на губах:

— Я принимаю власть того, кто сильнее любого реньюра расы! Мой клан обескровлен, и возрождение реньюра расы может только погубить его, но никак не поднять! С Великим я вижу перспективы возрождения тафгуров. Ты разве не понимаешь, что тебе не дадут возродить реньюра расы, здесь в Каракрасе?

Услышав это Кари, испуганно — да, и она могла бояться — обхватила живот руками, а ее когти приблизились к ней, собираясь видимо защитить ее от любого нападения.

— Брейк, господа! — как мог громко проговорил Нэй. И закашлялся.

И после настоек продолжил:

— Как я уже говорил, я не собираюсь объявлять войну тафгурам. Я взял кровь, и больше, чем я взял, мне ее не нужно. Но и ты, Вурх, не злорадствуй и не провоцируй.

— Прости, Великий! — Вурх склонил голову, оставаясь стоять на одном колене.

— Мы об этом еще поговорим. О твоем решении дать мне клятву верности. Но это не значит, что я не должен извиниться. Коготь твоего клана, зовут которого Трувух, стал нашим «подопытным кроликом». Натиру целую, мы, — я, Атан Селистер — все-таки, Атан, мы с тобой маньяки от науки, как ни крути, и Бобо МальТукс: после той натиры я отправил его с дипломатической миссией в Медные горы — ставили на твоем когте довольно бесчеловечные эксперименты и опыты, — Нэй виновато улыбнулся и, кажется, пожал плечами, все еще скрытыми одеялом. — Искренне и честно я пытался обойтись одними хрюшками, но опыты с ними были не совсем удачными. Точнее, были вполне удачными, но не дали желаемого результата.

— А при чем здесь свиньи? — вырвалось удивление у Артура.

Нэй усмехнулся и, казалось, что он очень ожидал именно этого вопроса:

— Хороший вопрос, — Нэй выпил несколько ложек отвара и продолжил: — Когда дядюшка Трюфо рассказал мне про эксперименты со свиньями, я не совсем понял, что и почему, и зачем. Воспоминания Бобо МальТукса приоткрыли тайну, но я хотел убедиться лично, поэтому мы и организовали несколько опытов с хрюшками, — он вздохнул. — Свиньи — очень интересные создания и удивительные, довольно близки по некоторым параметрам, по характеристикам к человеку. Говорят, что человеку можно перелить кровь свиньи и даже пересадить некоторые органы, — сказал он и посмотрел на Атана Селистера.