— Она была такая маленькая, такая слабенькая. Такой милый, добрый комочек жизни. Я не смогла ее спасти. Мне так больно. Мне так одиноко.

— И поэтому ты решила одним разом закончить все проблемы? Больно? А кто вылечит нашу боль, если ты уйдешь? Одиноко? А мы кто, по твоему? Комис любит тебя больше жизни! И бьётся за тебя, не щадя живота своего! Я готов за тебя любому глотку перегрызть. Сестры-подруги, Райса. Сэм! И тебе одиноко только потому, что ты раскисла от трудностей?

— Но я больше не смогу иметь детей! — она тоже решила закричать.

— Не кричи на меня! — еще больше повысил голос Нэй. — Кто сказал тебе, что ты больше не сможешь иметь детей? Кто сказал тебе, что это конец жизни? Кто сказал тебе, что там, куда ты собралась, будет лучше, чем здесь?

Он неожиданно резко уменьшился, сел на травку, обнял Изабеллу, прижал к себе:

— Ничего не бойся и не плачь, солнце мое. Рядом всегда будут друзья, на которых ты можешь положиться. Но для этого ты должна забыть о смерти, пока она сама не придет, не нужно ее звать раньше времени. И перестань выжигать свои сады глупыми мыслями, мы обязательно что-нибудь придумаем. Обратись к сердцу, оно всегда подскажет и поможет. И у тебя есть любовь, разве этого мало, чтобы жить? Дай мне слово. Нет, лучше поклянись! Поклянись, что не будешь думать о смерти, не будешь желать смерти и не будешь призывать смерть!

Она отстранилась от Нэя, посмотрела ему в глаза:

— Ты мне снишься, да?

— Здесь все сон, — и он серьезно добавил: — Только смерть настоящая. И не заговаривайте мне зубы, мадам!

Она вздохнула и через мгновение решилась:

— Я клянусь… — остановилась, переведя несуществующее дыхание, и снова с духом собралась, повторила: — Я клянусь тебе, друзьям, Миру и всему сущему, что не буду думать о смерти, не буду желать смерти и не буду призывать смерть, пока она сама не придет за мной!

Послышался вой теней; серая мгла тоже издала некий звук, то ли сожаления, то ли одобрения. Клятва ее была принята.

— Умница.

Она попыталась его поцеловать, но он возложил на ее губы свою ладонь:

— Секс в астрале — это, конечно, вещь любопытная, но даже здесь я не буду наставлять рога Комису. Он слишком дорожит тобой, чтобы предавать его. И к тому же я дал слово.

Она улыбнулась:

— Ты стал очень мудрым человеком.

— Нет. Скорее я дорожу своими друзьями, чтобы по-глупому их терять. Хотя иногда сложно понять, что в голове твоих друзей, и от этого бывает грустно.

— За всем не уследишь.

— Узнаю прежнюю Изабеллу, и это меня радует.

Она тоже улыбнулась и проговорила:

— Он что-то знает о том, что случилось со мной. Комис. Он как-то давно пытался рассказать, но получилось у него сумбурно и непонятно.

— Как будто и открыться должен, и тайна слишком тяжелая? — Нэй хмыкнул.

— Ты знаешь? — она очень удивилась.

Он усмехнулся:

— Все потом и не здесь!

Она все-таки обняла его:

— Господи! Почему мне так хорошо с тобой?

— Потому что я белый и пушистый, — улыбнулся он, а ее взгляд стал удивленным.

Он белый и пушистый, какая милая шутка. Какой есть, ответили его глаза. Можно было посмеяться, но Нэй, наоборот, стал очень серьезным.

— Все, солнце мое, тебе пора возвращаться.

— Возвращаться? А ты?

Но Нэй хлопнул в ладоши.

И…

Но прежде, чем вернуться в спальню к Изабелле и ее друзьям, стоит рассказать о том, что же произошло днем на прогулке, когда Изабелла в сопровождении своих верных служанок — в этот день была Норма и Цилия — вышла погулять вокруг дома…

Свадьбы прошли. Нэй с друзьями ушел в Королевский лес. Но он, конечно, обещал вернуться. Когда? Неизвестно. Но через несколько дней его никто не ждал.

То есть жизнь вернулась на круги своя, в спокойствие и неспешность.

Да, еще и июнь (ин) необычайно теплый наступил. Не часто в Орсе природа так баловала в самом начале лета. Возле аномалии всегда было холодно — а вот в самой аномалии не понять, какая погода, но это уже другая история. Поэтому Изабелла принялась подолгу гулять вокруг дома, и утром, и днем. Прогулки хорошо влияли и на нее, и на младенца в ее утробе. Изабелле было приятно, когда внутри нее начиналось тихое движение, ЕЙ тоже нравились прогулки.

Ей — потому что Изабелла уже знала, что у нее будет девочка. Нэй сказал, еще когда только-только Изабелла поняла, что беременна — вот как он умудрился так точно сказать? — а Селистер подтвердил совсем недавно. И шел ее беременности пятый месяц.

И в этот день была уже вторая прогулка, они вышли как обычно — за ворота и несколько кругов вокруг дома.

Но сегодня, сделав всего несколько десятков шагов, Изабелла остановилась — потому, что дорогу ей преградил очень странный человек. Тогда думалось, что человек. Высокий, длиннорукий, с очень бледным лицом и с вертикальными зрачками в глазах.

— А ты красивая, — проговорил человек с каким-то рыкающим акцентом.

Изабелла ответить ничего не успела.

Человек взглянул за ее спину — видимо, увидел, что сестры приближались, они двигались всегда в ярдах десяти позади хозяйки — и неожиданно, что-то резко выкрикнув на гортанном и чуть воющем языке, Изабелле незнакомом, поэтому она не поняла фразы, ударил ее в живот и что-то выдохнул в лицо.

Изабелла тут же почувствовала жуткую боль, стала валиться на землю, но не упала — Норма успела ее подхватить. А вот Цилия бросилась за человеком, который побежал очень ловко и быстро.

Изабеллу перенесли в дом, оставили на попечении Комиса и Селесты, а Норма помчалась в дом Селистера, который прибыл незамедлительно минут через сорок.

Но, к сожалению, спасти ребенка ему не удалось, и после того, как это произошло, Изабелла и впала в самоубийственную прострацию и полностью отключилась от реальности.

При этом описание напавшего человека, которое все-таки сумела сообщить Изабелла, несмотря на состояние, вызвали у Комиса странную злость, которая сохранилась до появления Нэя. Странную, потому что Комис как-то нервно двигался по спальне: то казалось, что собирается куда-то бежать, то останавливаясь возле кровати с Изабеллой, впадал в ступор, а затем вновь срывался с места, начиная прямо-таки метаться по комнате. И что-то постоянно бормотал о том, что Она ведь дала слово. Кто Она и какое слово, понять было невозможно, а расспросить его Селеста не успела, так как подъехал Атан Селистер, и все мысли оказались обращены на Изабеллу, да и Комис чуть пришел в себя, в мыслях о жене наконец перестав метаться из угла в угол. Ну, а Норма чисто на всякий случай, после того, как Селистер оказался в доме, пробежала еще несколько сотен ярдов к дому Нэя, где, к удивлению и к своему счастью, он оказался дома!

Ну, а все дальнейшее…

Мы уже знаем.

Но вернемся в спальню.

В спальне, где лежала Изабелла, стояла почти полная тишина. Все сгрудились возле кровати и смотрели на тело Изабеллы, наполненное синими тонкими, толстыми, разными линиями. Энергия, которую влил в нее Селистер.

Нэй оказался прав, сердце Изабеллы пыталось несколько раз, а точнее, три раза остановиться. Первый раз Селистер запустил его ударом кулака, но тут же пришлось снова его запускать, так как оно не включилось на всю силу. И в конце концов Селистер напитал тело Изабеллы энергией, при этом ему помогали все, кто был в помещении — взялись за руки. И уже в таком состоянии сердце отключилось на несколько секунд, но тут же включилось, когда поток мощной энергии достиг его и уже не отпускал из своих объятий.

Поэтому вздох, крик Изабеллы, а потом ее резкое движение в постели — она села — видели, конечно, все.

А она как-то испуганно огляделась, посмотрела на свое обнаженное тело — так, как будто его видит впервые, и только после этого на ее лице появились эмоции осознания происходящего и узнавание окружающей обстановки.

Ну, а когда в ее объятья бросился Комис…

Через минуту где-то всеобщую радость прервал голос Сэма: