Он улыбнулся; в голосе его звучал оттенок юмора, когда он сказал:
– У нас здесь все совсем по-домашнему. Не то, что в ПОДК. – Морн поняла, что получила предупреждение, возможно, даже услышала скрытую угрозу. – И на борту действует всего несколько правил. Но их нужно выполнять. Вот одно из них: когда слышишь словно «желательно», не следует задавать вопросов. Нужно выполнять то, чего от тебя «желают». Понятно?
Он явно угрожал Морн. Стараясь сохранить лицо неподвижным, словно маска, она решительно кивнула.
– Вот и славно, – сказал Ник.
Дверь с шипением открылась, и он вышел.
Когда дверь за ним закрылась, Морн осталась неподвижно стоять, глядя на закрытую дверь, словно он выходя отключил ее – словно отнял всякую цель в жизни.
Появление Ника на мостике было «желательно». А слово желательно на борту этого судна имело особое значение. Это была команда, которой нельзя не подчиниться, абсолютный императив, словно кодированный приказ, который отец мог бы отдать ей, если бы решил, что «Повелитель звезд» должен быть уничтожен; если бы она позволила ему жить и дала время, чтобы он успел составить такой приказ.
Что-то произошло.
«Каприз капитана» находился на обычной траектории отхода от Станции. Предположительно. Что же могло произойти? Что можно предположить? Какого рода опасность или спешка могли возникнуть за время преодоления этих нескольких тысяч километров в пространстве, контролируемом Станцией?
Почти наверняка в том, что произошло, каким-то образом замешана Станция. Замешана служба безопасности и Ангус.
Морн не могла заставить себя перестать пялиться на дверь, на точку, в которой Ник покинул ее; она не могла заставить себя пошевелиться. Что ей нужно делать сейчас? Она начала терять контроль над отдельными полочками своего мозга; куски сомнений и черного ужаса начали соединяться, смешиваясь словно компоненты бинарного яда. Она хотела бы сбежать куда-нибудь, но бежать было некуда. Вокруг нее не было ничего, кроме мутного облака паники.
Сдерживая внутреннюю дрожь, будто оказалась в эпицентре землетрясения и должна была поскорее выбраться из него, Морн решила выйти из каюты.
Рассчитывая на то, что увеличение m на «Капризе капитана» будет означать изменение направления – возвращение в док или остановку для того, чтобы подождать корабль со Станции – она вскочила с койки и принялась рыться в гардеробе в поисках чистого скафандра.
Она нашла его с легкостью; «Каприз капитана» был хорошо подготовлен к приему гостей. Причем гостей женского пола, судя по покрою скафандров. Но Морн не обращала внимания на то что скафандр отлично сидит на ней. Она торопилась, и единственное, что ее волновало – дрожь, прошивающая тело, опасность того, что эта дрожь заставит ее запаниковать и сделать какую-то глупость.
Она застегнула скафандр, отыскала в санблоке свои ботинки. Несмотря на панику, вернулась к койке и достала оттуда пульт управления шизо-имплантатом. Она не хотела оставаться без него ни на мгновение.
И в этот момент она остановилась. Часть ее, столь тщательно вылепленная Ангусом Фермопилом, породила новые страхи. Само обладание пультом управления представляло собой опасность. Если она захватит его с собой, то любой, обыскав ее или даже столкнувшись с ней, без труда обнаружит пульт.
Ее каюта была единственным местом, где она могла чувствовать себя в некотором уединении. Нужно спрятать пульт управления где-нибудь здесь.
Можно спрятать под матрасом, но это слишком примитивная уловка. С соответствующими инструментами она смогла бы открыть дверь или интерком и скрыть черную коробочку там, среди проводов и плат. К несчастью, она располагала лишь набором для починки скафандров.
Внутренняя дрожь усилилась настолько, что каждое движение казалось Морн, вновь отправившейся в санблок за набором, неверным. Она вытянула несколько кусков ткани, чтобы освободить место; затем положила пульт на дно набора и закрыла его тряпками.
Этого будет достаточно. Если она останется здесь, пытаясь найти идеальное место для того, чтобы спрятать пульт, дрожь внутри нее полностью парализует ее волю, и она впадет в панику.
И, словно спасаясь бегством, она покинула каюту.
Исследования, вот чем она займется; она займется исследованиями. Ник ничего не говорил ей о том, чтобы она оставалась на месте. Любому будет понятно ее желание познакомиться поближе с новым кораблем. До тех пор, пока она будет избегать мостик.
Отчасти чтобы не демонстрировать дрожащих рук, а отчасти для того, чтобы приучить себя к этому, чтобы это никого не удивляло, она сунула руки в карманы. Затем торопливо двинулась прочь от лифта, которым воспользовалась Васацк, чтобы доставить ее в каюту.
Нет, ей не следует спешить. Она не может позволить себе роскошь быть застигнутой в том, что она спешит. Это породит ненужные расспросы.
Она чувствовала, как ее воля борется со страхом, но заставила себя двигаться медленнее.
Она прошла пять или шесть дверей; все они как две капли воды походили на двери ее каюты; вероятно, «Каприз капитана» предоставлял эти каюты пассажирам. Она подошла к следующему лифту. Дальше коридор блокировали переборки. А движение во всех лифтах наверняка снимается и контролируется главным корабельным компьютером «Каприза». Она не может воспользоваться им, не рискуя привлечь к себе внимание.
Она не хотела привлекать к себе внимание.
Ее дрожь усилилась. Не осознавая, что делает, она вытащила руки из карманов и закрыла ими лицо. Какое-то время она простояла, словно окаменев, перед лифтом, закрывая ладонями глаза; плечи ее тряслись.
Она не сможет ничего сделать. Ангус лишил ее остатков смелости. Ничто не может быть достаточно безопасным. Ей следовало была оставаться в каюте и учиться управлять шизо-имплантатом, пока не найдет лекарство от своего вечного страха.
Но в таком состоянии она просто не сможет регулировать выбранные верньеры. К тому же мониторы вполне могли наблюдать за ее дверью, как и за лифтами. Она уже подвергалась опасности, едва только вышла за пределы каюты.
Она медленно отвела руки от лица. Когда ей удалось сунуть одну из рук в карман, она использовала вторую, чтобы набрать команду на консоли лифта.
Если бы на кнопках лифта были отмечены различные палубы, она могла бы выбрать что-то нейтральное. Если бы она могла хорошенько подумать, то она могла бы понять внутреннюю структуру корабля. Но так как ей было больше некуда деваться, она просто опустилась на нижнюю палубу и отправилась на исследования.
Почти мгновенно она почувствовала сильный аромат кофе. По счастливому стечению обстоятельств она попала на камбуз. Вероятно, на этой палубе располагалась команда – кают-компания, гардеробы и каюты, которыми пользовались люди Ника. Здесь, вероятно, находился и лазарет – это исследование она отложит на потом. Как только Морн почувствовала запах кофе, она осознала, что нечто такое простое и примитивное вроде горячего черного напитка с кофеином может помочь ей успокоиться.
Она пошла на запах, не останавливаясь и не раздумывая о том, что на камбузе скорее всего кто-то есть.
Она почувствовала запах кофе потому, что камбуз не был снабжен дверьми; это была по сути дела глубокая ниша в одной из переборок, с устройствами, вмонтированными в стены, и круглым, удобным столом. Она заметила довольно роскошный пищевой аппарат, всего несколько шкафов для хранения основных продуктов и специй и, естественно, кофеварку. В сухой атмосфере корабля над сосудом яростно клубился пар.
Но она заметила и мужчину, сидящего за столом.
При виде его она снова застыла. Она не знала, отступить ли ей или продолжать двигаться вперед. Любое движение представляло опасность, и она не знала, какой риск предпочесть.
Но она не забыла о том, что следует держать руки в карманах.
Мужчина сжимал ладонями горячую чашку, словно наслаждаясь ее теплом. Его пальцы казались толстыми, потому что были короткими, и лицо казалось толстым, потому что было практически совершенно круглым; но он был просто невысокий, а не толстый. Как и лицо, глаза у него были круглыми, мягкого голубого цвета, какого Морн никогда раньше не видела. Вместе с рыжеватыми волосами и приветливой улыбкой они придавали ему дружелюбный вид.
