Все уставились на пришельца. Дэйвис помрачнел, как грозовая туча, причины чего он вряд ли бы смог назвать. Эльбу, казалось, вот-вот стошнит. Лицо Вектора покрыли пот и болезненная бледность. Рэнсам нервно забарабанила пальцами по пульту управления. Карстер и локаторщик второй вахты откровенно испугались – возможно, они никогда прежде не видели представителей Амниона. Скорц, вцепившись в поручни своего кресла, бормотал ругательства.

Шрамы на лице Ника пришли в движение, словно ухмыляясь.

– Тем хуже для тебя, – ответил он. – Свободных мест нет.

Гримаса исказила человеческую часть лица эмиссара.

– Я хочу сесть, – с прежней интонацией повторил он.

Ник угрожающе наклонился вперед.

– Ты оглох? Нашли, кому поручать переговоры! Похоже, достичь согласия будет нелегко… Повторяю: у нас нет свободных мест.

Внимательный взгляд пришельца заскользил по мостику. Казалось, он заметил в руке Лит пистолет. Что касается Мори и Дэйвиса, то если у амнионца и были относительно них какие-то интересы, он этого ничем не выдал.

– Я хочу сесть, – вновь повторил он, словно запрограммированный, словно это желание было главным предметом переговоров.

– В таком случае, – рявкнул Ник, – можешь уходить. Если ты собираешься тянуть время, требуя особых привилегий, нам не о чем с тобой говорить.

Кивок эмиссара, казалось, свидетельствовал о его полном непонимании происходящего.

– Я хочу сесть, – вновь потребовал он.

В глазах Ника блеснул огонь.

– Хорошо. Мика, прострели-ка ему ногу. Пусть посидит на палубе.

Мика подняла пистолет и прицелилась.

Амнионец, должно быть, понимал слова Ника. Он повернулся к Мике. Его человеческий глаз быстро и беспокойно заморгал, второй глаз остался неподвижным. Затем эмиссар вновь повернулся к Нику.

– Я хочу сесть.

Ник посмотрел на амнионца так, словно действительно хотел нанести ему увечья. Однако существо даже не вздрогнуло и вообще не проявило никакой реакции, если не считать широко открытого человеческого глаза.

– Проклятье! – Ник всплеснул руками. – Если ты всегда так ведешь дела, то мы все здесь сдохнем от скуки, прежде чем о чем-нибудь договоримся… Сядь там. – Ник указал на место рулевого. – Рэнсам, освободи место. Выключи пульт управления и дай сесть нашему почтенному гостю.

Рэнсам едва не подпрыгнула на месте; ее пальцы забегали по клавиатуре. Отключив рулевую систему, она уступила место эмиссару.

Словно восприняв сделанное ему одолжение как само собой разумеющееся, амнионец проследовал к креслу рулевого и, усевшись, сложил разномастные руки перед собой.

– Кстати, – прошелестел он, – меня зовут Марк Вестабул. Как вы, может быть, уже заметили, я в некотором роде жертва эксперимента. Когда-то я был одним из вас. Амниона интересовало, можно ли изменить мой генетический код, не меняя внешности. Опыт оказался не совсем удачным. Однако мой прежний генетический код дает мне определенные преимущества в общении с людьми. Я могу, – он сделал паузу, – понимать то, что скрывается за их словами. Иногда, правда, я начинаю забывать язык людей. Очевидно, определенные знания и ощущения зашифрованы, скорее, на генетическом, чем на клеточном уровне. Я говорю об этом, чтобы объяснить, почему в моих ответах иногда присутствует неоднозначность. Тем не менее, я не испытываю трудностей при интерпретации того, о чем говорят или что подразумевают люди. Именно поэтому меня снабдили полномочиями провести переговоры и принять решение… Итак, каковы ваши требования?

Ник, не желая казаться пришельцу нерешительным, ответил немедленно:

– Раз уж на то пошло, у меня несколько требований. Вот первое: мне нужны объяснения.

Амнионский эмиссар одновременно заморгал (одним глазом) и вопросительно посмотрел на Ника (другим глазом).

– Вероятно, я могу интерпретировать ваш вопрос, но мне не хотелось бы гадать, да и вы, конечно, мне этого не предлагаете. Пожалуйста, будьте конкретнее.

– Я хочу знать, почему это человеческое отродье, – Ник ткнул пальцем в сторону Дэйвиса, – вдруг стало для вас таким важным. Раньше вы им не интересовались. Теперь ваше отношение к нему изменилось на противоположное. Я хочу знать, почему.

Вестабул какое-то мгновение молчал, казалось, обдумывая ответ.

– Этот аспект, определенно, не имеет к вам никакого отношения. Для достижения ваших целей причины, почему мы хотим получить человеческого ребенка, не актуальны. Вас может интересовать лишь степень нашей мотивации, а не ее содержание. Другими словами, вам требуется знать, сколько мы готовы заплатить.

– Не обязательно, – ответил Ник. – Едва ли мне есть дело до того, сколько вы заплатите. Сделка – ваша идея, не моя. Я уже получил то, для чего сюда прилетел, в том числе и «человеческого ребенка». Но я не люблю сюрпризов и не люблю тайн. Я хочу знать, почему здесь амнионский эмиссар. Что делает именно этого человека столь важным для вас?

– Хорошо, – согласился пришелец. Настойчивость Ника, впрочем, не привела его в замешательство. – Дело в том, что он – аномалия. Он не соответствует существующим критериям. Причем, источник аномалии – женщина.

При этих словах словно огонь опалил Мори изнутри. Источник аномалии! Амнион разгадал ее секрет. Пока она была без сознания, врач обнаружил имплантат!

– Впрочем, сам источник нас не интересует, – продолжал Вестабул. – Нас интересует антология аномалии – ее развитие и последствия.

– Почему же вас не интересует источник? – поинтересовался Ник. – Это звучит нелогично.

– Для нас он не представляет загадки, – последовал лаконичный ответ.

– А конкретнее?

«Только бы он не сказал, только бы он не сказал!» – словно заклинание, повторяла про себя Мори.

– Нам известно, почему ее состояние не согласуется с существующими критериями. Говоря вашими словами, мы знаем, почему она не сошла с ума, когда копировалось ее сознание.

– Почему же? – тут же поинтересовался Ник.

Эмиссар, казалось, пожал плечами – его одежда скрадывала движения.

– Ее сознание оказалось защищенным.

– Как?

– Если бы ее защита оказалась органической, она бы нас заинтересовала, – ответил Вестабул, словно объявляя Мори приговор. – Напротив, в ее мозгу находится радиоэлектрод, подавляющий определенные нейрохимические носители страха. Грубо говоря, она не смогла испугаться. Мы располагаем некоторой информацией о подобного рода устройствах, но их назначение нам было неизвестно… Конечно же, вы знали об этом. Мы считаем, что вы прибыли сюда именно для того, чтобы испытать иммунитет женщины. Иначе вы не стали бы рисковать ею и посылать к нам, если, конечно, не принимать в расчет дополнительные цели, касавшиеся рождения ребенка.

Ник вскочил со своего места и бросился к Мори. Даже быстроты ее искусственных рефлексов не хватило, чтобы увернуться от него или, хотя бы, удержать Дэйвиса от попытки защитить ее.

Прыгнув между матерью и Ником, Дэйвис выкинул кулак в лицо нападавшему. Ник с легкостью парировал удар и пропустил Дэйвиса мимо себя, словно отмахнувшись от мухи. Почти одновременно Лит подскочила к Дэйвису сзади и нанесла рукояткой пистолета удар в затылок. Дэйвис упал.

Ник был уже рядом с Мори, прижав ее к переборке.

– Зонный имплантат! – в яростном отчаянии взревел Ник. – У тебя зонный имплантат! Все твои откровения – ложь!

Дэйвис попробовал подняться на ноги, но тело его не слушалось. Лит для верности приперла его к полу коленом и приставила пистолет к затылку.

Мори почувствовала страх, но прилив энергии, вырываясь наружу, заглушил его. Как хочется вмазать Саккорсо по лицу, превратить его в кровавое месиво! Но лучше не двигаться. Сейчас Ник готов убить, и не стоит распалять его сопротивлением.

– Ник! – раздался пронзительный возглас Мики, когда Ник занес кулак, чтобы размозжить голову Мори о переборку. Ее пистолет возник перед лицом Саккорсо, уперевшись дулом в шрамы. – Не сейчас! И не здесь!

Ник отпрянул, словно к нему приставили электрошоковую дубинку. Через мгновение он, казалось, вновь взял себя в руки. Медленно, очень медленно он поднял руку и упер указательный палец между глаз Мори.