– Хочешь в «горячую картошку»? Тебе всегда нравилось! Помнишь правила?

Он шагнул ко мне, и я отшатнулся.

– Не… не понимаю… – пробормотал я, опершись ладонью об обеденный стол.

Мальчишка широко улыбнулся и вытянул перед собой руки, словно хотел меня обнять.

– Это я! Я вернулся!

Я посмотрел на его лицо и моргнул. И снова моргнул. Он повзрослел, но я всё равно быстро его узнал. Здесь, в пустом коттедже в лесу, рядом со мной стоял тот, с кем я не разлучался лет с трёх и где-то до пяти. Даже не помню точно, когда он ушёл; просто однажды исчез, и я долго о нём не вспоминал.

– Не… не могу поверить… – пробормотал я, пытаясь выровнять дыхание. – Это… это ты? Это правда ты?

– Ага, собственной персоной! Привет!

Я жадно глотнул ртом воздух. В ушах звенело, и казалось, я вот-вот упаду в обморок.

В углу комнаты стоял не кто иной, как мой старый воображаемый друг – Сэм.

– М-мне это снится… – прошептал я. – Всё в порядке, просто плохой сон…

Я медленно сполз на деревянный стул. Сэм ходил по комнате, всё осматривая. Он изучил статуэтки и вазы на каминной полке, внимательно вглядываясь во все по очереди, и остановился перед фарфоровым спаниелем с большими грустными глазами.

– Т-ты же мне снишься, правда? На самом деле тебя тут нет. Я просто… сплю, да? Это всё сон?

Сэм повернулся ко мне и хмыкнул.

– Не-а. Не сон.

Я посильнее зажмурился, а потом открыл глаза, но Сэм никуда не делся.

– От… откуда ты здесь?!

– Говорю же, Нейт, – я вернулся! Так ты переехал? А что со старым домом?

– Я… мы… мы тут только на время…

– А, слушай, я же здесь бывал как-то раз. Помнишь? Одеяло с ковбоем, лабиринт?

Я разинул рот и сразу же снова закрыл. Мне никак не верилось, что это всё взаправду.

Он уселся на диван и достал из складок лоскутного одеяла плюшевую игрушку.

– Ух ты, смотри-ка, кто тут у нас! Миссис Сло Ник! До сих пор её хранишь? Ничего себе!

Он наморщил веснушчатый нос и повертел игрушку, вытянув руку в мою сторону. Я подошёл к нему и замешкался на секунду, но быстро оправился, выхватил у него слонёнка и сунул на дно рюкзака.

– Эй, Нейт! – Сэм подался вперёд. – У тебя ещё осталась та игра, в которую мы играли? Такая с красными и жёлтыми кружочками, и их ещё надо было выстраивать в ряд… Как же она называлась? Точно, «Собери четвёрку»!

Я прижал рюкзак к груди.

– Ты в неё не играл. Только я. Тебя там не было. Ты же… ты же воображаемый, забыл?

Сэм всё ещё широко улыбался, но свечение вокруг него немного поугасло. Я продолжил:

– Я п-притворился, будто ты существуешь, и играл за нас обоих. Понимаешь? Ты ненастоящий. Я тебя выдумал.

Он нахмурился, а потом вдруг разразился смехом.

– Ну ты и шутник! Ясно же, что в одиночку никак не поиграешь! Ты так говоришь только потому, что я всегда побеждал. А ты ни разу у меня не выиграл!

Сэм усмехнулся про себя. Я развернулся и побежал в коридор.

– Эй! Ты куда это?

Я натянул кроссовки и дёрнул на себя входную дверь. Она не поддавалась. Сэм уже стоял рядом со мной и смотрел через моё плечо, как я тщетно пытаюсь выбраться на свободу.

– В чём дело, Нейт? Я думал, ты мне обрадуешься. Мы так давно не виделись!

– Уходи!

Я вцепился пальцами в край двери, и меня обдало ледяным воздухом.

– Помнишь, насколько давно? Есть предположения? Сколько времени прошло?

Мне наконец удалось приоткрыть дверь, но в такую узкую щель было никак не протиснуться. Сэм обошёл меня и прислонился к стене.

– Может, ты удивишься, Нейт, но только послушай… – Он коротко рассмеялся. – Мы шесть лет не виделись. Шесть лет назад ты решил, что я больше тебе не нужен. Представляешь?

Я оставил дверь в покое и посмотрел в лицо Сэму. Улыбка растаяла, и теперь он выглядел совсем грустным. Очень. Я ещё разок со всей силы дёрнул дверь и протиснулся на холодную улицу.

– Эй, вернись! Да я не в обиде! Уже всё простил!

Я вышел на грунтовую дорогу, надеясь, что вот-вот, именно в эту секунду увижу мамин автомобиль, несущийся прямо ко мне, но дорога пустовала. Тишину нарушали только птицы и хруст ледяной корки под ногами. Я неуверенно пошёл в ту сторону, откуда должна была появиться мама. Кожа покрылась мурашками. Дыхание выходило белыми облачками, и мороз щипал уши. Я поскользнулся на замёрзшей луже и громко ахнул от неожиданности. Нет, надо остановиться и как следует обдумать, что делать дальше.

Всё складывалось страннее некуда. Мама пропала, я остался один в жутком коттедже в какой-то глуши, а тут ещё и мой старый воображаемый друг внезапно объявился, ходит и разговаривает… Друг, которого я выдумал давным-давно, когда ещё калякал всякую ерунду карандашами и читал детские книжки с наклейками. Друг, о котором шесть лет почти не вспоминал. Нет, этого просто не может быть.

Я поёжился. Без куртки далеко не уйдёшь. Придётся сбегать за ней в коттедж. Если Сэм ещё там – просто не буду обращать на него внимания, пока он не исчезнет. Вот и всё. Не буду на него смотреть, не буду отвечать ни слова. Он сдастся и растворится в пустоте, вернётся туда, откуда пришёл, – где бы это ни было. Живот заурчал, как старый неисправный водопровод. Я так ничего и не ел, кроме той яичницы и пары мятных конфет. И теперь умирал с голоду. Мне надо было срочно подкрепиться, одеться потеплее и продумать свой план. Я протиснулся обратно в дом и толкнул дверь плечом, чтобы она закрылась. Из большой комнаты донёсся тихий звон и восхищённый голос:

– Ух ты, вот это да!

Руки у меня жутко замёрзли, и я сунул их под мышки сразу после того, как снял кроссовки. Наверное, стоило попробовать снова развести огонь, чтобы ничего себе не отморозить.

Звон усилился. Я зашёл в комнату.

– Ничего себе! Как ты узнал?!

Сэм сидел на диване и держал в руках волшебный шар «Загадай-ка!», который и звенел как безумный.

– Нейт! Это просто чародейство какое-то! Я думал о собаке, и он всё угадал! Этот шар в самом деле читает мысли! Ничего круче не видел!

Я хотел объяснить, что волшебный шар угадывает только простые слова, как раз вроде собаки, но вовремя вспомнил, что решил игнорировать Сэма, и молча ушёл на кухню.

В шкафчиках нашлось ещё немного консервов. Я сложил их все вместе на тумбочке. Картошка, морковь, кусочки ананаса. Я пошарил в ящиках и нарыл там консервный нож, которым тут же попытался открыть банку риса со сливками, потому что его можно было есть холодным. Конечно, мне рис больше нравился тёплым, со щедрой ложкой земляничного джема, уложенного в самую середину. Но джема здесь не было, а плитой я пользоваться боялся, так что выбора не оставалось. Нож соскальзывал, и мне никак не удавалось закрепить его на банке.

– Надо повернуть рукоятку, чтобы лезвия плотно сжали край.

Я подпрыгнул. Сэм наблюдал за мной со спины.

– Как проткнёшь дырку, сразу станет проще. Продолжай вращать, и всё получится.

Я послушался, но ничего ему не ответил и не оглянулся. Консервная банка упорно ездила туда-сюда по столешнице. Сэм показал пальцем на кухонное полотенце, которое лежало прямо передо мной.

– Поставь банку на полотенце, чтобы не скользила.

Я несколько раз глубоко вдохнул и предпринял новую попытку. Полотенце и правда помогло. Я медленно поворачивал рукоятку и постепенно вырезал круг с ровными краями. У меня получилось.

Я достал из шкафчика миску и сполоснул под краном.

– Наверное, лучше оставить часть на потом? Не съедай сразу всё. Тогда хватит и на обед.

Я молча плюхнул в миску несколько ложек.

– Вот, отлично! Эй, ты чего плачешь?

Я отложил ложку и вытер глаза.

– Не плачу я. Уходи.

– Не грусти, ладно? Теперь у тебя есть я!

Я повернулся к нему. Что-то в его лице заставило меня немного успокоиться и, хоть и всего на секунду, почувствовать себя в безопасности.

Я взял миску, прошёл мимо Сэма в большую комнату, сел на диван у холодного камина и сунул в рот ложку с рисом.