– Спасибо, Нейт. Чудесный подарок, – сказал он, убирая открытку в конверт и отбрасывая на ступеньку лестницы.

Мама обняла его и поцеловала.

– Добро пожаловать в твой новый дом, Гэри! Думаю, мы все будем очень счастливы, что скажешь?

Он улыбнулся.

– Я только сбегаю за остальными вещами.

Спустившись с крыльца, он одним сильным движением отряхнул брюки, и блёстки осыпались на бетон.

Той ночью я лёг спать очень счастливый. Как всегда, включил банку со светлячками, плюхнулся на кровать и прислушался. Внизу мама и Гэри смотрели комедию по телевизору и смеялись. «Интересно, – думал я тогда, – она позовёт его на телешоу вроде того, на которое ходила с папой?» Мне казалось, что у них неплохо получилось бы, например, бегать по супермаркету в поисках нужных продуктов или отвечать на всякие разные вопросы – наверняка Гэри в этом хорош.

Я задремал, но чуть позже проснулся от голосов в моей комнате. Мама и Гэри стояли в углу и спорили громким шёпотом.

– Ну и что, что он твой сын? Я не могу спать со светом!

– Да из нашей спальни его даже не видно, Гэри! Нейт боится темноты, и это его комната!

Я выглянул из-под одеяла. Мама погладила Гэри по руке, но он отмахнулся от неё.

– Из-под двери льётся свет, Фиона! Дети в его возрасте давно спят без ночников. Ему уже восемь! Пора наконец повзрослеть.

Я затаил дыхание.

– Это не ночник, Гэри, – спокойно ответила мама, – а банка с огоньками. Ёлочная гирлянда в маленькой стеклянной банке. Всего-то.

Мне всегда было не по себе в темноте, так что мама сделала для меня особый ночник – банку со светлячками из рождественских огоньков. Она увидела такую в интернете и решила, что это точно поможет мне справиться со страхом темноты. И друзья, если зайдут в гости, не догадаются, что это ночник. Просто такая интересная штука. Мама купила стеклянную банку, положила в неё гирлянду на батарейках и поставила на полку. Мне очень нравилась моя банка. Она заливала комнату мягким, уютным светом. Только я ещё оставлял дверь приоткрытой на ночь, и, наверное, свет падал в коридор. Поэтому Гэри и пожаловался, что его видит.

– Если я буду с вами жить, может, вы постараетесь немного под меня подстроиться? – сказал Гэри, снимая банку с полки. – Мне не уснуть со светом, так что придётся это убрать…

Он вышел из комнаты, и в ней стало совсем темно. Я ахнул.

Мама подошла ко мне и прошептала:

– Всё в порядке, Нейт. Извини, что мы тебя разбудили. Просто повернись на другой бок и попробуй уснуть. Хорошо? Будь умницей.

Я услышал, как Гэри хлопнул дверью спальни. Странно, мама же ещё туда не зашла…

– Мне страшно, мам. Очень темно. Можешь вернуть банку? – спросил я.

Она погладила меня по волосам.

– Давай сегодня поспишь без света, а завтра утром всё обсудим, хорошо? Спи, радость моя.

Она чмокнула меня в лоб и ушла в свою комнату. Или в их комнату? Я напряг слух, но никаких разговоров оттуда не доносилось. Я крепко зажмурился. Мы жили за городом, соседей у нас было всего двое, и никаких фонарей на улице. Так что тьма ночью наступала кромешная.

На следующий день я нашёл осколки банки в мусорной корзине на кухне, вместе с гирляндой. Гэри сказал маме, что случайно её разбил, но я догадался, что он врёт. Я попросил маму сделать новую, и она согласилась, но своё обещание не сдержала. Наверное, не хотела сердить Гэри. Я осторожно достал гирлянду из корзины, стряхнул с неё осколки и спрятал под матрас. Мама об этом так и не узнала.

Когда я проснулся, мне сначала показалось, что я в гостевой комнате у бабушки. Прямо у меня перед глазами пестрел край лоскутного одеяла. Я уставился на разноцветные квадраты. Бабушка как-то делала такое. Она сшивала лоскуток с лоскутком и приговаривала, что скоро получится большое одеяло. А потом дедушку увезли в больницу. Бабушка часто его навещала, и времени на шитьё у неё не хватало.

Я потёр глаза. Может, бабушка всё-таки его доделала? На одном квадрате было три ягоды земляники, на другом – воздушный змей, летящий на ветру. Лоскутки казались совсем разными и были сшиты в хаотичный узор. Я затаил дыхание. Нет, у бабушки всё было продумано: один синий, три бежевых, два красных. Это не её дом. Я медленно вылез из-под одеяла и осмотрелся. И понял, что всё ещё торчу в мрачном, холодном коттедже посреди леса. Я спрыгнул с дивана и подбежал к окну. Наверное, мама давно приехала, но не хотела меня будить и тихонько поднялась наверх, в свою комнату.

Машины на улице не оказалось. Мама так и не вернулась.

Небо потихоньку светлело, но было ясно, что ещё очень рано. Я пошёл на кухню в надежде увидеть там записку или пакет с покупками – хоть что-нибудь, доказывающее, что мама приходила, – но со вчерашнего вечера там ничего не изменилось. На тумбочке валялась начатая пачка мятных конфет, а рядом стояли закрытые консервные банки. У меня бешено заколотилось сердце. Мама уехала часов двенадцать назад. С ней точно что-то случилось. Неужели Гэри всё-таки нас выследил? Или машина сломалась, маме пришлось возвращаться пешком и теперь она отсыпалась наверху? Да, это бы всё объяснило. Я помчался к ней в комнату и распахнул дверь. В горле встал ком. Мамы там не было. Кровать была аккуратно заправлена, а сумка с одеждой лежала открытая на полу, ровно там, где мама вчера её бросила. Ничто не говорило о том, что она возвращалась, пока я спал. В ушах зазвенело, голова закружилась, и я без сил плюхнулся на проседающий матрас.

– Где ты, мама? Почему ты не вернулась?

Так я сидел с полчаса, глядя в одну точку на ковре и напрягая слух, но с улицы доносился только свист ветра, который обдувал стены, словно пытаясь пробраться в дом.

Потом я наклонился за маминой сумкой и положил её на кровать, чтобы разобрать вещи и порадовать маму, когда она вернётся. Я открыл шкаф для одежды. Там пахло сыростью, но было довольно чисто и пусто, если не считать пары-другой вешалок. У меня никогда не получалось вешать одежду на плечики, поэтому я решил сложить её в аккуратную стопку на дне шкафа. Пакет со всякими туалетными принадлежностями я положил на столик, а маленький белый будильник – на прикроватную тумбочку. На дне сумки осталось ещё что-то. Свёрток из голубой бумаги в горошек, похожий на небольшой подарок. Я взял его в руку и прочитал надпись:

Я сел на кровать и легонько сжал свёрток. Бумага захрустела, но то, что лежало внутри, оказалось твёрдым на ощупь. Я решил положить его обратно. Мама расстроится, если узнает, что я нашёл её подарок. Ровно в ту минуту, когда я застёгивал молнию на сумке, с первого этажа послышался какой-то шум. Я замер. Может, в дверь постучали? Вдруг это мама! Я быстро спустился по скрипучей лестнице, влетел в большую комнату и резко остановился.

Посреди ковра лежал теннисный мячик, тот самый, который вчера закатился под диван. Я уставился на него, пытаясь сообразить, как он здесь оказался. В остывшем камине серел пепел. Интересно, мог ли огонь вызвать сквозняк, из-за которого мячик выдуло наружу?

Краем глаза я заметил в углу жёлтый отблеск, но боялся повернуться и посмотреть, что там. Просто стоял как истукан, упорно глядя на мячик. Может, попробовать закатить его обратно под диван и проверить, выкатится он обратно или нет? Наверное, не надо. Лучше подниму и спрячу в рюкзак.

– Здоро́во, Нейт.

Я поёжился.

Со мной кто-то заговорил.

Краем глаза я увидел у окна, перед наполовину задёрнутыми шторами, кого-то в ярко-жёлтом.

Прямо здесь.

Прямо сейчас.

Я застыл от ужаса.

– Я достал твой мячик. Поиграем?

Голова закружилась. Это что, сон? Да, наверное. Или я очень сильно устал и теперь мне всякое мерещится. Я медленно повернулся к окну.

На меня смотрел мальчишка в ярко-жёлтой футболке и в джинсах, с волосами песочного цвета и веснушками на носу. Он стоял, скрестив руки на груди, а ещё от него исходило сияние. Тёплое, жёлтое сияние.