– Мы любим друг друга, – начал было Кай, но на него неожиданно наложили заклинание молчания, чем-то похожее на то, что применяют адепты Гусу Лань.

– Продолжаем! – воскликнул адепт. – Кай Ли предал Черный ветер, провалил важное задание. Он отрицает свою вину и отказывается от идеалов нашего клана! За подобное ему назначено десять ударов дисциплинарным кнутом, три дня заточения в башне искупления и изгнание! – мужчина громко озвучил приговор, а Кай с ужасом смотрел на него, на оживленную толпу на площади, слыша их одобрительные выкрики. – Привести приговор в исполнение!

За спиной раздались легкие шаги.

– Приговор будет исполнен, – раздался холодный голос Дэйю. Столь же ледяной, как и воздух вокруг, что уже порядком заморозил его обнаженное тело. Для выполнения наказания назначили девушку, словно насмехаясь над ним, ставя ее в противовес тому, что он оказался мужеложцем. Говоря этим действием, что он и не мужчина вовсе, ведь в Черном ветре женщин наказывали женщины, мужчин – мужчины. И не потому, что девушки более хрупкие и слабые, а просто так было принято. Считалось позором, если было иначе. Если бы Кай мог разлепить склеенные заклинанием губы, то он бы засмеялся от этого специально устроенного фарса, но это заклинание не снять, даже повредив губы.

Свист кнута разрезал ледяной воздух, и спину обожгло болью.

– Раз, – проговорила Дэйю.

Кай закрыл глаза, чтобы не смотреть на людей перед собой. Кнут для наказаний в Черном ветре обычный, в нем нет магии, в отличии от тех, которыми наказывают в орденах заклинателей. От ударов он испытывает просто обычную физическую боль, а шрамы… шрамы можно вылечить, если после всего он останется жив. Больше пугали не удары кнутом, а три дня в башне искупления, которая по факту была глубоким каменным колодцем, в который сбрасывали провинившихся. Сперва ты падаешь на дно и, если останешься жив после удара о него, то находишься там положенные наказанием дни, а после тебе бросают веревку, и ты должен сам по ней выбраться. Если не получится, то остаешься внизу, пока не умрешь, и только потом твой труп уберут оттуда. В случае, если ему всё же удастся всё это пережить и он сможет взобраться по веревке на поверхность, то его ожидает изгнание. И вот, что именно подразумевают под понятием «изгнание» в Черном ветре, ему теперь было неведомо.

Возможно, что это смерть?

– Два, – произнесла девушка, опустив на его спину очередной удар кнута.

Больно, но пережить можно. На мгновение показалось, что толпа перед ним будто пожирает глазами всё происходящее. Для этих людей его избиение стало подобием представления, а ведь он сам раньше не ходил смотреть на то, как наказывают провинившихся. Ему в далеком детстве хватило одного раза для полного осознания, что подобное претит его душе. Теперь Кай понимает, что то была жалость.

– Три.

Ли старательно заполнял сознание множеством мыслей, стараясь не акцентировать свое внимание на ударах. Думать о чем угодно, но только не о наказании.

– Четыре.

Дэйю старалась бить посильнее. Она в целом всегда была холодной, жестокой… и исполнительной, старательной. Ей всего девятнадцать лет, но она уже лучшая среди своего поколения. Идеальный воин Черного ветра. Идеальная марионетка, ведь у нее нет своих собственных желаний и эмоций. Эта девушка полностью подчиняется каждому слову главы и Старейшин. Ей приказали наказать Кая, и теперь Дэйю старается от души, дабы удовлетворить приказ своих старших.

– Пять.

На промороженные камни потекла кровь, расцвечивая этот бесцветный мир темно-красным цветом. Ткань штанов и сапог пропиталась этой жидкостью еще после первых ударов, и теперь тонких струйки окрасили и серые плиты площади под его ногами. Но думать о боли и крови не стоит, надо переключить свои мысли на что-нибудь приятное.

– Шесть.

Лучше думать о Хуайсане, о его нежных руках и мягких поцелуях, о зеленых глазах в обрамлении пушистых ресниц, о черных волосах, ниспадающих черными волнами шелка ниже ягодиц, о светлой коже, что так легко краснеет под касаниями его, Кая, ладоней и губ.

– Семь.

Нечистая Юдоль. Место, ставшее его настоящим домом, пусть и на такое короткое время. Как же сильно ему там понравилось, как хотелось вместе с А-Саном сделать эту крепость еще прекраснее, усиливать ее защиту, чтобы в итоге она стала поистине неприступной цитаделью, способной сберечь своих жителей от любого врага.

– Восемь.

Танец Хуайсана с веерами. Истинное искусство, прекрасное и смертельно опасное в каждом своем движении, в каждом взмахе изящных с виду вееров. Красота, несущая смерть на тонких остриях дивного оружия, что поражает врагов по воле своего хозяина.

– Девять.

Опьяняющая душу страсть, дарящая неповторимые ощущения и эмоции. Переплетенные тела в полумраке комнаты, обжигающие друг друга поцелуями и касаниями. Стоны, что изначально никто не пытался сдерживать и единение, способное вознести на вершины удовольствия.

– Десять! – выкрикнула Дэйю, впервые на памяти Кая повысив голос, и его тело выгнулось под очередным ударом кнута.

Любовь, заполнившая его сердце, пленившая душу и позволившая почувствовать себя настоящим, живым человеком. Чувства, что открыли дивный новый мир для него, не ведавшего подобного, не знавшего о таком прекрасно мире, наполненном столь обширным многообразием эмоций и чувств, сияющих тысячами граней своей красоты и дарящими невероятный спектр ощущений, меняющих восприятие, открывающих новые горизонты его жизни.

Кай полностью смог отрезать свое сознание от боли, следующей за ударами кнутом. Он одновременно ощущал ее, но его мысли, заполненные приятными воспоминаниями, позволили ему с достоинством выдержать это испытание, не издав ни звука. Под заклинанием молчания он мог бы мычать и лить слезы, но этого не было, и зрители на площади разочарованно зашептались, ведь он лишил их исключительного зрелища.

– Первая часть наказания приведена в исполнение. Сбросить его в башню искупления сроком на три дня! – вновь заговорил адепт, что сегодня с самого начала озвучивал всё, что положено Каю.

***

И вот теперь он лежал на дне колодца, по чьему-то странному решению почему-то именуемому башней искупления. Он не умер от удара о дно только потому, что там было много свежевыпавшего снега, создавшего подушку, смягчившую его падение. Кто-то сердобольный сбросил вниз теплую накидку, и Кай, после того, как раны на его спине застыли и перестали сочиться кровью, завернулся в нее, пытаясь хоть немного согреться. Зелья, блокирующие возможность использования ци, потихоньку переставали действовать и он смог использовать самые простые исцеляющие заклинания, но и они плохо получались, потому что само это место было призвано ограничивать использование ци мира, но тем не менее, хотя бы немного, но он начал восстановление поврежденного тела. Если бы не адский холод, то ему бы было немного проще лечиться, а так приходилось отвлекаться на поддержание заклинания, направленного на обогрев тела, ведь при отрицательных температурах даже закаленный и привыкший к лютым морозам человек долго не протянет.

Провалявшись почти не двигаясь некоторое время, Кай всё же сумел собрать достаточно сил, чтобы принять подобающую для медитации позу и, погрузившись, как положено, в доступный ему сейчас энергетический слой мира, начал потихоньку выкачивать из него энергию, перенаправляя ее на исцеление и создание воздушного слоя теплого воздуха вокруг своего тела. Но едва ему полегчало, как сверху прилетело мощное, блокирующее использование ци заклинание и он вновь свалился на снег без сил. Кай даже не успел увидеть, кто так «позаботился» о нем, забрав единственный шанс на выживание.

Холод сковал тело, промораживая его насквозь. Дыхание замедлилось, а мысли будто уплывали в небытие.

Через время он перестал ощущать мороз, ему сделалось до странного тепло и резко захотелось спать.

На краю сознания билась мысль о том, что он замерзает и скоро погибнет. Сквозь туман забытья Кай почувствовал, что его вытащили из башни и куда-то понесли, даже услышал какой-то разговор.