Едва струна была готова, а огненный исполин почти завершил формирование своего тела, как юноша, не ожидая еще странных сюрпризов, сильно оттолкнулся от шатающейся под ногами площадки и в прыжке метнул в гиганта струну. Цзинъи изначально целился непосредственно в шею – ее голубая нить и обвила. Долетев до монстра, юноша на пределе сил оттолкнулся от куска застывшей лавы на его плече и перепрыгнул сразу на противоположный берег, сразу же натягивая струну. Сияющая нить прошла сквозь огненное тело, как сквозь обычную воду, и голова исполина упала в озеро, разбрызгивая тяжелые капли лавы далеко вокруг, а тело гиганта сразу же начало растекаться на огненные потоки, возвращаясь к источнику.
– Всё? – с тяжелым выдохом произнес Цзинъи, одновременно не веря увиденному и в то же время радуясь быстрой победе. Он вдруг понял, что не создай он смертельную струну, то при помощи меча и горстки талисманов, предназначенных для борьбы с простой нечистью, он бы никогда не победил этого монстра. Вдруг у него задрожали ноги, и юноша упал на колени, сжимая в руках край голубой нити, конец которой был где-то во вновь покрывающемся застывающей коркой лавовом озере. – Правда всё? – Развернувшись на коленях в сторону алтаря, он уставился на Цзинь Лина и Сычжуя. Юноши всё так же лежали без движений. – Я сейчас… я иду к вам… – едва слышно прошептал Цзинъи и, пошатываясь, поднялся с каменного пола. Волоча за собой струну, он направился к любимым, но вновь, не дойдя до них всего какой-то жалкий метр, он провалился в пустоту.
Бэньк…
Пространство пронзил знакомый глубокий звук.
========== 13. ==========
Бэньк… в воздухе пронесся глубокий звук, и показалось, что будто само пространство вздрогнуло.
Падая в воду, Цзинь Лин успел увидеть, что Цзинъи не удержался на скале и упал вместе с мечом, который он хотел вонзить между камнями.
Удар о бушующую водную стихию выбил из его легких весь воздух, а волны захлестнули с головой, закружили, унося всё дальше от места падения. Вынырнув на несколько секунд, А-Лин успел только сделать большой вдох, и течение опять унесло его в глубину. Вновь ему пригодились долгие и порой жестокие тренировки дяди Цзяна – в этот раз его спасло то, что в Пристани Лотоса он много, очень много тренировался плавать под водой, отслеживая и уничтожая речных гулей вручную. Когда он вернется обратно, то должен сказать дяде «спасибо» за всё.
Цзинь Лин не слишком беспокоился о своих друзьях, ведь был уверен, что тренированные адепты Гусу Лань, выросшие в местности, имеющей едва ли не больше водоемов, чем земли клана Юньмэн Цзян, уж точно справятся с такой мелочью, как плавание в бушующем потоке. Тем более волны начали успокаиваться, и он сам уже вынырнул на поверхность. Отдышался и, взобравшись на первый попавшийся каменный столб, осмотрелся.
Ни Сычжуя, ни Цзинъи нигде видно не было. Сердце предательски кольнуло беспокойством.
А-Лин поднялся повыше, но и с такой высоты ему никого не удалось разглядеть. Вокруг были только стены ущелья и вода, плещущаяся о серо-черные стены.
– Сычжуй! Цзинъи! – крикнул Цзинь Лин, но только звук эха донесся ему в ответ. Прыгая со столба на столб, он начал перемещаться вдоль ущелья, вглядываясь в воду. Сначала вернулся примерно на то место, где они были прежде, чем упали, и внимательно всмотрелся в прозрачную поверхность воды – никого не было видно. Отойдя немного вверх по движению потока, он прыгнул в волны со скалы и принялся рыскать в глубине, тщательно обыскивая каждый метр подводного пространства. Старался доныривать до самого дна, благо здесь было не слишком глубоко и солнечные лучи вполне освещали водную толщу, позволяя хорошо видеть окружающий мир. Мысли о том, что даже самый тренированный заклинатель не продержался бы столько времени без воздуха, А-Лин старательно отбрасывал и продолжал поиски. Но всё было тщетно – он не нашел даже намека на присутствие своих возлюбленных, словно их здесь никогда и не было.
Взобравшись на очередной обломанный каменный столб, Цзинь Лин постарался отдышаться и успокоить сердце, начавшее биться как безумное от наполняющих его тревоги и страха.
– Почему их нигде нет? Почему? – нервно шептал А-Лин, сбивчиво дыша и прикусывая губы от волнения. – Ведь должно было хоть что-то под водой остаться… Их унесло еще дальше? Я просто не там ныряю? А может быть их каким-то образом унесло в открытое море? – юноша резко повернул голову и взглянул вдоль ущелья в сторону открытого пространства. Там вдалеке волны бились о каменный берег, а водная гладь расстилалась до самого горизонта, блестя под ярким солнцем. – Возможно, их действительно унесло туда, и они сейчас находятся где-то на берегу и просто не могут услышать звуков, раздающихся в этом ущелье? Из-за этого они и не услышали, как я их звал. Такое ведь может быть? Может? – продолжал он задавать вопросы сам себе, словно успокаивая себя этим. Мокрая челка облепила лицо, а насыщенная влагой одежда мешала быстро прыгать. Цзинь Лин скинул верхнее ханьфу, оставшись только в нижних штанах и рубашке, поругался на себя за то, что не додумался сделать этого раньше и так долго плавал в полном облачении. После – надел обратно на талию пояс, привязал к нему цянкунь и пристегнул меч. Руки ощутимо дрожали, и А-Лин едва не уронил свое имущество. Собравшись отправляться дальше и проверяя перед этим крепления на поясе, он случайно дотронулся до нефритового жетона, висящего на подвеске чуть выше колокольчика чистого сердца. Взял его в руку и слегка потер между пальцами, всмотрелся в знакомый символ инь-янь.
– Игра, говоришь? К чему такие игры, если душа рассыпается на осколки, а сердце готово разбиться вдребезги? Если с ними что-то случилось, то я разнесу здесь всё, понял меня? – с ненавистью в голосе произнес Цзинь Лин и силой сжал жетон, будто хотел его раскрошить в песок. Выпустив из пальцев подвеску, он отправился в сторону открытого водного пространства.
Накатившись на каменный берег огромной волной, морская или, возможно, океанская вода сейчас мягко плескалась о серо-черные скалы. Словно ласкаясь, накатывались на берег маленькие волны, облизывая прибрежные камни и едва слышно шурша мелкими камешками на линии прибоя. Цзинь Лин пробежался вдоль берега на приличное расстояние в обе стороны от ущелья, но так никого и не нашел. Вновь ни следа пребывания его друзей не было.
– Цзинъи! Сычжуй! – в очередной раз прокричал юноша уже порядком севшим голосом. Он не считал, сколько раз за последние часы выкрикивал имена своих друзей. Отчаяние затопило его душу, и только благодаря врожденному упрямству он всё еще продолжал держать себя в руках, чтобы не скатиться в истерику. Хотя ему очень хотелось это сделать, но сейчас он не мог позволить себе сидеть и плакать, ругаясь на судьбу и на всех окружающих. Его некому будет успокоить, не на кого будет выплеснуть злость и раздражение, и сейчас никто не назовет его «юной госпожой». А ведь в этот момент он отдал бы всё за то, чтобы вновь услышать ехидный голос Цзинъи, произносящий: «Ты опять ведешь себя, как юная госпожа». – Называй меня как угодно, Цзинъи, но пусть с тобой будет всё в порядке. Сычжуй, пожалуйста, только будьте живы… пожалуйста… я всё для вас сделаю… – прошептал А-Лин. Он вновь вернулся к ущелью и остановился, оглядывая пространство, которое уже исходил вдоль и поперек. Но вдруг он что-то упустил, поторопился и не заметил, что друзья расположились перевести дух после отчаянной борьбы за жизнь за каким-то обломком каменного столба и неожиданно уснули. Умом он понимал, что если бы А-Юань и Цзиньи были живы, то уже как-то дали о себе знать, но душа и сердце отказывались в это верить. Ему казалось, что он чувствует биение их жизней. Странным непостижимым образом, где-то в глубине сознания, ощущает это. Порой возникали мысли, что таким образом он обманывает сам себя, пытаясь успокоить пребывающее в ужасе сознание, но в следующий момент уже вновь упрямо верил, что это ощущение реально – они живы, точно живы, просто ему не удается их найти.
