Словно страницы книги, Цзинъи перелистывал знания, сохраненные в памяти, откидывая раз за разом очередные заклинания, приемы и способы использования единой магии. Ничего не могло пригодиться в данной ситуации. Вернее, он не знал того, что могло бы помочь ему сейчас.
Помимо сплетения имеющихся вокруг него энергий, юноша явно ощущал нечто, спрятанное глубоко-глубоко под землей, под скальной породой. Это нечто пульсировало, словно огромное сердце. Оно не позволяло приблизиться к себе и рассмотреть подробно, будто было скрыто за защитными барьерами. Единственное, что, помимо наличия самого объекта, ощутил Цзинъи, так это то, что туда утекала его ци. Хотя она тут же откуда-то вновь возникала в его теле. Не сумев быстро понять причины этого, он не стал акцентировать свое внимание на этом процессе, вновь переключившись на поиск решения насущной проблемы. Вроде бы абсолютно банальной, но такой важной именно сейчас, проблемы наличия освещения для ведения дальнейших поисков.
В итоге медитация нисколько не помогла в решении вопроса, хотя он увидел связующую их с А-Лином и А-Юанем нить, наличие которой привнесло спокойствия в его душу. Вернувшись в реальность, он еще немного посидел, вглядываясь в окружающую тьму. Вдруг перед глазами замельтешили золотистые мушки. Цзинъи потер глаза, прогоняя это раздражающее мелькание и вдруг замер, мысленно ругаясь сам на себя.
– Идиот… – прошептал он вслух, – у меня же есть несколько талисманов золотых бабочек, которые меня и Сычжуя еще давно научил делать Вэй Усянь. Они же светящиеся и разлетаются достаточно далеко, да еще и делали мы последнюю партию, используя единую магию. Они точно будут мощнее стандартных огненных талисманов, – слегка хлопнув себя по лбу, ругаясь на то, что попусту потерял столько времени, Цзинъи поднялся с каменного пола и достал тонкую пачку талисманов золотых бабочек. Активировал один и радостно проследил, как светящееся золотым светом облако унеслось вперед, позволяя ему, наконец-то рассмотреть дорогу. Не теряя времени, юноша побежал за магическими насекомыми. Их век и так недолог, и он думал, что в условиях этого места они и вовсе растают спустя несколько мгновений, но бабочки светились и летели заложенное в талисман время, а именно три минуты. Три минуты бега и новый талисман активирован, чтобы Цзинъи продолжил бежать вперед.
Пробежав следующее время свечения, юноша остановился и решил отправить в полет бабочек в другие стороны, чтобы немного осмотреться. Пробежал влево, пока был свет – всё тот же каменный пол, будто уходящий в бесконечность. Осторожно в темноте вернулся обратно, ориентируясь на внутреннее чутьё и отправил бабочек вправо. Пролетев половину отведенного им времени, они неожиданно для Цзинъи выхватили из темноты большой алтарь из серого камня, на котором лежали Цзинь Лин и Сычжуй. На вид юноши будто спали: грудь мерно вздымалась, а вид имели умиротворенный, словно смотрели приятные сны.
– А-Лин! А-Юань! – громко и радостно воскликнув, Цзинъи кинулся к друзьям, но не добежал до них буквально метр, как из-под его ног вдруг стал уходить пол. Монолитный камень зашатался, затрясся и начал рассыпаться при каждом шаге юноши, а каменный алтарь вдруг удалился в темноту, унеся с собой и лежащих на нем друзей. – Нет! Неет! Почему? – прокричал Цзинъи, пытаясь дотянуться до удаляющейся цели, но окончательно упал в возникшую под ногами пустоту.
Непродолжительный полет, сильный удар в спину и тьма, погрузившая сознание в небытие на неопределенное время.
Едва юноша очнулся, то первым делом ощутил невероятный жар, идущий от камня под спиной. Пекло немилосердно, словно он уснул на тлеющих углях, и это ощущение достаточно быстро привело его в чувство. Цзинъи разлепил глаза и, углядев над собой далекий свод очередной пещеры, резко вскочил на ноги. Он находился на большой каменной площадке посреди лавового озера. Огненное озеро было наполовину остывшим – его покрывала толстая корка застывшей лавы, но местами сквозь широкие трещины пробивалась пылающая жидкость, тем самым освещая это место, позволяя рассмотреть всё его жуткое великолепие. Цзинъи с ужасом осматривал эту пещеру, не понимая, как именно он здесь оказался, ведь он четко помнил, как падал в темноту и пустоту. Под ним точно не было ничего такого. Вдруг на противоположной стороне юноша разглядел знакомый алтарь с лежащими на нем друзьями. Он обрадовался, но теперь не стал бежать к ним сломя голову, а внимательно осмотрел возможный путь к намеченной цели – ему предстояло пройти по застывшей лаве, причем пройти так, чтобы эта корка под ним не треснула. Цзинъи подошел к краю площадки и вытащил меч. Тыкая им в застывшую лаву, он проверил прочность поверхности – вроде бы она должна была позволить пройти по ней. Сделал первый шаг – жар, кипящий внизу лавы, опалил ступни сквозь тонкую подошву сапог. Понадеявшись на то, что сохраняющие заклинания, которые накладывают в клане Гусу Лань даже на обувь, защитят его ноги от подземного огня, шаг за шагом, пусть очень медленно, но он продвигался вперед. Ближе и ближе становился желанный берег. С каждым метром Цзиньи приближался к своим любимым. Стоило ему позволить в душе возникнуть искрам радости от осознания того, что ему осталось совсем немного, как поверхность лавового озера завибрировала и начала раскалываться на куски, превращаясь во множество небольших островков, плавающих в огненной жидкости. Лицо юноши опалил жар раскаленной лавы, а тело застыло в ужасе, но спустя несколько мгновений он пришел в себя и начал перепрыгивать с островка на островок. В его душе проснулась злость, гнев заменил страх.
«Да сколько можно издеваться надо мной!» – кричал он мысленно, оберегая внутренности от раскаленного воздуха, хотя отчаянно хотелось заорать вслух. – «Поманили и вновь создали препятствия! Что за дела? А?»
Прыжок… еще прыжок… Берег понемногу, но становится ближе. Прыгать приходилось бессистемно и иногда даже немного возвращаться назад, ведь не все возникшие островки подходили для того, чтобы на них устоял человек. И вновь, когда он было уже решил, что вскоре достигнет цели, как поверхность лавового озера вздыбилась, и из огненной жидкости начало формироваться нечто, похожее на огненного исполина. Его внутренностями стала жидкая лава, а подобием кожи – застывшие куски поверхности озера, которые словно натекали на гиганта по пылающей жидкости, создавая некую броню этому странному существу. Цзинъи вначале опешил, но тут же его душу затопил непередаваемо сильный гнев. Дикая, словно первобытная ненависть пронзила всё его существо, распустившись в груди огненным цветком. Он никогда никого не ненавидел столь сильно. В целом, будучи юношей добродушным, он редко испытывал подобные эмоции, но сейчас, когда ему раз за разом кто-то неведомый чинил препятствия на пути к его любимым, он позволил всем этим чувствам ожить в его душе. Неожиданно они стали тем двигателем его ци, который позволил ему сделать то, что он бы раньше и не мог предположить, что сможет сделать. С ненавистью глядя на всё еще формирующегося исполина, Цзинъи извлек из цянкунь веревку божественного плетения и, используя сложное заклинание, создал из нее струну, подходящую для применения техники Лань И. До этого момента делать смертельные струны из первой попавшейся нити могли только Ханьгуан-цзюнь и Цзэу-цзюнь, остальные же использовали специальные нити, созданные сильными заклинателями клана из особого материала, секрет производства которого мало кто знал.
Энергия, что раньше не позволяла даже активировать меч для полета, четко ложилась на тонкую веревку, пропитывая ее ци Цзинъи. Под воздействием читаемого им заклинания желтая нить превращалась в сияющую голубым светом струну. Сейчас он был абсолютно уверен в своих действиях: слова заклинания сплетались с его энергией, что ровным потоком лилась из ладоней. Ненависть, заполнившая душу, словно сломала все границы, наложенные ранее неизвестным властелином этого странного места. В это мгновение Цзинъи понял, что он способен абсолютно на всё. Он уничтожит все преграды, стоящие на пути к Сычжую и Жуланю. Что бы с ними не произошло, он приложит все свои силы, все свои умения, чтобы они очнулись, ведь он видел, что несмотря на творящийся вокруг ад, они продолжали неподвижно лежать на том каменном алтаре. Если того потребует ситуация, то он обратится и к темному пути, хотя, обладая знаниями о единой магии, юноша мог с уверенностью сказать, что она сильнее обычного темного искусства. Как бы там ни было, ради своих возлюбленных он пойдет до самого конца. Они никому ничего плохого не сделали, зачем это всё? Что это вообще такое? Игра, как сказал тот голос в самом начале? Да что это за игра такая, если всё настолько реально и ужасно?
