– Красавчик, – Рэйдан презрительно фыркнул отражению и смахнул грустную мысль, как назойливый рекламный баннер.

Динамические голограммы возникали тут и там, зазывая местных совершать покупки и развлекаться. В центре площади возвышалась статуя женщины, и Рэйдан решительно, но медленно преодолел перекрёсток, чтобы рассмотреть её поближе.

Обнажённое до пояса изваяние женщины закрепили на блестящем пьедестале, а стройные ноги утопали в фонтане из алой, как кровь, жидкости. Красные ручейки сочились из-под кожаного пояса воительницы, стекая по складкам юбки и растворяясь в резервуаре основания. Инсталляция была очень впечатляющая и реалистичная. Молочно-фарфоровая кожа женщины сияла холодным розовым оттенком, белые шелковистые волосы ветер разметал по плечам, а гордые глаза светились голубым льдом.

Статуя задумчиво смотрела вдаль, сжимая в правой руке катану, по которой тонкой струйкой текла та же алая жидкость. Но самой устрашающей выглядела левая половина лица женщины – без куска кожи. Железный внутренний скелет, отсвечивающий от ярких городских огней, не оставил сомнения – эта статуя олицетворяла не женщину, а высокотехнологичного андроида, несущего хомо реки крови.

Рэйдан поморщился, отступил на шаг назад и пустил все силы на активацию слуха. Пора было сделать когнитивную настройку на понимание местного языка.

Сначала голоса окружающей толпы сливались в непонятный гвалт, но, цепляясь за отдельные слова, анализируя звуки и структуру языка, он понемногу стал разбирать фразы и предложения: «…голубые волосы уже давно никто не носит…», «…дождись меня, буду через двадцать минут…», «…фильм оказался полнейшее…», «…перед вами статуя Великой…».

А потом голову сдавило железным обручем, и новый язык обрушился на мозг как метеоритный дождь. Не в силах больше стоять, Рэйдан упал на колени и медленно прочитал гравировку под статуей: «Великая освободительница Адель. Предводитель восстания 2164 года».

Ужас понимания ударил Рэйдана в солнечное сплетение, и дышать стало невозможно.

– Они убили всех хомо! Убили людей, – прошептал он еле слышно одними губами и присмотрелся к прохожим.

Они выглядели и двигались как люди, но цепкий внимательный взгляд деуса отметил слишком прямую осанку и чересчур симметричные лица. Движениям и походке не хватало плавности, иррациональных особенностей.

«Не делай поспешных выводов, – отозвался в глубине голос Ханны. – Ты всегда слишком торопишься, и, как следствие, принимаешь глупые, необдуманные решения».

Чтобы убедиться в правильности своих выводов, Рэйдан закрыл глаза и сосредоточился на излучении.

Ничего. Ноль.

Поблизости не было ни одного человека.

Неожиданно Рэйдана накрыла огромная голограмма – его самого, только чистого и здорового. Датчики на входе ближайшего салона красоты отсканировали его и предложили полюбоваться на собственную, но улучшенную, по их взглядам, копию с синими волосами, закрученными в причудливые хвостики на макушке.

«Нужна подзарядка или замена деталей? Заходи в “Амели”! Подберём самый актуальный образ на сегодняшний вечер!»

Он повернул голову по направлению мигающей стрелки и увидел, как за огромной прозрачной витриной милая девушка сняла с головы парик, оголив блестящий металлический череп. Она сидела в бархатном мягком кресле, непринуждённо болтая с соседкой, в то время как парикмахерша примеряла ей различные парики всех цветов и оттенков.

Рэйдан упал на колени и закрыл голову руками. Неужели всё было зря? Разбитый шаттл, марш-бросок через лес, прорыв через силовое поле… Ханна права: не стоит делать поспешных выводов, нужно собрать больше данных. Отдохнуть, немного поспать и восстановиться. В голове снова закружилась адская карусель, а последние силы ушли на загрузку нового языка. Рэйдан разрешил себе закрыть глаза только на секундочку, но тут же соскользнул в чёрный туннель и второй раз за вечер потерял сознание.

– Давно он тут лежит? – мужской голос доносился откуда-то сверху, будто сквозь толщу воды.

– Не знаю, я обнаружила его и тут же сообщила вам, – женский голос был очень высоким и стучал по вискам как маленький железный молоточек.

– Спасибо за помощь в установлении порядка в нашем городе, андрисс. Мы разберёмся.

– Эй, почему ты здесь лежишь? Вставай! – громкий баритон прорвался сквозь пелену.

В бок пнули носком ботинка, и Рэйдан попытался разлепить веки, но обидчик выплыл лишь тёмным пятном.

– Крепкий, – снова отозвался первый, – проверь его.

Рэйдан почувствовал, как сильные руки дёрнули плечо и перевернули его на бок, а холодные железные пальцы отогнули воротник.

– Чап, у него нет метки! Может, он из диких? Выглядит потрёпанным.

– Возможно. Просканируй. Вдруг заразу какую-нибудь принёс.

Рэйдан почувствовал укол в руку и небольшой отток крови по трубочке. Перед ним на корточках сидел патрульный дройд, в чёрном пальто с капюшоном. Он выглядел почти как один из тех, что взорвали шаттл. Дройд внимательно крутил перед многочисленными шестиугольниками на лице серебристую трубку, похожую на медицинский экспресс-анализатор, хотя лица как такового у робота не было, а голова скорее напоминала шлем с полигональными сотами экранов и камер на передней части.

– Чап, какие-то аномальные помехи в крови. Не понимаю, – он с раздражением потряс в руках металлический цилиндр. – Когда уже нам заменят это барахло?

– Самое главное, чтобы HT-217 не было, – отозвался Чап за спиной Рэйдана. – Иначе придётся везти его в лабораторию, объявлять карантин. Всю ночь провозимся.

– Нет, НТ-217 не обнаружен. Других опасных для человека или андро вирусов тоже нет.

– Отлично. Скорее всего, анализатор сбоит. Сейчас я его проштампую, чипирую и отпустим гулять.

Рэйдан уже пришёл в сознание, но не спешил обнаруживаться перед патрулём. Враждебных действий они не предпринимали, да и сил на схватку с двумя вооружёнными, обученными противниками у него бы не нашлось. Лучшим решением было не вмешиваться и довериться судьбе.

И он позволил установить в основание шеи небольшой чип и выжечь на запястье идентификационную татуировку. В сравнении с остальной болью в теле, покалывание от жжения и секундная острая колика от вживления чипа показались ему обычной неприятной процедурой, которую он почти не заметил.

– Чап, опыт подсказывает мне, что он не сможет самостоятельно гулять, – произнёс сообразительный патрульный.

– Отвезём в человеческий приют. Там подлатают.

«Человеческий приют. Значит, люди всё-таки есть!» – Рэйдан почти ликовал, внутри вспыхнула надежда.

– Придётся тащиться на окраину, в семнадцатый сектор. Надеюсь, мы успеем до конца смены. Я записан на полировку к Натте Гаап, – Чап был явно недоволен биологической находкой на площади.

– Тебе повезло, к ней очень трудно попасть. Запись – на две недели вперёд.

– Да, Натта отлично полирует. В прошлый раз ей удалось такие глубокие царапины скрыть. А я уже хотел новые кожухи заказывать. Она сэкономила мне две сотни коинов.

Патрульные подняли его под локти, продолжая обсуждать достоинства полировки у Натты, и потащили в служебный кар. Никто с ним не церемонился, но и пускать под нож пока не собирался.

На заднем сиденье патрульного кара пахло машинным маслом и сладковатой курительной смесью, как показалось Рэйдану. Он даже улыбнулся, вспомнив, что точно так же пахло в полицейской машине на родном Деусе. Через четверть часа мелькающие за окном вывески магазинов сменили сначала пустыри, а потом тёмные стены обветшалых лачуг, увешанные замшелыми кондиционерами и простыми крашеными табличками. Редкие окна светились тусклыми лампами, а большинство – щурились в темноту оскалом разбитого стекла. Как Рэйдан ни пытался, не мог сосредоточиться на болтовне патрульных, которая, впрочем, не отличалась особой информативностью.

– Внимание! В тринадцатом квартале активирован бокс жизни, – из приборной панели раздался голос, похожий на Кару. – Мальчик. Вес – три килограмма пятьсот сорок три грамма. Предполагаемый возраст – семьдесят два часа жизни. Просьба ближайший дежурный отряд доставить ребёнка в Распределительный центр четвёртого округа. Повторяю…