Он заметил следы настроения работников довольно нескоро: примерно к тому моменту, когда начал подбираться к самой деревне. В сумке у него еще оставался ломоть хлеба, но Этьен не знал точно, как скоро ему добираться до следующего населенного пункта. В конце концов, за время жизни в Редсерасе он так и не успел как следует выучить географию родной страны. Поэтому сделать остановку здесь ему все-таки стоило.

Сконцентрировавшись на понуром настрое, уколовшем его в самую грудь, Этьен кивнул сам себе и стал пробираться сквозь поле. Листья на кукурузных стеблях уверенно хлестали его по лицу, в чем их активно подбадривал ветер, но Этьен шел вперед, размахивая руками. И вскоре действительно услышал где-то совсем рядом звуки человеческого присутствия. Но не очень сильно этому обрадовался.

Недалеко от него заливисто смеялась девчонка, и ее звонкий хохот перманентно прерывался не менее веселым мужским голосом. Этьен беспорядочно мотнул головой в неуверенности в том, действительно ли ему стоит идти на источник звуков. Но потом все же решил, что голод будет слишком большой ценой за невмешательство в чужую частную жизнь. Да и, если честно, Этьен давно уже как следует не веселился.

Первым делом он постарался скрыть свое присутствие от чужих глаз с помощью магии, но и сам пытался пробираться сквозь початки чуть тише. Через несколько секунд смех стал слышен отчетливее, а чье-то дурное настроение начало колоть Этьена еще явственнее. Странно, подумал он. Раз им там так весело, то почему ж при этом так плохо?

Вскоре разворачивающаяся среди кукурузных початков картина стала видна Этьену полностью. И, к счастью или к несчастью, но картина эта не заключалась в демонстрации гениталий одних лиц другим. На помятых стеблях сидели совсем юные юноша с девушкой; у одной на руках распласталась крохотная малиновка с, очевидно, сломанным крылом, а у другого в кулаке были зажаты некоторые представители летучих полевых вредителей. Рядом с ними лежали два поблескивающих на ярком полуденном солнце серпа.

— Ну-ка, Вайдвен-младший, — улыбнулся юноша, — очередной дирвудец переходит в наступление! Хватай!

Он извлек из кулака живую еще белую бабочку и поводил ею в воздухе, изображая, видимо, нападающего воина. Девушка, тихонько посмеиваясь, поднесла птичку ближе к бабочке, после чего та жадно вцепилась клювиком в несчастное насекомое, которое спустя несколько секунд исчезло в ее зобе. Юноша и девушка шумно расхохотались.

— Еще одна победа на стороне Редсераса! Всем кричать троекратное ура!

— Ура! — рассмеялась девушка. — Ура! Ура!

— Ура, — несдержанно усмехнулся Этьен, выходя к ним.

Девушка испуганно пискнула, прижав птичку к своей груди. Юноша подорвался с места, выпустил наружу жуков из своих рук и хотел было схватить свой серп, но Этьен быстро преградил ему путь.

— Кто ты? — нахмурившись, неуверенно спросил юноша. — Что ты здесь делаешь?

— О, — улыбнулся Этьен, сощурившись, — не переживай, я вас не обижу. Я священник.

Девушка опустила голову. Недоуменная малиновка сдавленно что-то прочирикала, глядя на то, как расползается по округе ее обед. Юноша сжал руки в кулаки, внимательно оглядев Этьена.

— Не шутишь?

— Нет. Я иду из церкви, что стоит в деревне в одном дне пути к западу отсюда. Меня знает тамошний настоятель, отец Вольфанг. И жрица Вентра, если вы знакомы.

Юноша резко опустил взгляд в землю. Девушка отвернулась, понуро взглянув на свое покрытое перьями сокровище.

— Вы все слышали, да? — неуверенно спросила она. Этьен с улыбкой кивнул. — Простите. Простите, пожалуйста. Это просто…

— Это я придумал, — вступился за нее юноша. — Я предложил назвать птицу именем святого, а не Лора. Она здесь не при чем.

— Эрн, не надо!

— Что не надо? — В голосе у названного Эрном юноши прорезалось отчаяние. — Ты тоже хочешь получить розгами или что? У тебя и так еще не зажили рубцы после прошлого раза. Уходи домой.

— Эрн!

Он хотел было еще что-то сказать, но резко осекся. Потому что Этьен, согнувшись, вдруг начал смеяться. Очень, очень громко. Очередной порыв ветра всколыхнул поле, и в какой-то миг Этьену показалось, будто бы ветер смеется тоже.

— Какие вы глупые, право слово, — выдохнул в конце концов он, хлопнув недоумевающего Эрна по плечу. — За что вы извиняетесь? Думаете, птичка с именем Вайдвен взаправду может оскорбить Эотаса?

Юноша нервно пожал плечами. Девушка все так же глядела на Этьена с откровенным неприкрытым шоком.

— Отец Райс, — неуверенно промямлил Эрн, — говорит, что Эотаса много что может оскорбить. Например, если кто-то отлынивает от работы. И при этом богохульствует.

— Значит, ваш отец Райс — страшный дурак, — хмыкнул Этьен, опустившись на колени рядом с девушкой. — Эотас же не малолетняя девочка, чтобы обижаться на всякие глупости. А какой у вас тут Вайдвен хорошенький! Право слово, гораздо симпатичнее, чем настоящий. А погладить можно?

Эрн и Лора недоуменно переглянулись. Затем перевели глаза на Этьена. Тот, аккуратно поглаживая малиновку по ее крохотной головке, вздохнул.

— Ну, — кивнул он на Эрна, — чего стоишь? Давай-ка быстро собирай жуков, пока все не расползлись! Не можем ведь мы оставить нашего святого без еще одной сокрушительной победы?

Несколько секунд юноша стоял, глядя на него и не двигаясь с места. А затем, громко усмехнувшись, принялся быстро подбирать с земли не успевших еще далеко уползти насекомых.

***

— Так вы, значит, и есть отец Этьен.

Несмотря на то, что Этьен за пять лет пребывания в Редсерасе уже успел привыкнуть смотреть на людей со спины, смотреть так на отца Райса ему не понравилось. Хотя бы потому, что у него не было обворожительной выпирающей из-под робы эльфийской задницы. Но при этом был ужасающего вида горб.

— О, — махнул рукой Этьен, — отец Райс, давайте без формальностей. Для вас я просто Этьен.

Райс мельком обернулся на него, сверкнув темными глазами. На его морщинистом и смуглом лице кратким отблеском отразилось раздражение. Этьен не придал этому значения. Так уж у них в духовенстве было заведено.

— Я слышал о вас… кое-что, — загадочно проговорил Райс, переместившись к столу и усевшись за него напротив Этьена. — И это кое-что было весьма специфического содержания.

Этьен, поерзав на стуле, прыснул со смеху. По старой привычке ему очень хотелось усесться перед настоятелем на стол. И он бы так и сделал, если б только на кону сейчас не стоял вопрос его пропитания.

— Я знаю, что обо мне говорят, — как можно более сдержанно улыбнулся Этьен, сощурившись. — Один из настоятелей в северной части нашего прекрасного регентства как-то и вовсе обозвал меня самым главным богохульником всего Редсераса. Но учитывая, что я до сих пор не расстался со своей головой, лишь вам решать, стоит ли верить подобным заявлениям.

Райс, презрительно цокнув языком, положил на стол локти, скрестив пальцы домиком. Вид практически нависшего над ним горбатого старика не вызвал у Этьена ни капли симпатии. Но он и на это не обратил внимания.

— История, право, увлекательная, — заметил Райс, не спуская с Этьена взгляда. — Особенно если учесть некоторые ее подробности с лишением настоятеля из северных земель всей его частной собственности, в чем вы, отец Этьен, были, несомненно, замешаны. Учитывая вашу прекрасную репутацию.

Этьен едва сдержал смех. Право, он отлично помнил историю с настоятелем Феораном и его сожженной усадьбой. «Тоже мне, частная собственность, — фыркнул про себя Этьен. — Видел бы этот дед частную собственность моего папеньки. Вот там действительно было, что сжигать.»

— Впрочем, — продолжал Райс, — я не собираюсь указывать вам на столь очевидные факты. И пусть у меня и есть несколько вопросов относительно того, почему вы зоветесь отцом Этьеном, пусть и не принадлежите никакой нашей епархии, их я тоже оставлю при себе. Но о цели вашего приезда я все же осмелюсь спросить.

— Ничего особенного, — фыркнул Этьен, закинув ногу на ногу. — Просто совершаю паломничество. В Приют Святого*.