Разыскать привал, на который устроился отряд, Конрад сумел лишь спустя несколько часов после их разговора с сайфером и Рено. Времени поразмыслить обо всем у него на этом пути выдалось достаточно. Поэтому, лишь завидев своего командира, он уже знал, что ему следует делать.

— А-а, Конрад, — зевнул капитан Бертрам, отложив в сторону свою фетровую беретку. — Явился, не запылился. Докладывай.

Конрад кратко отдал честь.

— Дарел убит. Двоих беглецов я нашел. Завязалась потасовка, в ходе которой одного мне удалось пришпилить, а второй, увы, в это время сумел смыться.

— Маграново пламя, — усмехнулся капитан, — Конрад, когда ж ты уже научишься рапорты доносить без своих этих деревенских словечек? Тебя ж если поважнее начальство услыхает, то вряд ли обрадуется.

— Простите, командир. Буду следить за языком.

Почесав лысеющую макушку, Бертрам важно уставился на разведенный ими давеча костерок.

— Дарела жаль, — вздохнул он. — Кто ж теперь у меня премию при любом удобном случае клянчить будет…

— Я могу, командир, — произнес Конрад без тени улыбки.

— Цыц. Один беглец, значит, мертв… А второй куда пошел?

— Без понятия.

— Скверненько… Ну, Хель с ним. Хорошая работа, так или иначе. Садись-ка теперь пожрать.

— Так точно, командир.

Отдав честь, Конрад подобрал один разложенных на тряпке возле костра кусок вяленого мяса и уселся меж других солдат.

Огонь они развели на полянке посреди ельника в некотором отдалении от тракта. Солдаты уселись вокруг костра, накрепко привязав пленных эотасианцев к толстому, находившемуся на приличном расстоянии от отряда еловому стволу. Руки их были туго связаны; длинная веревка, проходя через путы на кистях каждого из них, тем самым выстраивая эотасианцев в одну колонну, оканчивалась на стволе дерева. Если они и правда будут бежать, то развязаться им окажется проблематично. Возможно, именно такая помощь в замысле Рено сейчас от Конрада и требуется?

Он вздохнул. Даже сейчас, уже изрядно солгав своему командиру, Конрад все еще не был до конца уверен в своем выборе. Разве он не давал при вступлении в армию клятву верности? Чего же он стоит, раз может так легко предать собственное слово…

— Чей-то ты такой хмурый, — спросил сидевший рядом Торел, обнажив несколько отсутствующих зубов. — Устал что ль?

— Нет. Просто думаю.

— Об чем?

— О Дареле.

Торел, кивнув, уставился на костер. На иссиня-черных его волосах огненные всполохи оставляли краткий отблеск.

— Хороший был мужик, — сдался через некоторое время Торел. — И правда жаль. Надо бы девке его чиркануть пару строк.

Конрад недоверчиво фыркнул.

— Ты-то, и писать умеешь?

— Я-то не умею, — нахмурился Торел, и в темных его глазах мелькнула обида. — А вот Андрес умеет. Хей, Андрес!

Русый тощий парень с перевязанной ногой, сидевший на другой стороне их круга, вытянул в сторону Торела шею.

— Чего-сь?

— Ты бабу Дарелову знаешь?

— Ну, знаю.

— Чирканешь ей пару строк?

— Ага, — ухмыльнулся Андрес, — и от тебя еще привет небось передать?

— Да если б я хотел ей привет передать, стал бы тогда твою нецелованную задницу о таком просить?

Андрес сдержанно усмехнулся. Вслед за ним рассмеялись и другие солдаты.

А ему ведь было с ними неплохо, вдруг понял Конрад. Они ведь с парнями и всю войну прошли, и даже теперь вот неразлучны. Он так часто в прошлом на них полагался, всегда получая при этом помощь, так часто с ними выпивал, разделяя последние гроши, а теперь вдруг раз — и предаст?

Конрад опустил голову. Может, и правда это того не стоило? Но Рено ведь ему не соврал. Да и он тоже в прошлом не раз и не два выручал его. Выгораживал что перед папашей Айденом, что перед родным папашей… Они ж с самого детства дружат, пусть и соседями никогда не были. А теперь, когда Рено так нужна его помощь, Конрад просто возьмет и от него отвернется?..

Тот сайфер ведь сказал, что для Рено это важно. Чрезвычайно важно. А папаша Айден всегда говорил, что ближним надобно помогать. Конрад нахмурился. Ему всегда становилось нелегко на сердце, когда он вспоминал Айдена. Конрад ведь фактически предал его, когда пошел воевать против Эотаса. Старик, наверное, был в нем сейчас разочарован. Но вдруг Конрад теперь сможет выплатить перед ним долг, если поможет его любимому ученику добиться того, чего тот так желает?

Засунув наконец в рот кусок мяса, Конрад принялся яростно его разжевывать. Ладно, подумал он, спокойно. Главное — сохранять спокойствие. Он ведь может убить и двух зайцев сразу. Если Конрад поможет Рено как-нибудь незаметно, вероятно, это и предательством-то никто не посчитает. Да и, в конце концов, он принял уже решение. Значит, нужно теперь взять с Рено же пример и довести дело до конца.

Покончив со своим нехитрым ужином, Конрад поднялся. Взглянув на сидевших в стороне эотасианцев, он решительно кивнул сам себе и сделал шаг в их сторону.

— Ты это куда? — одернул его Торел.

— Да бесит, аж сил нет! — вспыхнул Конрад. — Дружок этих паскуд Дарела пришил, а они сидят себе хоть бы хны! Не могу я просто, злости на них не хватает, дай хоть пойду по роже их главарю вмажу!

— Ну, ежли командир добро дает…

— Даю-даю, — ухмыльнулся Бертрам, расправляя свой расстеленный на земле плащ. — Конрад сегодня хорошо постарался. Заслужил пару поблажек.

Кивнув командиру, Конрад несколькими быстрыми шагами добрался до усаженной на колени колонны эотасианцев. Свет от костра сюда практически не доходил, поэтому, что бы Конрад ни сделал, вряд ли бы остальные солдаты это заметили.

Эотасианцы явно замерзали. Сидя друг за другом, они усердно зачитывали какую-то свою молитву, и зубы их едва не стучали от холода. Конрад обычно не обращал внимания на такие мелочи: сколько он ни был в отряде, а на пленных эотасианцев смотрел практически так же, как на дворовых собак. Но сейчас ему было их даже жаль.

Подойдя вплотную к однорукому мужчине, сидевшему у самого ствола ели, Конрад остановился. В отличие от остальных, этот был связан не по рукам, а привязан к стволу прямо всем корпусом. Значит, с облегчением заметил Конрад, рука у него свободна.

Эотасианец, впрочем, его присутствия усердно не замечал, все так же читая молитву. Конрад предупредительно кашлянул.

— Пс-с, — прошептал он, чиркнув ногой по земле возле эотасианца. — Эй, ээ… Эотасианец, блин! Пс-с, говорю!

Мужчина, умолкнув, медленно поднял на него глаза. Взгляд его был не читаем.

— Что тебе нужно? — безразлично спросил он, глядя на Конрада вплотную. — Если пришел отыгрываться за умершего друга, то не трать времени на ненужные слова.

Конрад нахмурился.

— Да нет же, дурачина. — Он мельком обернулся на остальных солдат, но, заметив, что никто на него не смотрит, облегченно выдохнул. — Я тут, эээ… Я от Рено, в общем. Он вам тут помощь готовит. Я вот тоже хочу пособить. Только тихо, блин, чтоб ни звука!

Глаза эотасианца, расширившись, вдруг вспыхнули.

— Ты… Ты не лжешь?

— Да ну, зачем мне лгать-то? — пожал плечами Конрад, максимально близко нагнувшись к эотасианцу, при этом все так же косо поглядывая на солдат. — Только, понимаешь, подождать надо. И, ну, извини меня и все такое, но мне придется для пущей убедительности пару раз дать тебе по роже. Не серчай.

Быстро запустив руку в сапог, он вытянул из голенища свой кинжал и сунул его в руку эотасианца так, чтобы огонь не отбрасывал на лезвие отблесков. Затем Конрад кивнул на веревку и мигом выпрямился. Эотасианец, глядя на торчавшую меж его пальцев рукоять, вздохнул.

— Ну, раз такова цена за…

— Ах ты паскуда! — вскричал Конрад, с усилием пнув эотасианца ногой в живот. От его усилия тот аж согнулся. — Ты, значит, того гада еще и защищать мне тут будешь! Ну, держись, я те щас покажу кузькину мать!

Для большей убедительности он пнул эотасианца еще раз, теперь уже в плечо. От силы удара мужчина не завалился на бок лишь потому, что его удерживали веревки. Лицо его, как и лица прочих эотасианцев, не выражало сейчас ничего, кроме крайнего изумления.