15. М.: АСТ, 2020, 736 с., серия «Лем – собрание сочинений (Neo)». Существенно расширенное издание за счёт четырёх Предисловий и четырёх Послесловий, которые первоначально предполагалось опубликовать в настоящем сборнике «Дилеммы XXI века». Добавлен также небольшой текст в раздел «Конструирование языка» из третьего и последующих польских изданий. Содержание: Предисловия: Вступление; Предисловие к первому изданию; Предисловие ко второму изданию; Предисловие автора к русскому изданию 1968 г.; Предисловие к третьему изданию; Предисловие к немецкому изданию; Предисловие. Двадцать лет спустя / «Сумма технологии» / Послесловия: Введение в дискуссию; Послесловие к дискуссии; Послесловие. Двадцать лет спустя; Послесловие. Тридцать лет спустя; Послесловие. Прошлое будущего.

В это же время Станислав Лем опубликовал относящиеся к тематике настоящего сборника две большие статьи, впоследствии включённые в качестве дополнения к польским изданиям (начиная со второго) монографии «Диалоги». Эти статьи опубликованы и на русском языке.

1. Этика технологии и технология этики / 1) В книге: Лем С. Этика технологии и технология этики. Модель культуры. – Пермь: РИФ «Бегемот» и др., 1993, с. 5–46. 2) «Диалоги». – М.: АСТ, 2005, с. 373–440. Первоисточник: Lem S., Etyka technologii i technologia etyki. – Studia Filozoficzne (Warszawa), 1967, nr 3.

2. Биология и ценности / «Диалоги». – М.: АСТ, 2005, с. 441–522. Первоисточник: Lem S., Biologia i wartości. – Studia Filozoficzne (Warszawa), 1968, nr 3/4.

Нельзя не упомянуть относящуюся к этому же времени ещё одну философскую монографию Станислава Лема – «Философию случая» – Lem S., Filozofia przy-padku. – Kraków: Wydawnictwo Literackie, 1968, 611 s. На русском на основе третьего изменённого издания 1988 года: Лем С., Философия случая. – М.: АСТ, 2005, 767 с., серии «Philosophy» и «С/с Лем».

В Предисловии к «Философии случая» автор написал: «Книга эта является моим вторым – после «Суммы технологии» – безрассудным предприятием. Безрассудность обеих в том, что являются – или хотят быть – попытками «общей теории всего», как выразился один из моих знаменитых друзей. Потому что в «Сумме» не столько сама корректно выделенная технология является предметом рассуждений, сколько даёт относительно целостную позицию, с которой можно было бы подойти ко «всему». А в данной книге такая позиция намечена по отношению к вопросам литературы».

Следует отметить, что упоминаемый выше раздел «Искусство и технология» Лем изъял и из третьего (1974 г.) и всех последующих изданий «Суммы технологии» на польском языке. Не публиковался он и на русском языке. Об изъятии Лем позднее пожалел, и потому обширные фрагменты из этого раздела включил в третье издание монографии «Философия случая» (см. с. 402–407 русского издания).

Сейчас появляется новое направление в науке, называемое футурологией. Его возникновение обусловлено реальной необходимостью, ибо мир людей и, прежде всего, его научно-технический фундамент характеризуется постоянным ускорением темпов перемен, причём в настоящее время темпы уже таковы, что те изменения, которые появляются в жизни, уже нельзя не заметить, когда приходится решать политические, культурные, социальные и технологические задачи сегодняшнего дня.

Сто лет назад жившее поколение всё ещё могло думать, что мир, который примет от него последующее поколение, будет в основном таким же самым, с отличиями только исключительно количественной природы; что будет в нём немного больше людей, дорог, машин, городов, но на этом и всё. Сегодня такое суждение абсурдно. В прошлом можно было думать, что каждое поколение должно решать свои собственные проблемы, которые не являются проблемами следующих поколений. Теперь мы видим, что сегодняшние задачи неразрывно связаны с завтрашними, и то, что мы делаем или НЕ ДЕЛАЕМ сегодня, будет в определённой мере определять, каким будет завтрашний мир и какие задачи будут стоять перед его жителями. Однако можно сказать, что футурология, именно как отрасль науки, зародилась в девятнадцатом веке в виде марксизма, и особенно – в той его части, которая называется историческим материализмом. Думаю, что это именно так.

Однако исторический материализм, как общая теория социального развития человечества, не является «теорией всего», так же как не является «теорией всего» вообще любая теория в науке. Исторический материализм показывает и предсказывает последствия эволюционных или революционных изменений – в пределах инструментальных технологий человека, то есть средств производства. Он не является, однако, теорией развития этих средств, которые бы предсказывал, и не прогнозирует, какие природные и технологические открытия наиболее вероятны – во временных рамках, скажем, ближайших ста лет. Эта теория показывает, как построено человеческое общество и, соответственно, какими путями оно будет развиваться; её аналогом в науках, которые не занимаются общественными явлениями, может быть, скажем, астрофизика, информирующая нас о том, как устроен космос, каковы законы движения звёзд и планет и их трансформаций. Естественно, без такого рода знаний нельзя было бы конструировать космические корабли. Но теория построения космических кораблей не является ведь частью астрофизики.

В этом смысле футурология историческому материализму не противопоставляется и не игнорирует его, но может стать дальнейшим более конкретным уточнением наших знаний, прогнозируя будущее в пределах общей теории, в рамках, обозначенных историческим материализмом в общем виде.

Возникает интересный вопрос: действительно ли футурология – это наука, вырастающая в некотором смысле на «пустом месте», или, может быть, скорее её следует считать определённым уточнением, придающим научный характер уже давно существующим в культуре Земли иным направлениям человеческой мысли, конкретно – так называемой «научной фантастике», одному из литературных жанров.

На этот вопрос трудно ответить лаконично «да» или «нет». В принципе, возможны три, очень по-разному развивающиеся направления научно-фантастического творчества.

Возможно такое направление, которое исходит из детального, в соответствии с умением и способностями автора, изучения текущей ситуации в конкретной области с целью определить, какой ход дальнейших событий в ней возможен, и показать максимально правдоподобно пути их реализации.

Возможно и такое направление, которое не ищет наиболее возможных и правдоподобных путей реализации, но ищет такие, которые ведут к максимально драматическим, трагическим, комическим или просто необычным ситуациям, именно потому, что в наивысшей степени отклоняются от текущего состояния.

И, наконец, возможно направление, которое сознательно принимает фантастические предположения, полностью оторванные от текущего момента, и из этих предположений делаются выводы: именно эти выводы и являются содержанием и сутью литературных произведений в этом ответвлении «научной фантастики».

Только первое из этих трёх направлений в некоторой степени пересекается с основами той отрасли знаний, которая, возникая, сегодня называется футурологией. Однако положение дел таково, что писателей, работающих в данном направлении, никогда не было много.

Поэтому во всемирной коллекции научно-фантастических книг крайне мало таких, которые имели бы определённую ценность для ученого-футуролога. Интересно найти ответ на вопрос, почему именно так представлена эта литература, но в данный момент не это нас занимает.

Одним из отцов научной фантастики считается, и, несомненно, заслуженно, Герберт Дж. Уэллс. Его произведения, сопоставленные между собой, указывают на то, что в этом человеке сосуществовали и проявлялись попеременно два элемента, рациональный и иррациональный. Писатель, посвятив себя рассмотрению социальных последствий всевозможных открытий и событий, должен был искать опору в такой общей теории, которая стремится прогнозировать будущие состояния общественного развития. Если бы он считал, что такой теории не существует и не может быть потому, что само общественное развитие не подчиняется никаким закономерностям, никаким постоянным законам – то тем самым он был бы обречён на занятие сказками и мифами: ведь там, где нет регулярных явлений, – нет научной теории, и где нет того и другого – любой прогноз в принципе невозможен.