— Да, эта вещь действительно нужна, — помрачнел Калинин.

Так, товарищ не понимает. Приходится потратить еще некоторое время, чтобы объяснить мою задумку: сделав координатограф, Константин Алексеевич получает доступ к более сложным разработкам, к тренажерам для летных училищ. Да, непрестижно, уважение и почет только разработчикам боевой техники, но мало кто понимает насколько это нужно, со временем отношение изменится, главное чтобы не было поздно.

По-моему удалось убедить человека, по крайней мере, я не увидел признаков зарождающейся депрессии.

Придя как-то вечером в КБ Степан увидел прямо посреди мастерской уменьшенный макет скелета будущего самолета. Выполнялся этот макет из тонкой жести, элементы конструкции вырезались тут же в мастерской и принимали требуемую форму с помощью киянки на оправках. Степан знал, что, несмотря на игрушечные размеры, дело то кропотливое и требует хороших навыков от слесаря жестянщика.

— Ух ты, — изумился он, разглядывая вполне угадываемую конструкцию.

— Нравится? — Тут же откуда-то вынырнул Виктор.

— Еще бы, — Степану действительно нравилось смотреть но воплощение чертежей в металле.

— Придет время, мы сделаем макету обшивку, установим маленький двигатель и испытаем его в полете.

— В полете? А это как? — Озадачился комсомолец.

Но оказалось, есть такая возможность, конечно, это не полноценный полет, но все-таки лучше чем ничего. С этого дня в голове молодого человека снова все перевернулось, ведь он считал, что до окончания работ еще далеко, и не им сиволапым соревноваться с настоящими КБ, а тут вдруг вот оно, осязаемое доказательство их коллективного труда. Оказывается, они тоже могут делать настоящие самолеты. Пусть работы предстояло еще много, но главное уже можно воочию видеть плоды своего труда.

Двадцать пятого августа меня позвали к директору.

— Хотел спросить как у вас продвигаются дела? — Заявил он мне. — Так-то по отчетам я вижу, что не плохо, а на самом деле? Появились какие-нибудь трудности?

— Если не по отчетам, то дела идут гораздо лучше, чем ожидалось, — сообщаю Левину, — чертежи почти на выходе, сейчас воплощаем все в уменьшенном макете. За это время ребята здорово подтянулись с профессиональном плане, поэтому я уверен в светлом будущем КБ.

— Вот и замечательно, в октябре будем перемещать цеха на новые площади, и начнем готовиться к выпуску нового Поликарповского истребителя. На этот момент в сборочный цех не будет сильно занят, так что успевайте.

— Это хорошо, — обрадовался я, а то сборка самый больной вопрос, фюзеляж мы сделаем сами, а вот крылья и начинка… даже не представлял, как пропихнуть опытный образец в сборочный цех, — как только макет закончим так сразу и займемся фюзеляжем.

— Значит, срыва сроков не ожидаем. — Утвердительно кивнул Израиль Соломонович, и тут же перевел разговор на другую тему. — Помнишь, ты утверждал, что в этом году начнется война в Европе?

— Я и сегодня готов это утверждать, — удивляюсь, к чему это он.

— А вот и нет, двадцать третьего августа СССР и Германия заключили межправительственное соглашение о ненападении. Теперь почти все страны в Европе связаны соглашениями, так что оснований для войны нет.

Да уж, вот именно двадцать третьего основания и появились, Гитлер опасался СССР, так как не знал, как он отреагирует на агрессию, но теперь были сняты последние ограничения. Что касается СССР, то Сталин нисколько не беспокоился за беспокойных соседей, так как прекрасно знал, что совсем недавно в адрес высшего германского руководства поступило предложение от поляков, они были готовы предоставить свою территорию для агрессии в отношении Советского Союза. Тут уж поляки сами себя перехитрили, они старательно портили отношения как с СССР, так и с Германией, а потом кричали о том, что с ними нечестно поступили. Нечестно с ними поступили французы, как раз в то время когда Гитлер колебался, они сигнализировали, ему, что не будут выполнять союзнических обязательств в отношении Польши. В этих условиях у СССР не было иного выхода, как заключить договор о ненападении, ведь никто не был уверен, что вслед за Польшей Гитлер не попробует вторгнуться в Советский Союз, более того и Франция и Англия наоборот были уверены, что так и будет.

Относительно секретного протокола, по поводу которого сломали немало копий, ничего особенного сказать не могу, смотрел я его, ничего такого страшного в нем нет, обе страны заявляют о зонах своих интересов. Да кто только не заявляет о зонах своих интересов, у США например зона интересов весь мир, и что? Поэтому нечего было обижаться, стоило только Англии или Франции заключить с СССР коллективный договор, никакого бы пакта не было. Но, увы и ах.

— Посмотрим, — пожимаю плечами, — вроде бы немного времени осталось.

Второго сентября Израиль Соломонович прислал мне записку, в которой написал: 1-го сентября вооружённые силы Германии перешли границы Польши.

Однако в этот день было и еще одно значимое событие, о котором мало кто упоминает — в Советском Союзе введена всеобщая воинская повинность, призывной возраст снижен с 21 до 19 лет. Меня пока это не касается, мне только зимой исполнится девятнадцать, однако в КБ я не один тружусь. Но беспокоился зря, на всех заводах выполняющих оборонные заказы была установлена бронь, так что никого от меня в армию не призовут.

И так, первый этап мы сумели преодолеть, сегодня в КБ уже шестнадцать энтузиастов, половина которых комсомольцы. Кое-кто усмехнется, мол, что комсомольцы, что другие молодые «человеки», разницы никакой. Вынужден не согласиться, комсомольцы тридцатых, это не комсомольцы позднего советского периода. Комсомольцы тридцатых идеалисты, энтузиазм из них хлещет, кто бы согласился отрабатывать по вечерам еще четыре часа ради какой-то цели. А вот они готовы потратить свое личное время ради будущего страны. Да, комсомольцы и в эти времена тоже бывают разные, не буду этого отрицать, но в КБ подобрались увлеченные молодые люди.

В общем и целом повторилась ситуация с КБ моторостроительного завода, мне было проще все от начала и до конца сделать самому, но нельзя, коллектив должен быть, без него со мной никто дел иметь не будет. Да и как утверждать чертежи, если в них не будет кучи подписей? Вот то-то и оно. В отличие от энтузиастов я не имел другой работы, поэтому, как только был сделан первый сборочный чертеж, вязался за работу. Может показаться, что ничего сложного в сборке макета нет, но это не так, ведь нужно было все силовые конструкции макета изготовить в пропорции 1 к 5-и, только так можно было проверить, насколько удобным в обслуживании получится летательный аппарат. Да и соблюдать формы в этом случае не так просто, это у меня был вычислитель, который на любом этапе сборки подсвечивал отклонения от нормы, а как оно будет в сборочном цехе.

Макет сразу делался рабочим, то есть в конце он был обшит (обтянут перкалью), установили маленький двигатель, подобный тому, что устанавливался на мотокар, выклянчили мы такой на моторном заводе, выточили из дерева двухлопастной винт, установили тяги руления, к ним подцепили тросики длинной в тридцать метров. Ручку управления прикрепили к трубе, которая и возьмет на себя компенсацию центробежных сил…. Единственно, что внешне отличало макет от настоящего самолета, это не убираемое шасси и специальные подруливающие флажки на концах крыльев. Последнее предназначались для того, чтобы в какой-то мере компенсировать центробежную силу и создавать натяжение тросиков управления, когда ее нет. Осталось только получить разрешение на проведение предварительных испытаний.

— Уже? — Удивился Левин. — Хочу тоже посмотреть.

— Нет, нельзя, — замахал я руками, — эффект присутствия начальства все испортит.

— Что за эффект? — Интересуется Израиль Соломонович.

Тут я ему и рассказал, как проходили первые испытания нашего двигателя.

— Да, серьезный аргумент, — рассмеялся Левин, — так говоришь Хрунов прямо на пол залег?