Мне осталось только покачать головой и продолжать заниматься проблемами цехов, которых всегда хватало.

И пришлось вновь обратить внимание на мастерскую по производству осветительных ламп. Меерович быстро наладил работу мастерской, в день там изготавливалось по сорок — пятьдесят ламп, можно было бы делать и больше, вот только больше уже было не нужно, за полгода сумели обеспечить весь завод новыми лампами и заполнить склад. Теперь работали на авиазавод и поселок. Для тех домов, которые были электрифицированы, разработали новые лампы с потребляемой мощностью в десять ватт, того было вполне достаточно чтобы давать поток света как от стоваттных ламп. Если кто думает, что население было благодарно, то он ошибается, как раз проживающим с этого ничего не обломилось, вся продукция уходила только на общественные нужды.

Но все это меня совсем не волновало, все равно мощностей авиа заводской ТЭС на нужды поселка не хватало, её и на нужды самого завода было впритык, так что вопрос снабжения поселка электричеством с дальним прицелом.

Еще с начале зимы поговорил с Хруновым по поводу Мееровича, свои обязательства начальник мастерской полностью выполнил, цеха обеспечены новыми светильниками и все от них в восторге, освобождать надо человека и использовать его таланты в другом деле. В деле, которым он занимался до своего ареста, а именно в разработке новых радиоламп. Проинформировал Ивана Михайловича, что во Фрязино построен завод «Радиолампа», там должно использоваться оборудование, поставленное из Америки, и в данный момент Меерович придется там ко двору. Тем более что этот завод нуждается в таких специалистах, слишком низкое качество радиоламп выходит с этого завода, да и хроническое невыполнение плана скоро доведет нынешнего директора до цугундера.

— На высокие должности поставить его не дадут, — вещал я, — а вот технологом или начальником лаборатории было бы идеально.

— Попробовать пристроить туда твоего специалиста можно, — согласился Хрунов, — найдем перед кем замолвить за него словечко. Ты только объясни ему, чтобы рот поменьше открывал.

Честно сказать, к Ивану Михайловичу я с этим вопросом подкатил без особой надежды на успех, больше надеялся на письма, которые заставил писать Мееровича главному инженеру завода «Радиолампа» Гальдину. А вот вышло все наоборот, Гальдин так и не ответил, зато сработала закладка через Хрунова, Марка Иосифовича вызывали во Фрязино, будет работать в лаборатории, совершенствовать технологию производства радиоламп американского типа. За то время, пока длилась вся эта бодяга, я успел хорошо натаскать Мееровича по технологиям, впрочем, не буду присваивать себе лавры гениального ученого, на самом деле все эти технологии вывел вычислитель, мне осталось, как попугаю, транслировать его разработки даже не понимая сути. Зато эту суть хорошо понял мой подопечный, и чем больше я вещал, тем больше он задумывался.

— Ты кто? — Не выдержал он.

И что мне было ему отвечать? Ага, сейчас растаю и скажу всю правду. Нет уж, не того полета птица, чтобы мне раскрываться перед ним. Поэтому свожу все к шутке и даю понять, что задавать такие вопросы просто неприлично.

— Как кто? — Смотрю на него широко раскрытыми глазами. — Я зеленый человечек с Альфа Центавра, прилетел сюда, чтобы захватить землю, а людей превратить в рабов.

— Не хочешь отвечать?

— То есть вы не верите? Странно, я думал, что вам будет приятно слышать это, — морщу нос.

— А если…, — Мрак Иосифович крутит в воздухе рукой, — без вот этих шуточек?

— Так вы скажите, что хотите услышать, я сразу и озвучу вашу версию, — продолжаю свою игру, — вот сами подумайте, в какой ответ вы больше поверите?

Меерович на минутку задумывается, потом сдается, выставляя ладони в мою сторону:

— Что-то действительно не подумал.

— И вообще я с вами преступно честен, — решил я еще немного поиграть словами, — если хотите, то считайте, что вам открыли кредитную линию откровений, и сейчас перед вами не недоучка Виктор Шибалин, а кто-то другой под его личиной.

— Мы снова вернулись к разговору о подписи кровью, — делает неправильный вывод Мрак Иосифович.

— И что вам все время черти мерещатся? Кроме порождений преисподней еще и ангелы имеются. — Возмущаюсь я.

— Ну да, херувимы, — кивает он.

— И херувимы тоже, — соглашаюсь с ним, — посмотрите, у меня там, сзади, крылышки не выросли, а то мне не видно.

— Крылья? Нет. А вот хвост мелькнул. — Смеётся в ответ «ученик».

На этом разговоры на неприятную тему прекратились, и я продолжал впихивать в него все больше и больше знаний, все-таки в будущем ему придется в основном рассчитывать на себя. Общение между нами если и будет поддерживаться, то только по официальным каналам, а там многого не объяснишь. А мне очень нужны стержневые лампы, которые смогут работать на УВЧ (Ультравысокая частота). Надо еще озаботиться о радио мастерской, пока не будут сделаны образцы самолетных радиостанций, никто даже шевелиться не будет.

Саму технологию мы умудрились откатать на базе оборудования ламповой мастерской, правда, мне пришлось пойти на кое-какие нарушения производственной дисциплины и засунуть в план цехов кое-чего, что никак не было нужно для производства карбюраторов. Но проскочило, да я и не сомневался, ведь никто не будет разбираться в чертежах, есть детали, в плане они присутствуют, а для чего они вообще нужны, дела никому нет. Главное чтобы на оружие и керогаз не было похоже. Так что стержневые лампы мы сделали, и оборудование для их производства настроили, теперь пусть Меерович двигает производство в масштабах СССР.

Через два месяца вдруг проснулся наркомат, Хрунова и Горшкова срочно вызывали в Москву, по вопросам выпуска новой продукции. Я сразу предположил, что это проявил инициативу Поликарпов, его не могли не заинтересовать наши двигатели, и он должен был потребовать продолжения банкета. Так что пришлось засесть за ночные расчеты и готовить несколько вариантов расширения завода под выпуск новой продукции, если заказ на авиационные моторы все же последует.

— Ну, на такое наркомат вряд ли расщедрится, — ворчал Горшков, изучая мои планы.

— Без этого оборудования мы не сможем обеспечить выпуск моторов в надлежащем количестве. — Нахмурился я. — Все дело в том, что другие заводы имеют возможность использовать в сборке комплекты, которые производят смежники, нам же придется делать от начала и до конца все самим. Так что любой недокомплект резко снижает наши возможности.

Уезжали в столицу наши руководители с настороженностью, дошли до них слухи о том, что многие директора заводов сняты с должностей. А у меня после их отъезда появилось срочное дело, все-таки Хрунов был немалой величиной в иркутских раскладах, и пока он был на месте, Иркутский НКВД не рисковал проводить аресты среди работников моторного завода.

Почему-то я всегда слышал, что аресты проводились по ночам, арестованных садили в черный воронок и увозили в неизвестном направлении. Так вот, может быть, в Москве так и было, а в Иркутске все решили сделать днем, в выходной, ибо в рабочий день все работали, а завод хорошо охранялся и никого на него без соответствующих документов не пропустят. Людей без всяких разговоров выводили из домов на улицу, а потом под конвоем должны были отправить пешком в город (реальный факт ареста людей в самом Иркутске).

Но в том-то и дело, что это поселок, другой менталитет, через несколько минут о начале арестов знали уже все. В отличие от других мест, где люди обреченно ждали «приглашения на выход», поселковые не стали полагаться на судьбу, они дружно рванули на завод, а те кто не успел, все же в НКВД работали далеко не дураки, и оперативно перекрыли главный путь отступления, просто разбежались по округе. По-моему, представители органов впервые столкнулись с таким поведением жертв, и не знали, как поступить в таком случае. Гоняться за каждым они не могли, их сил для этого явно не хватало, а добровольных помощников как-то не нашлось.