Местный паб является негласной резиденцией студентов и преподавателей нашего вуза, поэтому я здесь довольно редко появляюсь. Не в моих правилах напиваться перед коллегами, а потом краснеть за своё поведение. Но сегодня среда, и я надеюсь, что не встречу знакомых. Вечер еще не вступил в свои права, поэтому в общем зале довольно пусто. Это мне на руку. Мой план прост, как вареное яйцо, но в то же время гениален. Быстренько пропущу пару пинт светлого, а если увижу кого-то из знакомых, то пойду домой.

Присаживаюсь за барную стойку и заказываю местный эль. Вообще я не фанатка пива, но в английских пабах, в отличие от ночных клубов, в ходу исключительно пенный напиток. Делаю первый глоток и внезапно осознаю весь идиотизм ситуации. Мне явно нужно выговориться. Но вокруг меня нет ни одного адекватного человека, вроде Рейчел, кто мог бы меня понять, а разговаривать с незнакомцами на трезвую голову я нахожу странным. Черт! Это действительно была идиотская идея. Поздравляю, Агата, ты как всегда отличилась. Но пинта уже оплачена, поэтому я просто опустошу стакан и ретируюсь страдать в Бишоп-Мэнсон.

— Такая красивая девушка и одна, — раздаётся сбоку от меня, и я нехотя оборачиваюсь на звук. — Позволишь составить тебе компанию?

Скептически оглядываю нарушителя моего одиночества. Симпатичный молодой человек азиатской внешности, по виду — мой ровесник (хотя кто знает, может ему уже за тридцать). Одет в строгий деловой костюм, но галстук уже не давит на горло, значит, тоже расслабляется после работы. Он похож на обычного банковского клерка, а может работает в ближайшем офисе, кто его знает. В любом случае, он мне приятен, поэтому добродушно киваю на соседний стул.

— Сэм, — представляется мужчина, протягивая ладонь.

— Агата, — я моментально пожимаю ее, не давая и шанса для унизительной процедуры обслюнявливания моей кисти. Видела я эту вашу галантность в гробу и… в книжках и в кино.

— Очень приятно, Агата, — брюнет даже бровью не ведет от моего жеста, но, получив от бармена свою порцию стаута, спрашивает, — почему ты здесь в среду вечером?

— Ну, как говорят, среда — это маленькая пятница, — усмехаюсь, оглаживая кончиком указательного пальца ободок пузатого пивного стакана.

— Проблемы на работе? — участливо предполагает Сэм, и я лишь молча киваю в ответ.

Спустя пару часов и несколько пинт местного, мы как-то незаметно перешли на шоты и пьяные задушевные разговоры. Мне нравится мой новый знакомый. Он такой забавный и милый, не то, что эта противная заноза Нильсен. Не хочу вообще вспоминать сейчас дурацкого шведа, ведь мне так легко и весело.

Мы довольно быстро нашли общий язык. Оказалось, что у моего собеседника довольно похожие проблемы. Его ужасно раздражает новый сосед по съемной квартире. Я же в противовес нажаловалась на своего партнера по исследованию, и мы сошлись во мнении, что нам обоим ужасно не повезло.

Вечер набирает обороты, в голове приятно пусто, и мне хочется петь и танцевать, но руки и ноги, кажется, слишком быстро двигаются. Люди вокруг какие-то угрюмые. Никто не хочет переключить музыкальный канал или станцевать со мной. Сэм такой забавный, когда пьяный. Что-то лепечет про то, что он живет недалеко, и мы можем продолжить у него. Я же в ответ смеюсь и рассказываю дурацкую шутку про козла и очки, она так круто подходит под ситуацию.

Вокруг становится холодно и темно. Ветер задувает под юбку, но мне не до этого. Мой друг никак не может найти ключи, а я всматриваюсь в разноцветные огни многоквартирного дома. Что я здесь делаю? Кажется, я живу в другой стороне. Надо попросить Сэма меня проводить.

Перед глазами возникает удивленная рожа Нильсена. Показываю ему язык. Ты бесишь меня, красавчик, невероятно бесишь.

Голова касается подушки, и мир вокруг закручивается в яркую красочную спираль.

***

Кто-нибудь, прекратите бить в колокол, уши вянут от этого звука. Господи, во рту так сухо, что я готова убить за глоток воды. Чёрт, как же невыносимо светло, а это я даже не открывала глаза. Надо попросить Марту приготовить мне антипохмельный коктейль. Я не помню, когда последний раз так ужасно напивалась.

С глухим стоном приподнимаюсь на локтях и с усилием открываю веки. В глаза бросается странная наволочка в пёстрый цветочек. Не помню, чтобы у нас был такой комплект постельного белья. Может, новый? Хотя выглядит очень застиранным.

Поворачиваюсь на бок и осматриваюсь. Черт, это не моя комната. И не похоже, что я вообще проснулась дома. Где я? Что вчера было?

Приподнимаю одеяло, на мне вчерашнее платье. Это и радует и пугает одновременно. Но по крайней мере я не натворила глупостей, Рейчел может мной гордиться. Оборачиваюсь на другую половину кровати — она пуста. Фух, мне пока везёт. Надо бы поскорее выбраться и вернуться домой. На улице только светает, может, я еще успею добраться до дома.

Мои размышления прерывает скрип двери и голос, услышать который я никак не готова:

— Доброе утро, Харрис. Если уж ты так хотела оказаться у меня в постели, надо было сказать вслух, а не спаивать моего соседа.

ТВОЮ МАТЬ!

Комментарий к 4

И вот я снова врываюсь в ваши размеренные будни с новой главой Аспиранта.

Срочно рассказывайте как вам? Что понравилось, чем недовольны?

Есть предположения, как будут развиваться дальнейшие события?

Я сама пищу от этой главы. Концовка изначально планировалась другой, но что-то пошло не так и появился Сэм😏

Эстетика и музыкальное сопровождение по ссылке:

https://vk.com/wall-197454716_231

========== 5 ==========

Одним из основных терминов социальной политики, безусловно, является социальная проблема. Ее можно рассматривать как объективно возникающее в процессе функционирования и развития общества противоречие или же как комплекс вопросов, требующих решения средствами социального управления.

То, что я по какому-то дикому стечению обстоятельств проснулась этим утром в постели Александра, абсолютно точно можно характеризовать как проблему, требующую незамедлительного решения. И даже жуткое похмелье не перекрывает ее хотя бы на десятую долю процента.

Он стоит у меня за спиной, и я буквально чувствую лопатками обжигающий взгляд. Уверена, стоит обернуться, первое, что я увижу — мерзкую нахальную ухмылочку. Как бы мне хотелось стереть ее с этого отвратительно-прекрасного лица. Думай, Агата, думай. Я знаю, что тебе тяжело, но не смей падать еще ниже в его невероятно голубых глазах.

— Господи, Нильсен, ну какого хрена ты такой громкий? — голова ужасно гудит, готовая расколоться напополам. Поэтому прижимаю пальцы к вискам, осторожно двигаясь к краю кровати, и свешиваю ноги. — Бери пример со своего соседа. Его вообще тут нет.

— Может, потому что он ночевал в своей комнате? — я тут умираю, а этот шведский чёрт еще и издевается. Ни стыда ни совести. — Ты могла бы этому у него поучиться.

Делаю вид, что пропустила эту колкость мимо ушей. А ведь и правда. Почему в этот раз мой автопилот не сработал? Я старею?

Заметив в углу комнаты свою сумочку, с грациозностью подстреленной в бедро лани подскакиваю с кровати, о чём, конечно, тут же жалею. Мир плывёт перед глазами, вызывая нежданный приступ тошноты, и я неловко хватаюсь рукой за шкаф. Краем глаза фиксирую движение, но не обращаю на это никакого внимания. Выуживаю телефон из недр внутренних карманов (Боже, храни мою осознанность за то, что перед любой пьянкой я прячу гаджет поглубже, чтобы не потерять) и застываю на месте. Семнадцать пропущенных от тётушки.

Кожа на спине мгновенно холодеет, а ясность ума медленно, но верно возвращается. Один пропущенный от Аннет — это уже страшно, но семнадцать… Странно, что я не слышу за окнами воя сирен Скотланд-Ярда, а в комнату не врывается отряд спецназа с собаками. Ха, было бы забавно понаблюдать, как Александру заламывают руки, укладывая лицом в пол.

Времени на раздумья мало, нужно срочно выдвигаться в Бишоп-Мэнсон и представать под грозные очи миссис Сильвер-Харрис. Сейчас это становится моей самой главной задачей, поэтому я хрипло произношу: