Но мальчик оказался обыкновенным. Вежливо поздоровался, представился Эдвардом Каспбраком, и так же вежливо попросил позвать Роберта Грея.

Недоумевая, что общего может быть у его полубога и этого вежливого мальчика с тёмными ночными глазами, Деннис позвал Малыша.

Через секунду вежливый мальчик уже обнимал за шею Грея, а Малыш прижимал к себе его худенькое трясущееся от плача тельце и уговаривал его успокоиться, обещал никогда никуда не исчезать, всегда быть рядом и уверял, что ни капельки не сердится на то, что Эдди называл его Биллом.

Деннис оставил их наедине, пошёл к холодильнику, достал из него две банки пива, газировку и сосиски.

Беседа обещала быть очень долгой.

Комментарий к О танцах в темноте: Эдди.

“Линди” очень весёлый танец, и танцевать его не обязательно в паре ж/м, можно танцевать как угодно. Человеку, физически слабому, танцевать будет сложно - танец очень активный и быстрый. (Без партнёра тоже можно танцевать, и получается так же весело - я проверял.)

========== The mystery of the great los(v)er Ben Hanscom. ==========

Беверли танцевала с Пеннивайзом, и сердце Бена разрывалось от любви и ревности.

Почему Бев перестала обращать внимание даже на Большого Билла - единственного человека на Земле, которому Бен уступил бы Беверли, разбив себе сердце?

Бен знал, что юное Оно вроде бы тут не при чём - ну не понимали эти неземные Мёртвые Огоньки того, что танец Оно не для слабой человеческой психики.

Глядя на их завораживающий танец, Бен видел даже не силуэты и не белые руки Бев - он видел птиц, мечущихся вокруг гибкой серебристо - красной змеи, видел пантеру, играющую с тропическими бабочками и невозможно красивую девочку, которая плясала под Мёртвыми Огнями, заливающими её едва ли не осязаемыми лучами.

И Бен мучился - понимая, что Беверли всё дальше и дальше уходит от него.

Сказать ей о своей великой любви?

Бен попытался сделать это. И только чудом не налетел на Пеннивайза и Бев, прогуливающихся по берегу Кендаскиг. Юное Оно, звякая дурацкими цепочками на не менее дурацкой одежде, которая больше открывала, чем скрывала, читал ей его, Бена, хокку, причём перевирал слова так, что девочка невольно смеялась, хотя видно было, что она смущена.

Бен тогда ушёл, пряча злые слёзы.

Мальчик знал, что Пеннивайз просто использовал его же страх, и кормился им со своей наивной детской жестокостью. Знал, что Беверли не нужна Оно как девочка, как любимая подруга, будущая спутница жизни.

Но к чему было это знание, если Бев открыла ему, Бену, свою душу, рассказала то, что не доверила больше никому - и почти сразу же превратилась в тень Пеннивайза, бегающую за ним как послушная собачонка?

Бен наблюдал, сравнивал, ревновал…и ничего не делал.

Самым его большим ужасом стал страх быть отвергнутым - и отвергнутым с презрительным смехом, с равнодушием и язвительной насмешкой.

Она смеялась над его стихами.

Что могло быть хуже?

Как показали дальнейшие события, всё, что случилось с Беном “до”, было жалкой пародией на настоящие страдания “после”.

***

Неделя началась чудесно.

Никто из Неудачников не понял, почему такой хмурый в последнее время Бен вдруг стал сиять от счастья, и Хэнском думал о друзьях с ноткой превосходства; у него появилась тайна, и тайну эту Бен не выдал бы даже под пытками.

Никому - ни другу, ни врагу.

На Пеннивайза, по - прежнему мурлыкающего о чём - то с Беверли, Бен стал смотреть со взрослым, чуть презрительным снисхождением.

Единственная тень омрачала его счастье.

Мальчик чувствовал странную вину перед Биллом. Хэнскома мучила мысль, что он вор - он крал счастье и любовь, скрывая её даже от дневного света.

Ему хотелось кричать о своей любви на весь мир.

Но Беверли пришла к нему поздно вечером и сама - сама! попросила Бена молчать обо всём, что между ними произойдёт.

В тот вечер Бен узнал, что такое настоящий страстный поцелуй.

Узнал, какие нежные стоны могут слетать с губ его любимой. И это были не те стоны полуболи - полустрасти, которые он слышал в туннеле, когда Беверли спасла их всех, отдав себя и связав Неудачников воедино.

Беверли льнула к нему так, будто тепло его тела давало ей жизнь; целовала его так, будто пила жизнь с его губ, а её дивное, гибкое тело под платьем было горячим и послушным - и Бен, сцеловывая с её губ нежные просьбы, на всё отвечал “да”.

Как и когда она ускользнула из его объятий, Бен не помнил.

Измученный и счастливый, он заснул на крыльце собственного дома, и еле дождался следующего вечера - мальчик решился сделать то, о чём вчера даже не смел думать.

Когда белое платьице мелькнуло за кустами живой изгороди, сердце Бена едва не выскочило из груди. Выбежав навстречу Беверли, мальчик выпалил всё, что боялся произнести - то, что любит её, что жизнь за неё отдаст, и что его сердце принадлежит только ей с той самой минуты, как он увидел её в школе.

Беверли не засмеялась. Её дивные блестящие глаза удивлённо расширились, девочка улыбнулась и Бен услышал слова, прозвучавшие победной музыкой в его сердце:

- Я тоже люблю тебя, Бен.

И она обняла его и поцеловала с такой силой, что Бен едва не закричал от боли. На миг ему стало нечем дышать. Хэнском в ужасе понял, что сейчас умрёт и забился в объятиях Бев. Но девочка уже сама отпустила его - и, глядя в её испуганные глаза, Бен с трудом проглотил что - то, застрявшее в его горле, и болезненно улыбнулся ей, пытаясь показать, что с ним всё в порядке.

Она пришла и на следующий вечер. И на следующий.

Все мечты Бена Хэнскома сбылись. Он открыл Беверли своё сердце, и она не оттолкнула его.

***

Кошмар начался тогда, когда пелена этого безумного любовного тумана начала рассеиваться.

Бен всё больше и больше наблюдал за Беверли, сравнивал Бев “вечернюю” и “дневную” и поражался контрасту. Девочка словно не знала, что творила поздними вечерами. Лицо её было таким по - детски наивным, что Бен терялся и начинал сомневаться в реальности происходящего. Зачем Беверли нужна эта игра, почему она ведёт себя так двулично?

Как - то он не выдержал и спросил её об этом.

Беверли сказала, что после скандала с уже легендарным танцем Пеннивайза, она старается быть осторожной.

Мальчика это успокоило, хотя неприятный осадок от разговора остался. Снова ложь? Снова прятаться от всех?

Тайная победа быстро перестала пьянить - и Бен впервые в своей жизни задумался, а любит ли он вот такую Беверли - лживую актрису, играющую роль невинной девочки.

***

В тот день, когда счастье Бена Хэнскома исчезло без остатка, шёл дождь.

Позже мальчик поразился тому, как его душа в тот момент была похожа на его же хокку - он смотрел на проклятые огненные волосы, смотрел на издевательски улыбающиеся губы (со свежей ранкой на них - Бен прикусил этой дряни губу до крови во время страстного поцелуя) и сердце его горело и сгорало.

Ничего страшного не произошло - Неудачники собрались в Клубе, болтали какие - то глупости, играли - в общем, вели себя как обычно, а дождь приятно и глухо барабанил по крыше их “штаба”, вызывая сонливость.

Пеннивайз сидел рядом с Большим Биллом, периодически выпускал из конца пальца белую нить, обрывал игру, как только красный воздушный шарик начинал формироваться, и лениво урчал, как сытый кот.

Бен даже не понял, в какой момент ему всё стало предельно ясно.

Эта игра пальцев, предназначенная для него, этот ленивый покой существа, уверенного в своей полной безнаказанности.

Бен словно прозрел. Он не узнал бы Бев - его любимую, его лживую двуличную Беверли - но его тело помнило эти движения пальцев, помнило эту льнущую гибкость, помнило сияние глаз. И, словно подтверждая правоту его ужасной догадки, Пеннивайз обернулся, сфокусировал свои косые глаза на мальчике и довольно улыбнулся.

Вскочить и размазать эту наглую улыбку по морде Твари? Пеннивайз улыбнулся ему ещё шире, и мальчик понял, что Оно читает его мысли, и более того - что Пеннивайз прекрасно знал, что Бен не бросится на него при их лидере, Большом Билле.