Но на этот раз его ждала полная неожиданность – оказалось, возня Младшего с мусором, тряпками и досками закончилась тем, что он соорудил что-то вроде сцены.
Конечно, это было жалкое подобие настоящей театральной сцены, но Младший явно не зря изодрал столько книжек с картинками – при правильно наведённом мороке сцена казалась потрясающей.
- Выступает Танцующий Клоун Пеннивайз! – крикнул из-за кулис Младший и выскочил на сцену.
Движения его длинных ног под музыку сложно было назвать танцем, но Оно оценило старания Младшего – это был очень качественный и сложный морок.
Точнее, был до тех пор, пока Младший не пробил ногами старые доски и не рухнул в пространство под сценой с болезненным воплем.
Осень 1957г, Дерри. 28 лет спустя.
- Ничего у меня не получается! – всхлипывал в рваного мишку Младший.
Останки бывшей мишкиной хозяйки летали над башней, заботливо возведенной Оно из разных интересных вещей, книг и игрушек для Младшего.
Старший как никогда почувствовал вину перед ним. На самом деле, Младший очень старался, и не всё получалось у него не потому, что не хватало ума, а потому, что было недостаточно опыта.
Оно погладило Младшего по плечу. Младший тут же отбросил мишку, обнял Старшего и уткнулся в Его плечо носом.
Оно не умело утешать и не любило проявления любых чувств, кроме страха, исходящего от Еды – но обнимая своего Младшего, неожиданно почувствовало…страх.
Страх за него.
Старший вдруг понял чувства родителей Еды, чувства этих самцов и самок, сходящих с ума от ужаса за своих детёнышей – даже за больных и искалеченных детёнышей, которые, с точки зрения Оно, были не больше, чем биомусором.
Младший тоже был искалечен – и это Он, Старший, искалечил его и не дал развиваться положенное время. У Младшего не было столетий неторопливого существования, не было времени отточить свои умения. Не было у него и планет, которые можно было бы напитать страхом и кинуть в Мёртвые Огоньки.
Даже здесь, на жалкой планете, которую Еда называла Земля, у Младшего ничего не было, кроме ярких юных Огоньков, канализации, и Его, Старшего, который пытался вместить всего Себя и все Свои знания в разум существа еще слишком маленького и юного для всего этого.
Как Младший будет существовать, если Его, Старшего, уничтожат? Оно может менять облик, но ведь пройдёт не одно столетие, пока Младший повзрослеет.
Ребенок с недетским голосом, молодой человек с жутенькой улыбкой и сильно косящими глазами – в какой маске Младшему будет безопаснее всего?
Решение пришло быстро – Старший решил убивать всё, что будет иметь неосторожность угрожать безопасности Младшего.
И, хотя одной из причин пробуждения яйца было желание создать то, что отдаст за Оно свою жизнь, Старший сам решил отдать жизнь за Младшего. Это решение странным образом успокоило Оно.
- Всё у тебя получится. – Твердо сказал Старший. - Я обещаю – следующая ОХОТА будет только твоя.
(Потому что у Меня не будет сил, подумало Оно. Ведь следующие 28 лет спать не придется.)
Младший доверчиво улыбнулся Ему, и его мокрые глаза засияли.
Осень 1957г, Дерри. 28 лет спустя.
- Привеет, Джорджи. Хочешь свой кораблик?
- Да, пожалуйста!
Клоун в канаве улыбнулся - хороший, добрый Клоун. И глаза у него голубые - голубые, как у мамы и у Билла…
Джордж Денбро несколько секунд смотрел в голубые глаза Клоуна, перевел взгляд на его накрашенные губы, с которых текло - слюна это или вода, мальчик не понял, и нерешительно протянул руку за корабликом.
Комментарий к Старший и Младший.
События происходят за 28 лет до осени 1957 года.
“Едой” оба Оно называют людей. (Люди - это “Еда”)
========== Мёртвый Огонёк. ==========
Жёлтый разодранный детский дождевик грязной тряпкой валялся в луже крови.
Оно смотрело на маленькое тельце, лежащее под его ногами, и задумчиво покусывало палец.
Маленькая ручка, палец которой грыз голубоглазый Роберт Грей, принадлежала когда-то Джорджу Денбро, изломанной куклой валяющемуся среди куч мусора.
Пеннивайз никак не мог расстаться с этой уже холодной и начинающей пахнуть рукой. Крови в ней давно уже не было, с сухожилиями, торчащими из рваной плоти, он уже наигрался, дергая за них, и заставляя ручку сжимать и разжимать пальцы.
Так почему бы не присоединить мальчика к остальным детям, летающим вокруг его Логова?
Но Оно с сомнением смотрело то на труп Джорджи, давно умершего от потери крови и болевого шока, то на летающих детей.
Что-то было не так.
Пеннивайз никак не хотел расставаться с этим мальчиком, и чувства, которые он испытывал, глядя на труп такого солнечного и жизнерадостного при жизни ребенка, были очень сложными для его понимания.
Как же ему хотелось, чтобы Старший полюбовался на его первую самостоятельную добычу, похвалил, и объяснил все непонятное.
Может, так и должен чувствовать себя Охотник после Охоты?
Но Старший спал – и проснуться должен был еще не скоро. И так пропустив целый цикл Сна, потратив его на обучение Младшего, Старший уснул почти мгновенно, как только приготовил себе убежище, и разбудить Его означало убить.
Но юному Пеннивайзу так нужен был хоть кто-нибудь рядом. Он впервые остался совсем один – и не было рядом ни единого существа на Земле, которое не убежало бы с криками ужаса при виде его.
Конечно, он постоянно забирался к Старшему в Кокон и лежал рядом, рассказывая обо всем, что творилось в голове – но Старший не мог ответить юному Оно даже изображением, настолько истощена была Его жизненная сила.
Убивать оказалось легко и приятно. Откусывая мальчишке в жёлтом дождевике руку, Пеннивайз едва не кричал от переполняющего его восторга и счастья – весь путь домой он чувствовал себя так, будто парит над землей. Пару раз даже получилось взлететь по-настоящему, хотя тратить энергию на такое было нельзя, не накопив достаточно сил.
Откушенная рука Джорджи, казалось, светилась, будто в ней было замуровано маленькое солнышко, и в те мгновения юное Оно почти любило этого мальчика, чьи глаза на лице трупа невидяще смотрели в никуда.
Пеннивайз ворвался в Логово весь сияя, держа в одной руке мертвого Джорджи, а в другой – его откушенную руку. Но Старший уже спал – и безумное ликование по поводу своей первой добычи, своей первой победы стало по капле вытекать из сознания юного Оно.
Пеннивайз был теперь совсем один.
Оно убило ещё четырех детей, но этого счастья, этого упоительного ликования больше не было.
То, что сделало тогда юное Оно, было большой ошибкой. Очень большой ошибкой, смертельно опасной для такого юного и неопытного существа, каким Младший Пеннивайз по сути являлся.
Но предостеречь его было некому – Старший спал, а сделать то, что Оно задумало, очень хотелось.
Отложив в сторону руку мальчика с уже порядком изгрызенными пальцами, юный Пеннивайз когтями подтащил к себе труп Джорджа Денбро.
Осталось главное и самое важное – поместить в мальчика Мёртвый Огонёк.
И вот тут юное Оно спасло от гибели только незнание того, как можно СПЕТЬ жизнь в мёртвой Еде. Не придумав ничего лучшего, Пеннивайз прижался губами к губам мёртвого Джорджи и вдохнул в него один из своих Мёртвых Огоньков.
Спящий Старший зарычал и заметался во сне, но проснуться не смог.
Глаза Джорджа Денбро наполнились серебряным светом, мальчик с ужасным хрипом вдохнул воздух и закричал, а Пеннивайз согнулся, пытаясь вдохнуть – ощущение было таким, будто все его Мёртвые Огоньки погасли - и потерял сознание.
***
Очнувшись, Пеннивайз сразу же отправился на охоту. Новая игрушка больше не интересовала его, Оно даже не посмотрело, получилось ли у него задуманное.
Игрушка сделала ему больно – поэтому юному Оно хотелось сделать больно игрушке, а может, даже уничтожить её.
Но сначала нужно было восстановить потраченные силы.
В Дерри погибло ещё пятеро детей – голодное Оно было ненасытно.
Конечно, сил у него после охоты прибавилось безмерно, но все же такая глупость, как добровольная отдача Огонька не проходит даром, поэтому Оно едва не мяукало от боли.
