Перед ними лежал весь мир — они были юными, полными сил и волшебства, и верили в то, что нет ничего невозможного.

Так оно и было.

Комментарий к Нет ничего невозможного.

* Слова Динь - Динь, феи Питера Пэна. (” – Дурачок ты, – сказала на это Динь”).

** Пенни, Пеннивайз - “мелочь”, мелкая монетка.

В России Пеннивайза звали бы “Копейка” :)

========== “Нынче ночью верь не верь, томминокер стукнул в дверь”. ==========

Джон Смит, уборщик, кривыми печатными буквами написал свою фамилию в тетради там, куда ткнул палец охранника, и медленной, шаркающей походкой вышел из здания секретной правительственной лаборатории города Хэвена.

Никто не обратил на него внимания.

Другие уборщики не общались с нелюдимым дебилом, тупо ухмыляющимся в ответ на любые фразы, обращенные к нему. Да и зачем? Ругань или дружеское приветствие — Джон все равно глупо хмыкал в лицо говорившего. Потом отворачивался, и снова начинал возить мокрой тряпкой по и так идеально вымытому полу.

Его взяли на эту работу именно по причине глубокого, неизлечимого дебилизма — Джон мог прийти на работу в одних носках или в криво застегнутой рубашке, не мог толком сказать ничего сложнее слов «дай закурить», но со своими обязанностями справлялся безупречно. Не пил, не опаздывал, и никогда не пытался узнать, что там, за закрытыми дверями лабораторий, в которые ученые заходили только в скафандрах, пройдя трехфазовую очистку.

Документов у Джона не было, кто он и откуда, уборщик не помнил — но это никого не удивило после того, как Хэвен был объявлен закрытым городом. Мало ли бродяг вот так же, без документов и надежд оседают в маленьких городках по всей Америке, найдя какую — нибудь работу? Джон не пытался уехать, не пытался что - то разузнать. Он получал бесплатную пищу и деньги за свою тяжелую работу - и, казалось, был счастлив.

Жил Джон в маленьком домике на окраине Хэвена.

Был как все. Пытался сажать что - то на своем маленьком участке, имел старый грузовик, на котором, впрочем, почти никогда не ездил, и который охотно отдавал в аренду соседям. В домике было очень бедно и очень чисто. Кроме старого телевизора и радиоприёмника, ничего ценного не имелось.

Соседи быстро привыкли к тихому, малозаметному человечку, мирно живущему рядом.

И скоро Джон Смит, после работы сидящий на крыльце с банкой пива в одной руке и чипсами в другой, слушающий болтающее из дома радио и ухмыляющийся своей дурацкой ухмылкой, стал такой же привычной частью пейзажа, как растущие вдоль дороги клены или старая водяная колонка.

Джона Смита действительно не интересовало то, что терзали на стерильных столах ученые. Он и так знал, что это было такое, и испытывал наслаждение, узнавая, что очередной «образец» теперь существовал только в виде заспиртованных глаз, внутренних органов и образцов кожи. Болезненные крики, периодически долетавшие до моющего полы уборщика даже сквозь толстые стены лаборатории, вызывали у него хихиканье.

Всегда весело знать, что ты всех провёл и каждый день получать этому подтверждение, не так ли?

О, Джону Смиту было совершенно наплевать на Хэвен — это был «отработанный» материал, годный только для временного, безопасного убежища.

Смит, как всегда, вернулся после работы домой, и через некоторое время появился на крыльце — с неизменной банкой пива в руке, где и просидел до заката солнца, приветствуя проходящих мимо соседей и слушая по радио музыку.

***

Настоящий Джон Смит, вернувшись после работы и закрыв за собой дверь, мгновенно преобразился.

Не было больше идиотской пошаркивающей походки и глупых ухмылок. Джон двигался как балетный танцор - гибко и плавно. Его отсутствующий взгляд стал ясным и хитрым, а глаза загорелись недобрым огнем - и в этом ненавидящем взгляде не было ничего человеческого.

Смит включил пятимерную голограмму, отправил «самого себя» сидеть на крыльце и вошёл в чулан.

За старой, обшарпанной дверью никакого чулана не было.

Был спуск вниз, под землю, к двери, из-за которой пробивалось неприятное зелёное излучение. Войдя, Джон Смит кивком поприветствовал свои живые генераторы энергии, мужчину и женщину, дружелюбно улыбнулся в ответ на их усилившиеся стоны и сел за пульт управления.

На миг Джону стало грустно.

Приходится пользоваться такими древними методами! Люди давали недостаточно энергии, а пользоваться ресурсами Хэвена не представлялось возможным, поэтому следовало набраться терпения.

Манипуляции с пультом открыли в стене еще одну дверь, залитую зелёным свечением. Джон провел по ней пока ещё человеческой рукой - кожа на его руке лопнула, открывая нечто серое и жилистое, когти скрежетнули по металлу и дверь бесшумно ушла в стену, признав своего хозяина.

Несколько минут существо, сбрасывающее личину Джона Смита, глупого уборщика, стояло не шевелясь - до тех пор, пока человеческая кожа лохмотьями не осыпалась с его худого серого тела.

Как же он ненавидел эти мучения - раз за разом испытывать мерзкую боль, облекаясь человеческой плотью и сбрасывая её! Но пока это было необходимо. Корабль был еще не достроен, да и живых генераторов энергии было всего шесть, не считая тех, кто «обслуживал» его маленький подземный ангар и дом.

Шесть тел, плавающих в зеленой пульсирующей жидкости. Шесть будущих генераторов энергии, несущих его корабль навстречу Мечте.

Джон Смит улыбнулся безгубой прорезью рта, вспоминая терзаемых людьми сородичей в лаборатории.

Их крики звучали музыкой для его ушей — тупые, жалкие твари, променявшие МЕЧТУ на жалкий Хэвен. Он бы медленно, кусок за куском сожрал их за то, что главный корабль потерян.

Нет, ОН, Джон Смит, будет единственным Странником во Вселенной. Как там называли его сородичей люди? Томминокеры? Прекрасно.

Он будет единственным томминокером, достойным завладеть Мечтой.

Мечта находилась в городе Дерри, штат Мэн.

Мечта, за которую его сородичи передрались насмерть, пытаясь захватить власть на корабле.

Мечта, обладателем которой будет один - единственный томминокер, достойный ее. Вечная, безграничная энергия Мёртвых Огней и разумная материя. Вечный генератор энергии…или, быть может, будущий прародитель новой расы томминокеров?

ОНО.

Джон Смит нежно провел когтями по обшивке корабля. Еще немного, и его Великая Американская Мечта осуществится.

Америка воистину страна безграничных возможностей, которая осуществляет все ваши мечты, подумал Джон Смит и расхохотался.

Шесть тел плавали в прозрачных мини - камерах, наполненных зеленой жидкостью. Ритмично пульсируя, жидкость текла по переплетению таких же прозрачных труб, заливая все зеленым светом. Джон Смит посмотрел на четыре оставшиеся пустые камеры и повернулся в сторону Дерри, пытаясь почуять Мёртвые Огни.

Скоро.

***

Билл помахал рукой Беверли и Бену - счастливые молодожёны помахали ему в ответ, и скрылись в здании аэропорта.

Вот и всё.

Неудачники выросли и разъехались кто куда, обещая звонить, писать - в общем, не забывать. Билл знал, что на этот раз не будет никакой потери памяти. В Дерри будут приходить открытки, телеграммы, письма, Неудачники будут приезжать в гости и привозить своих детей.

Жизнь шла своим чередом.

Прошло двадцать семь лет, оба Оно уснули, и Биллу осталось только радоваться своей вечной юности, вспоминать, как взрослели его друзья и радоваться их счастью.

Время перестало существовать. Билл иногда плакал - конечно же, когда никто этого не видел. Все было прекрасно - он «вырастил» Неудачников, они покинули Дерри счастливыми, полными планов и надежд. Билл знал, что скоро услышит и об их профессиональных успехах.

Но была во всем этом и нотка горечи, призрак смерти, который слышал в счастливом смехе друзей только он.

Неудачники станут взрослыми и успешными людьми, будут стареть и умрут — и он, Билл, опять останется один. Только он, Джорджи и Оно. Навечно.

Детёнышей Оно забрали близнецы - учить охотиться и строить себе Логово.