Поэтому Младший просто хватал Билла, как игрушку, и тащил – в Логово, на реку, да куда угодно – не обращая внимания на его попытки вырваться и ругань.

Билл потом чувствовал себя ужасно и униженно – юное Оно не осознавало своей силы и делало человеку больно.

Рубашка с длинными рукавами даже в самый теплый день, скрывающая синяки от тех любопытных и сочувствующих, кто мог бы – чтобы помочь, конечно же – позвонить в органы опеки, а то и в полицию. Рубашка скрывала так же следы от зубов – меньше всего юное Оно и Джорджи хотели сделать Биллу больно, но делали, разгорячившись в играх.

Те укусы, которые они сами почти не замечали, для человеческого тела оказывались довольно глубокими и болезненными. Билл привык чувствовать пластыри, стягивающие ранки, настолько, что без них чувствовал себя даже неуютно.

Девочки. Билл Денбро смотрел на ровесниц, и мучился потом от понимания того, что эти девочки вырастут, повзрослеют, изменятся – а он так и останется вечным подростком.

Сколько поколений деррийских детей ему суждено увидеть взрослыми и постаревшими?

Даже его школьные друзья всегда чувствовали стену, отделявшую от них этого странного парня, приходящего из развалин Старого Дерри.

Билл казался ребятам умным и всезнающим, все сразу признали в нем лидера, его любили и уважали, не смотря на заикание. Билл понимал, что это обман, что ребята просто не знают, кто он, поэтому не избегают его, как прокаженного – но даже мучаясь от невозможности сказать им правду, Билл все равно не мог сказать ее.

Не мог – потому что отчаянно нуждался в дружбе себе подобных людей, ровесников. Пусть это была только иллюзия равенства, она не давала Биллу окончательно уйти в безумие.

И был еще ужас, который убил его в той, первой жизни (настоящей жизни, думал Денбро.). Ужас, что Пеннивайз на самом деле окажется тем, вторым Оно, смертоносным и безжалостным. Что рано или поздно голубые глаза покажут свою суть, ярость, мерцающую в них, ярость и ненависть, причиняющие такую же боль, как острые зубы Твари.

Этот Билл действительно был мудрее, имея двухвековой опыт. Он не стал терзать себя ненужными сомнениями, а почти сразу припер Пеннивайза к стене и велел ему показать себе его истинный облик.

Юное Оно показало.

Выяснилось, что человека можно вернуть из Мёртвых Огней усилиями двух нелюдей, но больше Пеннивайз так легкомысленно не поступал – вид никакого летающего Билла, чей разум был в Мертвых Огоньках, ему не понравился.

Тогда Билл пошел другим путем – изучил юное Оно от кончика когтя до секундных изменений цвета глаз, и задушил в себе ужас не узнать Пеннивайза. Теперь Денбро узнал бы Оно даже в его естественном виде.

Старший простил ему это. Мальчишка неплохо справлялся с возложенными на него обязанностями (хоть и сам не знал об этом), Младший был под присмотром, времени было достаточно.

Уходя в цикл Сна, древнее Оно знало – следующее время бодрствования и Охоты пройдет очень, очень насыщенно.

Старший оставил подарочек братьям Денбро, приволок юное Оно в Логово, не смотря на протестующие вопли Пеннивайза, и насильно уложил его спать (все равно время подошло, а терпеть капризы юного сородича не было настроения ).

Старшему очень хотелось узнать, что получится из его идеи.

***

Сначала Билл решил, что дети снова подкинули им котят – за дверью отчаянно мяукали и пищали живые существа.

Прежде такое случалось, Джорджи и Младший всегда уносили котят куда – то и Билл никогда не спрашивал, что они с ними сделали. Он верил своему брату, и знал, что котята в безопасности.

Но Джорджи еще не вернулся с охоты, а Пеннивайз Спал.

( Древнее Оно утащило его, появившись прямо в доме братьев. Билла рассмешила мысль, что у этих иномирных существ всё почти как у людей – родители друзей так же бесцеремонно уводят их домой, вторгаясь в детские комнаты в самый разгар интересной игры, если решают, что уже поздно, и пора спать.)

Билл открыл дверь и округлил глаза от изумления.

Перед дверью стояла картонная коробка.

Когда дверь со скрипом открылась и на коробку хлынул свет из комнаты, пищащие существа в ней притихли, притаились и уставились на подростка блестящими бусинками глаз. Но котятами они не были – Билл даже подумал, что какой – то шутник из школы подбросил коробку с управляемыми игрушками, настолько странно выглядели маленькие пушистые существа.

Осмотревшись, Денбро пожал плечами, поднял коробку (она оказалось неожиданно тяжелой), и унес ее в дом – котята или нет, он не мог оставить живые существа умирать на ступеньках перед домом.

Рассмотрев их при свете, Билл достал одного их коробки.. и сел там, где стоял.

Это действительно был не котёнок. И не игрушка.

Существо было очень маленьким, с пушистой чёрной шерстью и большими чёрными глазками – но на этом вся милота подобного рода детёнышей и заканчивалась.

Зубки в пасти у малыша оказались очень острыми – Денбро едва не проткнул себе палец до крови, исследуя пасть детеныша. Тельце было круглым и тяжелым. Денбро рассмотрел лапки (их было восемь), посчитал маленьких Тварей в коробке (детенышей оказалось трое), и очень пожалел, что вообще открыл дверь.

Маленькие Твари сидели в коробке тихо, поджав под себя пушистые длинные ножки, и были похожи на ожившие шарики чёрного меха с глазами.

Глазами, периодически мерцающими серебряным светом.

Вернувшийся Джорджи весело поприветствовал Пеннивайза, пока не осмотрелся и не понял, что Мёртвые Огоньки звали его из картонной коробки, стоявшей почему – то на столе в холле.

Мальчик посмотрел в коробку, недоумевая, зачем Пеннивайзу понадобилось принимать такой дурацкий вид, посмотрел на растерянное и шокированное лицо брата и сердито поинтересовался у сверкающих бусинок, внимательно следивших за ним, какого хрена ему, Пеннивайзу, нужно было превращаться в трёх пауков.

Билл буквально заверещал от смеха, когда до него дошла вся абсурдность ситуации. Джорджи, спутавший маленьких Тварей с Младшим действительно выглядел комично, но Билл истерично хохотал потому, что безумия в его жизни прибавилось, и реакция его немёртвого брата подтвердила это.

Детеныши были Оно.

Детеныши в коробке робко помяукали Джорджи, чуя Мёртвый Огонёк – и мальчик решил, что действовать нужно быстро. Успокоив детенышей одной мысленной картинкой, мальчик ухватил коробку поудобнее и унёс её в свою детскую комнату, после чего заткнул в раковине сливное отверстие пробкой, набрал воды, притащил к раковине все еще хохочущего Билла и без сожаления сунул его голову в ледяную воду.

Билл успокоился сразу, будто его выключили. Сунув брату полотенце, Джорджи помчался в детскую, прыгая сразу через три ступеньки, потому что за осмотрительно закрытой дверью послышался нарастающий шум и требовательное мяуканье.

Юный Денбро сел на стул, автоматически стирая полотенцем мокрые потёки с шеи и задумался.

После двухметрового Пеннивайза какие – то жалкие комочки шерсти не могли его напугать, но Билл думал о том, что у здоровых детенышей обычно здоровый аппетит, а кормить ужасами сразу трёх ненасытных Оно он не мог.

Думал и о том, что эта чёрная инопланетная шутка Пеннивайзу не принадлежала. Доверить детенышей Еде – чего в этом было больше, безумия, отсутствия жалости к ним или циничной уверенности, что детеныши сами могут о себе позаботиться?

Пеннивайз до сих пор не научился нормально ходить и разговаривать, да и глаза не мог сфокусировать прямо – что же требовать от мяукающих детёнышей?

Старший юного Оно был личностью неприятной даже по меркам человека, более – менее разбирающегося в существах с иным разумом.

Билл вздохнул, попрощался с относительно спокойными днями, окинул взглядом стены, забрызганные засохшей кровью из шариков Младшего и стал медленно подниматься по лестнице к двери комнаты брата, за которой слышался смех Джорджи и довольное попискивание маленьких Оно.

Он смутно осознавал, что древнее Оно бросило ему что – то вроде вызова, и принял его – из человеческой гордости за свою расу, из желания доказать, что люди не просто Еда, и из жалости.