Для оформления опекунства очень помогли документы Джорджи. Никто в деррийской новой школе не удивился братьям – сирот в Дерри было много. Со временем Билл даже подружился с некоторыми ребятами, и стал ощущать себя почти нормальным подростком.

Оставалось только одно – то, что мучило Денбро по ночам, вмешивалось в его мысли днем и не давало спокойно жить.

Оно.

Билл не мог больше заставить себя пойти в Логово Оно – особенно после того, что рассказал ему брат. Не хотел даже думать об этом.

И гнал от себя мысли что то, что он видел, было правдой.

Был Клоун, с искаженным от муки лицом, были черные струйки, текущие вверх, была острозубая улыбка до ушей и тянущиеся к нему руки – сейчас Билл понимал, что это полупрозрачное чучело хотело его обнять, но тогда он оттолкнул видение изо всех сил. Оттолкнул убийцу своего брата… и, получается, своего создателя?

Пеннивайз не мешал братьям.

Казалось, его вообще нет.

Билл постоянно думал обо всем этом.

***

- Чего ты хочешь?

Младший с удивлением посмотрел на Старшего. Все было, как он хотел – Билл ожил, они с Джорджи были счастливы, а древний сородич, вместо того, чтобы откусить ему голову или растерзать, спрашивает чего он, Младший хочет.

- Билла. – Это вырвалось у Младшего быстрее, чем он успел подумать. Так как Старший не стал его убивать, а продолжил так же странно смотреть, юное Оно осмелело: - Я хочу Дерри, тебя, Джорджи и Билла. Навсегда.

Древнее Оно усмехнулось.

Детёныши самоуверенные донельзя и вечно попадают в ситуации, когда их приходится буквально вытаскивать из когтей Смерти. Но с детёнышами было много неожиданностей, что привносило в существование Оно определенный интерес к изучаемым планетам – в конце концов, дурацкие примитивные планетки с их убогими формами жизни могли дать и еще кое – что кроме утоления голода. Они могли дать жизнь. И чувства.

Настоящие, первые Билл и Джорджи Денбро были мертвы, и давно уже стали прахом – но эти братья тоже были настоящими.

Вот только (Старший снова усмехнулся своим мыслям) этот Билл пока не пытался убить его детёныша, и вообще, кажется, был поумнее своего прототипа.

Разорвать его всегда успеется. Раз Младший хочет иметь эти игрушки – пусть играет.

- Я его не трону, пока он не тронет тебя. Играй.

Старший с удовлетворением отметил вспыхнувшие от счастья глаза Младшего, его просиявшую морду, отвернулся, чтобы скрыть самодовольную улыбку… и несолидно полетел на кучи мусора, потому что юное Оно со счастливым воплем прыгнуло ему на спину – обниматься.

***

Билл Денбро рисовал кораблик, плывущий по реке. Джорджи обожал такие рисунки – вот только больше не просил брата сделать ему кораблик.

Когда на его плечо легла рука в белой перчатке, а Джорджи в своей комнате перестал шуршать игрушками, Билл не удивился, и даже не вздрогнул. Он давно ждал этого.

- Привеет, Билли, - Пеннивайз лизнул Денбро в щеку, и уселся рядом с ним на стул, с трудом втиснув под детский столик свои длинные ноги. Билл утерся рукавом и опустил голову, чтобы Оно не видело его улыбку.

- П-привет, Младший.

Пеннивайз приоткрыл рот, с восторгом уставившись на Билла. Денбро спокойно положил перед ним лист бумаги, подвинул карандаши, словно занимался этим каждый день, и продолжил рисовать кораблик для Джорджи.

Скосив глаза на то, что делает Оно, Билл со вздохом положил руку поверх его руки, переставил карандаш правильно и с некоторым трудом сдвинул руку Пеннивайза, прочертив ровную линию.

Джорджи в своей комнате с облегчением прикрыл глаза, пытаясь не заорать от радости. Билл поверил ему. Поверил каждому его слову.

Пеннивайз почти не смотрел на рисунок – высунув кончик языка от восторга, юное Оно смотрело на сосредоточенное лицо Билла Денбро – его вечного, бессмертного Билла, который больше никогда не умрет.

Младший не думал о том, что будет. Сейчас, в настоящем, он действительно был счастлив.

========== “Питер Пэн” Билл Денбро, и потерянные детёныши Оно. ==========

Древнее Оно с интересом наблюдало за детёнышами – кажется, этот Билл Денбро, этот улучшенный человечек за пару жизней все же поумнел.

Вот и хорошо, потому что была причина, по которой Старший не мог пока уделять Младшему все внимание, в котором он еще нуждался.

Причиной были яйца.

Древнее Оно знало, что требуется много, много детенышей – чтобы вырастить их в полноценные взрослые особи, сразиться с ними, сожрать их, поглотить разросшиеся Мёртвые Огни и вернуть себе потерянную Силу. Оно тосковало по Вселенным – по приключениям, по битвам с достойными противниками, по планетам, напитанным страхом. И… по Черепахе.

Матурин был единственным достойным и равным по силе противником, и древнее Оно очень хотело сразиться с ним вновь – демиург с демиургом, магия Жизни против магии Мёртвых Огней. Было и еще кое – что, в чем Старший даже себе не хотел признаваться. Оно соскучилось по Черепахе и по играм разума, которые были не менее вкусны, чем Страх.

Младший, конечно, был занятен, и с ним скучать не приходилось – но юное Оно было пока всего лишь слабым детёнышем, испорченным Едой, этими короткоживущими человечками.

Детёныш, которому даже сотни лет еще не было – сложно считать такого полноценным собеседником, это всего лишь неразумное дитя, которому еще расти и расти до настоящей Силы.

Планета Земля была большой. Мест для кормления должно было хватить сотне, тысяче детенышей – если Младший тоже решится создать яйца, закапсулированную информацию о сути Оно.

Вырастить детенышей, напитать страхом эту маленькую планетку, кинуть ее в Мёртвые Огни и скормить лангольерам свои воспоминания о том, как убивали его Младшего, и как убили его самого.

А потом найти Черепаху.

В этом прекрасном плане было только одно слабое место – Младший.

Древнее Оно создало детёныша слишком похожим на Еду – и даже зная то, что инстинкты юного Оно возьмут свое, когда Земля будет уничтожена, Старший был не уверен, что не придется его сожрать.

Эта мысль древнее Оно мучила.

Не хотел он отдавать Мёртвым Огням этого нелепого, так похожего на Еду детеныша, в котором инстинкты Охотника все время заглушались дурацкой привязанностью к человечкам. Старшего мучила мысль, что это Он создал Младшего таким, Спел детеныша не как будущего Охотника, а просто ради продолжения рода.

Старший размышлял о юном Оно почти по – человечески, сам еще не осознавая, насколько эта чужая и нелепая планета вошла в Его суть, в Его разум и сотворенную физическую оболочку.

Остальных детенышей древнее Оно решило Спеть по всем правилам – создать их истинными Оно, Охотниками. Яиц было уже почти полсотни – на большее количество у Старшего не хватило сил.

И Оно занялось ими, практически оставив Младшего на Билла.

То, что человечек сам был еще детёнышем, и с юным Оно справиться не смог бы, в случае чего, Старшего не волновало. Не справится – его проблемы, справится – тоже его проблемы.

А может быть, ненавистный Денбро снова попытается причинить Пеннивайзу вред?

Эта мысль древнему Оно очень понравилась.

Смерть Билла избавила бы Оно от многих проблем.

***

Билл Денбро честно пытался не сойти с ума.

Он осознавал, что прожил уже два человеческих века, что у него были дети, внуки и правнуки, что он когда – то любил женщин и был писателем.

Осознавал, что его младший брат Джорджи на самом деле взрослый мужчина, которому пошел тридцать четвертый год.

Но, видя перед собой маленького мальчика, Билл не мог заставить себя относиться к нему, как к взрослому. Да, в какой – то степени Джордж был старше его физического тела, но у Билла была двухвековая память, и он не уступал брату ни одного дня, как бы тот не сердился.

Все осложнялось тем, что его детское тело действительно не справлялось даже с собственным братом, не говоря уже о Пеннивайзе.

Юное Оно не очень понимало, зачем нужно делать уроки, ходить в школу, переводить бумагу не на рисунки и заниматься кучей других, не менее нелепых и ненужных с его точки зрения дел.