Тот Билл не забрал его домой — за Джорджи, вместо него. Не нужно было стрелять. Всего лишь попросить отдать все Огоньки, раз его ненависть была сильнее прощения.
— О! — Авери странно усмехнулся. — Все Огни? Нет, Вайз, он тебя не получит. Твой Билл.
Мальчик встал и протянул Оно руку.
— Идём домой, Огонёк. К маме и папе. Я не отдам тебя ни одному чудовищу в Дерри…даже тебе самому.
Не Джон Смит.
Не Билл.
Не Джорджи.
Не Авери.
Это было что — то другое. Кто — то другой.
Оно обвило маленькую детскую ладонь своими многосуставчатыми пальцами и посмотрело в сияющие серебряные глаза Существа.
— Будет большая Охота, детёныш. — Авери рассмеялся, и в смехе его не было уже ничего человеческого. — Все будут летать.
Авери внимательно посмотрел в сторону Логова, улыбнулся широкой улыбкой (некоторые зубы у него уже выпали, и в кровавых лунках виднелись острые концы будущих хищных и острых как иголки зубов) и сказал фразу, которую Пеннивайз уже услышал в его душе:
— Зови меня “Билл”, если хочешь, Огонёк.
***
Комментарий к Стеклянные шарики: Зови меня “Билл”, если хочешь. (3 часть)
Пасхалки: Касл - Рок 2 сезон. Сериал посвящён в основном “Мизери”, но отсылок к “Оно” очень много.
========== Стеклянные шарики: Обряд (4 часть) ==========
— Ты причинил ей боль, Большой Билл.
Билл стёр кровь с разбитых губ. Бен посмотрел на Билла устало, и — внезапно — с состраданием.
— Прости, Бен.
— Не у меня проси прощения. — Бен развернулся и ушёл в темноту Логова, держа ударивший Денбро кулак на отлёте, словно ему было противно случившееся, словно ударив друга, он запятнал себя чем — то мерзким.
Впрочем, подумал Билл, почему «словно»? Честный Бен, никогда не поднимавший руку на своих друзей, действительно совершил мерзкую вещь в его понимании.
Он, Билл, причинил Беверли боль. Бев, его первой возлюбленной, его мечте, его любимой девочке. Целовать её было как умереть и попасть на небо, но он разбил ей сердце и душу — ей, доверившейся ему полностью.
А Одра? Мало ему было её красоты, верности, и похожести на Беверли. Мало было владеть прекраснейшей женщиной на Земле.
Ей он тоже причинил боль — тем, что дал ей надежду. Позволил любить себя.
Кто ты, Билл Денбро? Человек, игрушка Оно, муж, возлюбленный…брат?
Билл посмотрел на свою окровавленную ладонь и с убийственной ясностью ума понял, что вот это — ВСЁ. У него нет больше лазеек. Нет оправданий. Нет ничего. Та Бевви, юная и прекрасная, умерла много лет назад, Одра тоже, и только его истинная боль и любовь пережила все его жизни, воскрешая и воскрешая человека, выбравшего свою судьбу много лет назад, в тот дождливый день, когда его младший братик выбежал под дождь навстречу смерти.
Как он сказал тогда Оно?
” — Ты выбрал не того ребёнка»
Но другой во всех смыслах ребёнок выбрал его — и не в этом ли была горькая ирония судьбы?
Билл вдруг понял, что для каждого существа наступает момент истины, рано или поздно, и что момент этот решает абсолютно всё. Страха не было. Была грусть, многовековая усталость и была нежность ко всем, кого он любил и знал.
Он больше не сомневался. Не боялся, что Неудачники не смогут отговорить Авери Диксона от его сомнительного «крестового похода» во славу Сияния.
Не боялся даже того, что Пеннивайз рассмеётся ему в лицо и навсегда забросит свою надоевшую игрушку в небытие.
Билл боялся только одного — что юное Оно его не поймёт и не примет.
***
Беверли не пряталась от него. Билл сразу нашёл её — на той самой полянке у обрыва, с которого все они детьми прыгали в Кендаскиг. И он поцеловал её — и целовал снова и снова, осушая катящиеся по её щекам слёзы.
— Билл, — Беверли подняла на него свои сияющие от слёз глаза, — Мы прощаемся навсегда?
— Что ты, Бев, — Билл обнял подругу, но его голос дрогнул. Имел ли он право снова обнадёживать девушку, зная, на что решился? — Не надо, не плачь.
— Если бы ты оставил мне ребёнка… — Беверли резко замолчала и побледнела.
Всегда помнить. Всегда видеть в сыне или дочери Билла Денбро. Вырастить его или её и снова потерять, потому что — как же она забыла?! Все дети вырастают, все, кроме одного. А этот один, точнее, это одно с лёгкостью воскресит потомка Денбро для себя, и он будет летать в Мёртвых Огоньках вечно.
— Прощай, Билл Денбро. — сказала Беверли, с усилием отступая на шаг. — Я люблю тебя.
— П -прощай, Беверли. — Билл нежно провёл пальцами по её щеке. — Прости меня за всё.
Он заставил себя смотреть, как она уходит — и с каждым её шагом в нём рвалось что — то очень важное и…человечное. Билл смотрел и смотрел на Беверли вслед до тех пор, пока её тоненькая фигурка не скрылась с глаз.
***
Бен не обернулся, когда Беверли подошла к нему и положила руки на его плечи.
— Бен! — позвала девочка, и Хэнском невольно почувствовал огромную благодарность за то, что она пришла к нему.
За то, что она вернулась.
— Иди ко мне, Бен. — Беверли развернула его лицом к себе и поцеловала — не так, как она только что целовала Билла Денбро. Этот поцелуй был не прощальным. Он был…жизнеутверждающим. В нём было «Да», и согласие, и любовь, и горькая нежность.
— Беверли, я буду ждать, я…
Бев закрыла Бену рот ладонью и снова поцеловала его — не как самка, принявшая служение самца.
Она поцеловала его с любовью, о которой Бен не мог даже мечтать, и на этот раз он принял её полностью, сделал её своей и только своей.
Беверли была полна его и своей любовью, и впервые за много — много лет ей захотелось жить — не игрушкой высших сил и инопланетных сущностей, а обыкновенной человеческой самкой, выбравшей себе…не самца, но спутника жизни.
Впервые мысли о своей любви к Биллу показались ей лёгкими.
— Я люблю тебя, Бен. — сказала Беверли.
И это была правда.
***
Неудачникам не нужно было собираться, чтобы обсудить происходящее. Они и так знали друг про друга всё. И, не смотря на то, что странная готовность непонятно к чему Большого Билла и отчаянная любовь Бена и Беверли смутили и озадачили всех, ребята были готовы — защищать Дерри от Авери Диксона, или защищать Авери Диксона от Дерри.
Одержимость этого мальчика своей виной пугала. Но если Эдди, Стэн, Ричи, Бен и Майк ещё сомневались в том, что Авери решится на убийство, Билл, Беверли и Джордж были уверены в этом настолько, что их вера переубедила в конце — концов всех Неудачников.
Почти никто из ребят не знал, как они будут останавливать мёртвого мальчика с силой Огней Оно. Мальчика — телепата, самого могущественного в своем роде, способного одним усилием мысли разнести оба Дерри — Старый и Новый.
Майк был уверен в силе Ночной Твари, которой он мог становиться, но не был уверен в том, что сможет убить десятилетнего ребёнка…в крайнем случае, конечно.
Ричи знал, что сможет заболтать мелкого пацана, и, в случае чего, выиграть всем время — в то, что Авери стал монстром с суперсилой, Ричи всё же поверить не смог. Он помнил, каким жутким монстром был младший братик Денбро, но никак не мог представить себе малыша Авери с изогнутыми и острыми, как рыболовные крючки, зубами и мерцающими серебряными глазами.
Эдди, как ни странно, боялся только за томминокера Грея. То, что с Дерри ничего ужасного не случится, он понимал интуитивно — был же, в конце — концов, Старший, была Самка — Мать. А вот Грей был наиболее уязвим во всей этой истории, и Эдди дал себе слово присматривать за ним, вызвав у Ричи почти справедливый (но глупый) приступ ревности.
Стэн вёл себя загадочнее всех. Он не спорил, не высказывал своё мнение и вообще почти не разговаривал. Майк заметил, что странный Свет, льющийся из глаз Стэна, стал ярче, но промолчал, зная друга — если Урис хочет, чтобы его оставили в покое, значит, так тому и быть.
Стэн понимал, что буквально избегает общества друзей и тем самым обижает их, но ничего поделать с этим не мог — он и так с трудом сдерживал себя, пытаясь не измениться, не поменять форму раньше, чем это будет необходимо.
