Приказав подготовить Лабиринт, Мускетти предъявил Биллу странный контракт, обязующий актёра сняться в продолжении серии фильмов про Оно, абсолютно для Скарсгарда не выгодный, и торжественно зачитал его Биллу перед съёмками.

Актёры, собравшиеся на съёмочной площадке, расхохотались.

Совершенно спокойный и серьёзный Андрес уточнил, что дубль будет только один. Контракт вступит в силу, если Билл Скарсгард испортит этот дубль своей игрой или технической накладкой - например, не сможет разбить головой зеркало.

Ко всеобщему удивлению, Билл этот странный контракт подписал. Лениво поставил роспись и самоуверенно улыбнулся несколько опешившему от происходящего Мускетти.

Снимать начали в полной тишине.

Когда наступил кульминационный момент, Пеннивайз обернулся к Мускетти и оскалился. Андрес тогда впервые вздрогнул - человек не мог так скалиться, не мог физически. Никакие вставные зубы, никакой трюк не может растянуть человеческий рот в такой чудовищный оскал.

Мускетти не видел того, что увидели «взрослый Билл» Джеймс и маленький Люк Росслер, «мальчик на скейтборде», Дин.

Оно подмигнуло им и показало свою истинную суть. Потом положило руки на зеркальную поверхность, и актёры, взрослый и юный, отчётливо увидели, как пальцы этого чудовища в облике Скарсгарда проходят сквозь стекло. В следующую секунду маленький Люк начал кричать, а Пеннивайз, почти ласково улыбнувшись ему, отвёл назад свою огромную башку и ударился ей о зеркало.

Это была уже не игра. Джеймс едва не потерял сознание от ощущения того, что всё происходит здесь и сейчас. Чудовище билось головой о зеркало - размеренно, с кажущимся спокойствием…и улыбалось.

Но самым страшным было то, что не бьющееся по всем мировым стандартам зеркало дало явную трещину и она расширялась с каждым безумным ударом чудовищной головы того, кого ни один человек на съёмочной площадке больше не считал Биллом Скарсгардом.

Казалось, чудовище черпает силы из застывших в шоке людей. Последний удар - и голова Люка оказалась в зубастой пасти Пеннивайза.

Джеймс Макэвой потерял сознание в тот момент, когда Оно с мерзким хрустом отгрызло Люку голову и посмотрело на него светящимися пожелтевшими глазами.

- Это достаточно реально для тебя, Бииилли?

Пеннивайз повернулся к застывшему от ужаса Мускетти и широко улыбнулся ему, словно с его губ и клыков не капала ещё горячая кровь маленького «Дина»;

- А я для тебя теперь реален, Андрес?

Юное Оно расхохоталось, и этот смех словно разбил морок. Люди закричали, забегали, требуя кого - то позвать и куда - то позвонить. Мускетти начал подниматься со своего режиссёрского стула, люди бросились к потерявшему сознание Джеймсу и останкам Люка Росслера…

… В этот момент в Лабиринт вошёл сонный, трущий кулаком глаза, совершенно живой Люк.

- Простите, я проспал. - Люк виновато улыбнулся режиссёру, спокойно подошёл к Пеннивайзу и взял его за руку. - Извини, Билл.

***

Все словно очнулись. Никакой крови, никаких трупов. Зеркало действительно было разбито, но никаких дополнительных ужасов сверхчувствительная плёнка не зафиксировала, как Андрес с ней не экспериментировал.

«Билла Скарсгарда» наградили десятиминутной овацией - умение так вживаться в роль всем казалось чудом.

Зеркальный лабиринт окончательно разобрали, и теперь это были уже не странные, прозрачные до невозможности зеркала. Это были обыкновенные, захватанные грязными руками технических рабочих дешёвые подделки «для кино», такие же одноразовые, как большинство декораций, имитации.

Неудачники, присутствовавшие на съёмках легендарной сцены в Лабиринте, устроили юному Оно допрос с пристрастием. Пеннивайз, состроив виноватое лицо, покаялся в том, что устроил всем сложный морок, уверил ребят в том, что никто не пострадал и оставил их в полной растерянности.

Ребята понимали, что юное Оно недоговаривает, что на самом деле им вовсе не показался отвратительный хруст головы Люка Росслера, но доказать что - либо было невозможно.

Живой и здоровый Люк бегал по съёмочной площадке, Мускетти лихорадочно правил ленту, вырезая старые кадры и вставляя новую версию убийства в Лабиринте, за Скарсгардом тянулась толпа восхищённых поклонников.

Выпущенный Оно на свободу настоящий Билл выслушал в тысячный раз очередной восторженный рассказ о «своей гениальной игре» и умножил число легенд о своей исключительности и умению «вживаться в образ».

Пеннивайз улыбался ему из зеркала, и осознающий что всё происходит на самом деле актёр мог только задыхаться от ужаса, понимая, что никто ему не поверит, вздумай он рассказать правду.

Глаза Твари из Зазеркалья следили за юным Оно с искренней любовью.

Пеннивайз освободил Тварь, сам того не зная, и в этот раз она готова была исполнить всё, что обещала юному Оно когда - то.

Все миры. Все Вселенные. Всё на свете.

Какой - то уборщик уволился, на его место тут же приняли нового.

Новичок был вежливым, охотно пошёл с ребятами после работы выпить пива и к следующему рабочему дню был уже «свой парень». Был он славным, добродушным и каким - то…сереньким. Не запоминающимся.

Звали его Джон Смит.

***

Джордж Денбро возненавидел этого маленького гадёныша сразу, раз и навсегда.

Не актёра Люка Росслера. Джордж сомневался, что Люк вообще существует в реальности.

Юный Денбро возненавидел Дина.

Брызнувшая на Макэвоя кровь, откушенная Оно голова, всё, что случилось в проклятом Лабиринте, наводило Джорджа только на одну мысль: а был ли мальчик?

Люк Росслер, подозрительно быстро привязавшийся к «Биллу Скарсгарду», на съёмках вёл себя как обыкновенный американский ребёнок, но было в нём что - то от управляемой марионетки. Всё, что играл Дин, было отравлено - казалось, этот мальчик специально строит из себя невинного агнца, заманивая “Взрослых Неудачников” прямо в лапы Оно, специально заманивает Макэвоя в Лабиринт…

И вот за эту невидимую нить, связывающую сознание Дина и Оно, Джорджи мальчика и ненавидел.

Джордж не мог доказать, что Люк (Дин, а не Люк!) - такая же чудовищная игрушка юного Оно, какой недавно был он сам. Не мог доказать того, что проклятый хруст никому не послышался, что если и существовал когда - то актёр по имени Люк Росслер, его жизнь окончилась в Мёртвых Огнях.

Мальчишка бегал за юным Оно, не делая различия между ним и настоящим Биллом Скарсгардом, с детской непосредственностью тянул за цепочки на штанах юного Оно, и, когда эти двое замирали, понимающе переглядываясь, Джорджа терзала такая ненависть и боль, что он сам себе поражался.

Вот, значит, как чувствовал себя Билл, когда видел своего маленького мёртвого братика. Его сердце так же разрывалось от боли, и ему так же хотелось убить эту инопланетную дрянь?

Джордж не мог понять, что творится с Пеннивайзом.

Это двухметровое рыжее чучело, которое мурлыкало, когда его гладили по красным антеннкам, которое очеловечилось до того, что осознало Неудачников не Едой, Оно, которое училось бегать на паучьих лапах под их подбадривающие крики и хохот… Этот Пеннивайз теперь словно забывал их всех и стремительно терял человечность. Его шутки становились всё злее, и Джордж поймал себя на мысли, что почти видит Голод Оно.

Видит, как Пеннивайз стал смотреть на Неудачников.

Как на Еду.

Неудачники почти никак не отреагировали на горячую речь мальчика, который собрал их вместе после очередных съёмок, чтобы обсудить происходящее.

Беверли вроде бы поняла его, но как - то вяло ужаснулась, словно её сознание спало и никак не могло проснуться.

В Майке на миг появилось нечто хищное, но он тут же отвлёкся на очередную смс от поклонницы и добродушно похлопал Джорджи по спине: всё нормально, парень, успокойся.

Даже Билл, зациклившийся на своей ревности, только отмахнулся от брата, провожая злым взглядом Джеймса Макэвоя.

Джорджи едва не заплакал от отчаяния. Это была битва не одного человека, пусть даже и такого, как он, младший Денбро, почти Оно.