Неудачники были вместе, но все они были как никогда одиноки. Сидя вместе дружной компанией, ребята тем не менее отсутствовали в реальности, предпочитая сеть.

И настал момент, когда сквозь сияние теперь уже призрачного счастья Беверли поняла, что происходит что - то очень нехорошее, опасное для всех Неудачников. Опасное даже для Пеннивайза.

Проклятый зеркальный лабиринт был не просто лабиринтом.

Люди не заходили в лабиринт без нужды. Все избегали это место, сами того не подозревая. Актрисы не подходили к зеркалам, чтобы посмотреть на себя и поправить макияж, ребята не бегали по коридорам, дурачась, взрослые не прятались в тени, чтобы незаметно покурить или выпить колу.

В коридорах было холодно, даже если все умирали от жары. Лабиринт словно излучал яд, словно всасывал в себя тепло и жизнь. Он был уже не нужен, но о лабиринте словно забыли, не разбирая зеркала и не очищая место съёмок.

Но больше всего Беверли пугало то, что там, в глубине зеркальной тьмы что - то было. Живое или нет, она не знала. Просто чувствовала - нечто присутствовало в зеркалах, двигалось там и выжидало.

Всей съёмочной группе начали сниться кошмары. И не только по ночам - стоило уставшему артисту или техническому работнику заснуть на залитой солнцем скамье, как он тут же просыпался с криками ужаса. Тело несчастного было ледяным, словно всё это время он провёл на морозе, а не под жгучими лучами солнца.

Всё списывали на усталость, кошмарную составляющую фильма и нервные срывы.

Неудачники вроде бы осознавали, что творится неладное, особенно Майк и Стэн - но, внимательно осмотрев лабиринт и ничего не обнаружив, ребята снова уткнулись носами в свои ноутбуки и смартфоны, а позже и Беверли обнаружила, что больше не видит никаких теней и шевеления внутри зеркал.

Тревога осталась, но девочка скоро снова погрузилась в сетевой мир и забылась в иной реальности.

***

Она едва всё не испортила.

Пеннивайз готов был искусать упрямую девчонку, мешающую ему играть.

Юное Оно жутко раздражал интерес людей к зеркальному лабиринту. Это была его игрушка. Только его, и ничья больше.

Он быстро устал от внимания Неудачников.

Терпеть постоянные одёргивания и воспитательные беседы было скучно, объяснять любую мелочь будущего ещё скучнее, и Оно погрузило всю съемочную группу в очень сложный, продуманный и многогранный морок, сделав исключение для Билла Скарсгарда.

С Биллом юное Оно хотело поиграть в особенную вкусную игру, и нарастающий ужас со стороны всё понимающего и видящего истинную суть происходящего Скарсгарда как никогда радовал Мёртвые Огоньки.

Пеннивайз даже отпускал иногда свою жертву «поиграть» вместо себя, и радовался, когда Мускетти ругал измученного актёра: питающий собой юное Оно Билл быстро уставал от съёмок, ошибался, путался в тексте и вообще находился на грани нервного срыва.

Восхищённые будущем ребята легко поддались мороку. Они были ещё слишком юными и восторженными, слишком верили в себя и в то, что в Цикле Сна Пеннивайза ничего плохого с ними или с кем - то ещё случиться не может.

Всё ведь понарошку, правда?

Даже Майк, которого Пеннивайз опасался больше всех, восторженно погрузился в реальность Мировой Сети, словно забыв про существование главного всепланетного Зла, с которого он поклялся не спускать глаз.

Беверли продержалась дольше всех, но юное Оно избавилось и от неё - применив любимый метод самих же Неудачников, который они использовали по отношению к Пеннивайзу, и переведя её внимание на другой интересный «раздражитель».

Отвлечь детёнышей было легко.

Ещё легче было внушить им, что все хорошо, правильно, и что находиться в виртуальной реальности намного интереснее, чем в обычной.

Неудачники послушно уткнулись в новые игрушки.

***

Пеннивайз вошёл в зеркальный лабиринт и улыбнулся, когда в зеркалах отразились другие зеркала, и больше ничего. Зеркала не видели суть Оно, как и Тварь в них.

Это было весело.

Зеркальный коридор потемнел, температура воздуха начала понижаться. Юное Оно привычным уже жестом положило конечности на зеркальную поверхность и лизнуло вмиг оледеневшее зеркало. В зазеркальной глубине замелькали тени - ближе и ближе, и наконец Тварь с той стороны положила свою четырёхпалую серую конечность прямо на ладонь Пеннивайза. Оно снова лизнуло зеркало, чувствуя, как Тварь рванулась к нему из тьмы.

Тварь обожала юное Оно - Пеннивайз чувствовал это так же сильно, как чувствовал опасность, исходящую от неё. Тварь буквально захлёбывалась в своей тоске, в жажде зазеркального существования. Ей хотелось разбить тонкую, сдерживающую её грань и выбраться. Пеннивайз чувствовал в Твари нечто знакомое, но что, юное Оно долго не могло понять, поэтому приходило и приходило в лабиринт, зачарованное своей личной страшной игрушкой.

Тварь молила юное Оно о мельчайшей трещинке на зеркале. О милости, за которую предлагала всю Вселенную.

Пеннивайз пообещал выпустить её, угарая над наивностью глупого создания. Конечно же, юное Оно и не думало выпускать зазеркальную Тварь и лишать себя такой интересной игры.

Не для этого Пеннивайз создал идеальные зеркала, недостижимую мечту человечества о сверхточном изображении не только своей внешности, но и своей сути.

Тварь скоро наскучила Оно. Выпустив из Мёртвых огней в зазеркальный мир суть своего самого ненавистного врага, Странника, Пеннивайз тем самым освободился от него, а освободившись, наигрался в свою жертву, напился её мучений и тоски, и стал её забывать.

К этому времени Пеннивайз открыл для себя новый способ доводить до белого каления юного Билла, умилительно улыбаясь его «взрослому двойнику», и забросил все свои игры ради того, чтобы снова и снова видеть страдающее лицо старшего Денбро.

Актёр Джеймс Макэвой подыгрывал, как он думал, Биллу Скарсгарду, «по - братски» обнимая его за плечи и улыбаясь не менее радушно, и заподозрил неладное только тогда, когда Билл буквально набросился на него с кулаками, стоило только Джеймсу в перерыве между съёмок в очередной раз положить ладонь на плечо Оно.

Ситуация получилась сложная.

Смутились все свидетели и участники этого события. Все, кроме Пеннивайза, разумеется. Юное Оно откровенно наслаждалось содеянным, пило чувство вины Джеймса, гнев Билла, обиду и смущение настоящего Билла Скарсгарда, и совершенно не думало о Твари, почти забыв о ней.

Вот только Тварь о юном Оно не забыла.

Пеннивайз больше не ходил в Лабиринт, но зеркал касался - расположенных в гримёрных юных и взрослых актёров и их маленьких карманных зеркал. Неудачников восхищало умение юного Оно погружать пальцы в зеркала и фотографии, исчезать в них и появляться снова, и Пеннивайз с удовольствием демонстрировал этот, по его мнению, довольно примитивный способ перемещения в человеческом времени и пространстве.

Тварь в зеркале следила за Пеннивайзом; и каждый раз, когда палец или рука его касались поверхности зеркала, Тварь улыбалась, потому что знала то, что не знало юное Оно - на одном из зеркал Лабиринта была трещинка.

Микроскопическая трещинка, неразличимая для человеческого глаза - она была, и торжество Твари росло.

Синхронизировать свои и Оно прикосновения у Твари получалось всё чаще и чаще.

Пеннивайз, сам того не осознавая, всё чаще и чаще касался зеркал.

И настал день, когда Мускетти с изумлением услышал от «Скарсгарда» нечто настолько странное, что даже и не подумал отказывать ему.

«Билл» сказал, что сцену с Лабиринтом следует снова переснять, и что он сам исполнит все трюки - никакого “зелёного экрана”, никаких каскадёров и фальшивых зеркал.

Андрес неприлично заржал, представив себе главную звезду Оно, ойкающую от первого же удара лбом о стекло и согласился на этот бред только для того, чтобы проучить обнаглевшего Билла Скарсгарда, «доставшего» всех своими выходками так, что Мускетти лично готов был сотворить с ним что - нибудь болезненное и ужасное в конце съёмок.