Все его мысли были о Дерри.

Ехать не хотелось. Стэн понимал, что вечно везти ему не может, и что из Дерри он, скорее всего, не вернётся.

Его жена Патриция, смеясь очередной шутке Ричарда Даусона, популярного телеведущего, и представить себе не могла, что её любимый супруг, расслабляясь в теплой воде, думает о завещании.

Через несколько минут Пэтти Урис нашла своего мужа мёртвым.

Его глаза уставились в никуда, но если бы Пэтти могла увидеть то, что увидел Стэн, перед тем как перерезал себе вены, она бы очень сильно удивилась.

Стэн увидел Клоуна.

Это был не тот Клоун, с безумной ухмылкой, косящими глазами и дерганной походкой существа, отчаянно старающегося приноровиться к силе земного притяжения; не главный кошмар его детства.

Этот Клоун был явно старше – казалось, он был старше самой Земли. Старше, и намного злее.

Стэн вдруг понял, что даже и не знал настоящего страха до этого момента – всё, что было «до», можно было охарактеризовать, как легкий испуг.

Клоун сидел на бортике ванны и выглядел совершенно чужеродным в мире хрома, яркого света и голубого кафеля. Он улыбался и ничего не говорил, но Стэн и так понял, что это его персональная Смерть – слишком ужасной была улыбка существа, и слишком ненавидяще сияли Его желтые глаза.

- Оно! – прошептал одними губами Стэнли Урис, уже понимая все, и все еще не веря своим глазам. – Ты… другой.

- Умный мальчик Стэнли сейчас поплывет, - радостно улыбнулся ему Клоун, оскалив чудовищные острые зубы, и Стэн увидел у себя под носом ладонь в белой клоунской перчатке, на которой лежали бритвенные лезвия. Он обреченно взял их, понимая, что время пришло.

Правильно сказал Майк по телефону. Времени больше не осталось.

Стэн Урис, не отводя взгляда от чудовищного Клоуна, перерезал себе руку сверху донизу.

- Привет тебе от моего Младшего, Стэнли.

Оно проследило, как Стэн сделал первый пересекающий основной порез у локтя, и оскалилось ещё шире.

Стэн сделал ещё один порез, на запястье, так что на руке образовались две заглавные кровавые буквы «Т»

- Плыви, Стэнли, - голос Клоуна стал отдаляться, - Возвращайся к нам, в Дерри.

Стэнли Урис поднял правую руку, обмакнул указательный палец в кровь и большими буквами вывел на голубом кафеле слово «ОНО».

Чудовищ было два.

Стэн признал реальность происходящего, и это знание лишило его всякого желания бороться за свою жизнь. Оно всегда было два, и Неудачники были обречены. Что значила их победа тогда, в детстве? Ничего. Все они погибнут.

Стэнли Урис запрокинул голову, чтобы не видеть розовую воду в ванной…и чтобы слезы, выступившие в уголках его глаз, закатились обратно.

Все кончено.

Стэн поплыл в вязкую и душную черноту, сияя такой безнадежностью и ужасом, что Старший еле заставил себя оторваться от такой вкусной пищи.

***

Беверли Марш.

Беверли лежала на кровати в своем гостиничном номере – и изумлялась нереальности происходящего. Она снова была в Дерри, и слезы душили её, потому что Беверли устала лгать самой себе.

От кого она сбежала много лет назад, от отца, или от себя?

Она так привыкла лгать всем и самой себе, что отвечала ложью почти на все вопросы своих друзей на встрече клуба Неудачников в ресторане «Восточный нефрит».

Беверли внезапно подумала, зачем ей нужно было выгораживать Тома Рогана перед всеми Неудачниками? Почему она не призналась, что вышла замуж за чудовище, за энергетического вампира, напомнившего ей при первой же встрече её собственного отца?

Потому что он заботился о ней. Заботился так, что едва не убил её.

Беверли лежала и думала о своем детстве.

Бен, Билл. Они любили ее, Беверли знала это. Она желала счастья Одре, супруге Билла, но услужливая память, так некстати прорвавшая плотину забвения, подсказала ей – Билл все бы отдал, чтобы она была его женой. Как и милый толстячок Бен. О, они никогда не подняли бы на нее руку, она… летала бы с ними.

Птицы.

Гигантские деревья по обеим сторонам аллеи, капли дождя, срывающиеся с листьев, шум ветра где-то высоко-высоко в кронах. Ветер гудит в проводах и – птицы! – сотни, тысячи птиц пролетают мимо нее, через нее; птицы сидят на проводах, на деревьях, на крышах и в ее душе – сотни птиц.

Счастье. Такое сильное ощущение безграничного счастья, что она не идет – она летит.

Беверли горько вздохнула в тишине гостиничного номера.

Где теперь та девочка, умеющая летать? Вот она, Бев – лживая, красивая шлюха, рабыня ничтожного человека, который её не любил.

Она не сбежала от отца и так и не уехала из Дерри по-настоящему. Маленькая девочка быстро разучилась летать, быстро научилась лгать самой себе и видеть любовь в равнодушии и садизме.

Знаменитый на весь мир модельер, успешная деловая леди, ослепительно красивая Беверли – чем она жила всё это время?

Бев стало страшно. Молодость уходила… а она вдруг поняла, что даже и не жила ещё, а существовала.

Словно длинный, тяжелый и неприятный сон закончился – и вот она, взрослая, лежит в гостиничном номере в родном городе Дерри, и приехала она не затем, чтобы дать жизнь, а затем, чтобы убивать.

Беверли стала думать о Клоуне. О Ричарде Грее, о Пеннивайзе. О существе, которое поместило её в Мертвые Огни когда-то.

Бев впервые в жизни подумала вдруг, что Клоун никогда не делал ей больно специально, более того, она ему, кажется, даже… нравилась?

Беверли вспомнила его руки, когда он приподнял её, чтобы поместить в Мертвые Огни – и сейчас, прокручивая это воспоминание в уме раз за разом, Беверли признала, что его руки были почти ласковыми.

Молодая женщина села на кровати и нахмурилась.

После посещения своего бывшего дома № 127 по Мейн – стрит, и встречи с Пеннивайзом Беверли была в шоке, в ужасе, и не сопоставила сразу факты, так бросающиеся в глаза.

Костюм, внешность, манера говорить. Но… костюм!

Она привыкла видеть Пеннивайза в серебристом костюме, теперь напоминающем ей, как креативному дизайнеру одежды, фентезийный костюм скорее испанского инфанта, чем циркового клоуна. Эти чулки, изящные сапожки, бубенчики и кружева… и его руки. Беверли сейчас поклялась бы, что руки Оно были почти нежными, когда он прикасался к ней. И эти косые глаза, пухлые детские губы, текущие слюни…

А кого она видела в своем старом доме, кем была “мисс Керш” ?

Пеннивайз был одет в мешковатый яркий клоунский костюм.

Никакого косоглазия, никаких слюней и неестественных движений. Губы – словно только что прорезаны кинжалом, кровавые и тонкие, острые зубы и древняя, очень древняя ледяная ненависть.

Ах да, подумала Беверли.

Пеннивайз в серебристом костюме никогда не матерился и не говорил таких гадостей, как Пеннивайз в ярком костюме клоуна. Никогда.

Раздвоение личности у Оно?

Беверли неожиданно рассердилась на себя. Давай, глупая женщина, отпусти на волю настоящую Бев и послушай, что скажет тебе эта девочка.

Девочка появилась не сразу. Беверли пришлось возвращаться по-настоящему – очень издалека, из дали своей взрослой и никчемной жизни.

Твои волосы – зимний огонь,*

Том Роган исчез. Испарился, будто его и не было.

Тлеющие красные угольки в январе.

Беверли стремительно возвращалась, задыхаясь от ощущения счастья.

Мое сердце сгорает.

…Бен!

Юная Беверли рассмеялась свободным, счастливым смехом, потянулась, потерла синяк на локте и сказала в темноту гостиничного номера;

- Если Оно так сильно различаются, значит, их два.

Два?!

Беверли прижала руку к сердцу, которое сильно забилось. Два. Но, если Оно два, кто убил брата Билла Денбро, кто убивал детей в Дерри, и кого… пытались убить они, Неудачники?

Следующая мысль заставила её застонать.

КОГО все они вернулись добить? И как они справятся сразу с двумя монстрами?

Беверли села прямо, обхватила себя руками и её затрясло от ужаса. Во что они все ввязались?!

***

Бен Хэнском.