Но дольше всего Старший рассматривал рисунок, который нашел приколотым к своему Кокону – на нем был изображен Он сам, спящий и свернувшийся в клубок. От спящей фигуры исходили сияющие лучи, над фигурой очень аккуратно было написано «Старший», и все это было нарисовано кровью Его Младшего.

Пеннивайз аккуратно собрал все уцелевшие рисунки, сложил их и спрятал.

Он сам не знал, зачем делает это вместо того, чтобы уничтожить их. Зачем нужна такая болезненная и неприятная память?

Неожиданно он почувствовал такую ненависть к Неудачникам, что зарычал вслух. Они посмели залезть в Логово, они посмели причинить боль Его Младшему.

Они могут вернуться.

Старший понял, наконец, природу своих кошмарных предчувствий. Понял, что угрожает яйцам, и кто попытается их уничтожить.

Неудачники. Конечно же, эти глупые дети решили, что могут победить Оно, победив всего лишь неопытного детеныша. И если дети будут пропадать, – а они будут пропадать, – Неудачники вернутся, чтобы добить Оно, которое почти убили в детстве.

Как благородно, по-человечески…и глупо.

Старший очень нехорошо рассмеялся.

Вот значит как.

Вернется и этот мальчишка, «Старший». Билл Денбро.

Пеннивайз почувствовал себя почти счастливым.

Что ж, дети, возвращайтесь.

Вы будете очень неприятно удивлены тем фактом, что Оно ждёт вас всех. И умрёте вы все такой смертью, которая не снилась вам даже в кошмарах.

Возможно, кое-кто умрет быстро – Старший подумал, что сожрать одного из взрослых Неудачников было бы разумно.

Например, вечно боящегося посмотреть правде в глаза Стенли Уриса.

Но не Билла Денбро, конечно же. Билла будет ждать Оно – и не привязавшийся (непонятно почему) к нему детёныш, а древний убийца, помнящий сражения в других Вселенных и вкус пропитанных страхом планет.

Младший вернулся с Охоты, тенью проскользнув в Логово.

В одной руке он держал труп мальчика, а в другой – его откушенную руку. Кровь еще сочилась из дыры на плече и с откушенной руки, и Пеннивайз сразу понял, что Младший хотел этим сказать.

Его первая Охота – был такой же ребенок в жёлтом дождевике, и Младший так же принес добычу в Логово, чтобы Он, Старший, восхитился им. Вот только тогда древнее Оно могло порадоваться только во Сне и помнило, как гасла радость Младшего и как по капле уходило из него счастье, которое с ним никто не разделил.

Поэтому он протянул к Младшему руки и позвал:

- Иди ко мне.

Младший немедленно просиял, выронил добычу и с радостным воплем кинулся на шею Старшему, едва не опрокинув Его.

Пеннивайз, конечно же, послал ему много-много изображений, восхваляющих силу, ловкость и магию юного Оно, повосхищался его добычей, а потом сделал то, что заставило глаза его Младшего засиять прежними веселыми искорками.

Он послал останки мальчика в полет вокруг башни и улыбнулся в ответ на восхищённую и счастливую улыбку Младшего.

О, детей скоро будет много… и все они полетят.

Пеннивайз думал о рисунках. О том, что на них, по сути, было изображено только одно – тоска Младшего по Нему.

Время пришло, Старший чуял это – Неудачники скоро вернутся назад, в Дерри. Вернутся к своему общему и единственному ребенку, которого они все пытались убить – потому что своих детей у них никогда не будет.

(кто же размножает взбесившихся животных? Их изолируют от стада, от основной пищи, которая мирно спала сейчас в своих загонах – квартирах и домах.)

Пеннивайз ждал Неудачников с нетерпением.

Дети снова стали пропадать.

Майк Хэнлон смотрел на телефон. Ему казалось, что звонки, которые он собрался сделать, призовут в Дерри беду, а не спасение от древнего Зла…

И все же он протянул руку, поднял трубку телефона и набрал первый в его списке номер.

========== Финал? ==========

Пролог.

- Как можно Спеть мёртвую Еду?

Умирающий мальчик полетел на кучу мусора, хотя из него всё ещё сочился вкусный страх. Древнему Оно как-то резко расхотелось есть.

Юное Оно смотрело на Старшего невинными голубыми глазами, но древнее Оно подозревало, что за этим вроде бы естественным и правильным вопросом кроется не только нормальное и здоровое любопытство Охотника.

Создавать из Еды идеальную копию было очень удобно – пропавший “человек” возвращался домой, и Еда продолжала жить своей обычной жизнью, пока не приходило время пожинать плоды – возвращение Спетой Еды вызывало у домашних кошмары, галлюцинации, и очень сильный отток жизненной энергии. Охотнику оставалось только выбрать лакомый кусок.

Джордж Денбро.

Древнее Оно не могло забыть этого ребенка, едва не убившего Его Младшего. Если бы юное Оно знало тогда, как Поют мёртвую Еду, Он, Старший, проснулся бы в полном одиночестве – для детёнышей подобные упражнения всегда заканчивались гибелью. Исключений не было.

Но древнее Оно знало так же, что запретные плоды слаще дозволенных, и что лучше научить Младшего Петь правильно, чем потерять его из-за нелепой ошибки. Потому что он попробует Петь сам. В одиночестве. И вот тогда он точно погубит себя.

Недоеденный мальчишка идеально подходил для опыта.

Юное Оно смотрело и слушало очень внимательно.

Когда ребёнок с хныканьем слез с кучи мусора и попытался убежать, Старший сломал ему шею – как Еда мальчишка был уже отравой, а как опытный объект был уже не нужен.

Младший равнодушно посмотрел на еще содрогающиеся останки и улыбнулся Старшему.

Древнее Оно немного расслабилось. Кажется, Он все же ошибся и неправильно понял то, что видел в сиянии юного Оно. Младший реагировал на Еду правильно – с охотничьим интересом, с детским азартом, и без ненужных эмоций.

Мальчик отправился летать.

Младший принес с Охоты двух детей и попробовал Спеть жизнь в них.

Разумеется, Старший помогал юному Оно, и Ему нравилось то, что Младший прерывал Пение, если чувствовал, что сил уходит слишком много.

В конце – концов Младшему удалось оживить ребенка. Он сам загрыз маленькую и очень шуструю девочку, когда она, воскреснув, зашлась в отчаянном плаче от шока и боли, и…потерял к этому всякий интерес.

К этой теме он вернулся почти через неделю – спросив, как можно Спеть не свежеубитую, а давно умершую Еду.

Старший очень обрадовался этому вопросу, так как давно ждал его, и едва не забил Младшего до смерти, а потом очень доходчиво объяснил ему, что Он, Старший, сотворит с Дерри и всей этой дрянной планеткой, если Младший рискнет попробовать совершить такую глупость.

Сказанного и сделанного оказалось достаточно для того, чтобы тема воскрешений больше юным Оно не поднималась.

Младший не испугался – он никак не мог понять, что такое творится со Старшим, поэтому старался меньше Его раздражать и больше думать.

Древнее Оно что-то очень сильно тревожило – но как Младший ни старался, прочитать мысли о том, что Его мучило, у него не получалось.

Старший злился от того, что приходилось ждать.

Ждать и терпеть – и это Он, Охотник, должен был сидеть и выжидать, когда несостоявшиеся убийцы его Младшего доставят свои задницы в Дерри?

Когда снова докажут человеческое благородство, и явятся всей толпой добивать одного детеныша?

Ждать, когда эти бездетные особи, распираемые чувством собственной мнимой значимости, полезут в туннели уничтожать Его яйца?

Конечно, Младшего больше никто не тронет, Он сам встретит их – но это унизительное ожидание выводило Старшего из себя. Даже Еда потеряла для Него свою прелесть. Оно кормилось, не испытывая никакого удовольствия.

И только когда древнее Оно начало активно копить силы, отнимая пищу даже у Младшего, юному Оно стало не по себе.

Старший никогда так не готовился к чему-то. Одержимо, яростно, словно хотел превзойти самого себя.

Старший же специально старался ослабить силу Младшего – чтобы не пытался вмешиваться ни во что смертельно опасное.

***

Стэнли Урис.

Звонок Майка напугал его, но Стэн Урис не помчался в ванную резать вены, он просто хотел успокоиться и подумать, как быть, и что делать дальше. Свет от люминисцентных ламп бликовал на лезвиях «Жиллет платинум плюс», раздражая глаза, но Стэн не обращал на них никакого внимания.